Мой ИНИОН
Чтобы никто не подумал, что пожар был случайный, в тот же день демонстративно-показательно сгорело книгохранилище в Нью-Йорке. Какие документы были уничтожены или украдены из ИНИОНа до пожара - я не знаю и даже предположений не имею. Мне просто вспомнились былые мои контакты с ИНИОНом.
По тематике ИНИОНа работы у меня не было. Из подобных учреждений мы по работе постоянно имели дело с ГПНТБ и ВИМИ, иногда обращались в ВГБИЛ. С ИНИОНом нас свела производственная судьба. Не помню точно год. Наверное, 1980.
Нашей лаборатории поручено было внедрить систему телеобработки для учреждений Академии наук. Понятие внедрить подразумевало «сделать», так как типовых готовых систем телеобработки, кроме локальных дисплеев, в СССР ещё не существовало. Были несколько уникальных систем, да и то почти все на закрытых предприятиях. И тут вдруг выясняется, что ИНИОН закупил американскую машину с системой телеобработки, в том числе по междугородным телефонным каналам. Я уже не помню, какая там стояла программная система. Кажется IRIS. А машина (тоже кажется) была IBM/370-145. Мы добились выделения нам телефонного канала и подключили в качестве терминала венгерский дисплей Videoton-340.
Сначала мы дико обрадовались, когда у нас прошёл обмен приветами и система подключилась. Собственно, нам ничего больше было не надо, нас интересовали вопросы технического и программного подключения, а не содержание (сейчас в моду вошло слово «контент») информационной базы. Но нам важно было, как организована процедура работы с базой. Язык работы с базой мы знали из книг, но надо же было попробовать!
И тут - полное разочарование, надолго отбившее у меня уважение к ИНИОНу. Какой бы вопрос мы ни задали, в ответе (ответом был список заголовков, по которым можно было запросить реферат) всегда шли сначала 5-6 «работ» Брежнева, затем 1-2 работы Ленина, а потом от 0 до 20 работ по существу. Сейчас-то я понимаю, что это характеризует не ИНИОН и не состав его информационной базы, а тех, кто генерировал информационно-поисковую систему. Но тогда это для меня был единственный контакт с ИНИОНом. Это так же, как судить о грузинах по тем ребятам, что мы видим на базаре.
=====
Я всегда очень плохо относился к подхалимам и лицемерам. И ничего, мне это пока не повредило. Но и им, кажется, тоже. Запомнился один случай.
Специалист, к работам которого я относился с уважением, попросил меня дать отзыв на его автореферат к диссертации. Тема была близка к моей. И читаю я в этом реферате, что научной методикой исследований был марксизм-ленинизм. Как это? Сейчас встречаются воспоминания, в которых утверждается, что так писать было необходимо. Неправда. У меня в автореферате стояло: «теория вероятности, математическая статистика, аналитическое и имитационное моделирование». И в библиографии я обошёлся без ссылок на классиков марксизма-ленинизма. Не писали они ничего про методы организации больших массивов информации в запоминающих устройствах прямого доступа. Но находились умельцы пристегнуть их куда угодно…
Не дал я тогда отзыв на автореферат. Но тот соискатель и без моего отзыва защитился. И никто на защите его не спросил, как именно он использовал марксизм-ленинизм в своей работе.
По тематике ИНИОНа работы у меня не было. Из подобных учреждений мы по работе постоянно имели дело с ГПНТБ и ВИМИ, иногда обращались в ВГБИЛ. С ИНИОНом нас свела производственная судьба. Не помню точно год. Наверное, 1980.
Нашей лаборатории поручено было внедрить систему телеобработки для учреждений Академии наук. Понятие внедрить подразумевало «сделать», так как типовых готовых систем телеобработки, кроме локальных дисплеев, в СССР ещё не существовало. Были несколько уникальных систем, да и то почти все на закрытых предприятиях. И тут вдруг выясняется, что ИНИОН закупил американскую машину с системой телеобработки, в том числе по междугородным телефонным каналам. Я уже не помню, какая там стояла программная система. Кажется IRIS. А машина (тоже кажется) была IBM/370-145. Мы добились выделения нам телефонного канала и подключили в качестве терминала венгерский дисплей Videoton-340.
Сначала мы дико обрадовались, когда у нас прошёл обмен приветами и система подключилась. Собственно, нам ничего больше было не надо, нас интересовали вопросы технического и программного подключения, а не содержание (сейчас в моду вошло слово «контент») информационной базы. Но нам важно было, как организована процедура работы с базой. Язык работы с базой мы знали из книг, но надо же было попробовать!
И тут - полное разочарование, надолго отбившее у меня уважение к ИНИОНу. Какой бы вопрос мы ни задали, в ответе (ответом был список заголовков, по которым можно было запросить реферат) всегда шли сначала 5-6 «работ» Брежнева, затем 1-2 работы Ленина, а потом от 0 до 20 работ по существу. Сейчас-то я понимаю, что это характеризует не ИНИОН и не состав его информационной базы, а тех, кто генерировал информационно-поисковую систему. Но тогда это для меня был единственный контакт с ИНИОНом. Это так же, как судить о грузинах по тем ребятам, что мы видим на базаре.
=====
Я всегда очень плохо относился к подхалимам и лицемерам. И ничего, мне это пока не повредило. Но и им, кажется, тоже. Запомнился один случай.
Специалист, к работам которого я относился с уважением, попросил меня дать отзыв на его автореферат к диссертации. Тема была близка к моей. И читаю я в этом реферате, что научной методикой исследований был марксизм-ленинизм. Как это? Сейчас встречаются воспоминания, в которых утверждается, что так писать было необходимо. Неправда. У меня в автореферате стояло: «теория вероятности, математическая статистика, аналитическое и имитационное моделирование». И в библиографии я обошёлся без ссылок на классиков марксизма-ленинизма. Не писали они ничего про методы организации больших массивов информации в запоминающих устройствах прямого доступа. Но находились умельцы пристегнуть их куда угодно…
Не дал я тогда отзыв на автореферат. Но тот соискатель и без моего отзыва защитился. И никто на защите его не спросил, как именно он использовал марксизм-ленинизм в своей работе.