Бальтазар
Соседи всегда знают, где его найти, если нужно с чем-то помочь. В хорошую погоду он всегда работает в своем гараже, двери которого были распахнуты, чтобы впустить свет и воздух. В гараже много всего, и вырывающаяся наружу пыль весело прыгает в лучах солнца. Ему нравится смотреть, как тонкие желтые полоски пронизывают пыльное облако - как будто вдруг натягиваются струны невидимой арфы.
Но самым ценным в гараже, конечно, была старая “восьмерка”, которую он очень любил. Все деньги, которые он зарабатывал частным извозом, на нее же и тратил, а ближе у него никого и не было.
Когда приходила почта - обычно счета, но, иногда, редко, открытки от дочери, он чувствовал себя немного странно. На конвертах было написано его полное имя - “Владимир”. Но сколько он себя помнил, никто не звал его так. В детстве - Вова, сейчас - дядя Вова, и он совсем не помнил, когда пересек черту между первым и вторым. Казалось, он всегда был таким, как сейчас. Не внешне, конечно. Красавцем он никогда не был - слишком плотный, коренастый, но в нем проглядывало что-то домашнее, спокойное, и рядом с ним всем было уютно. Он не менялся - менялись волосы, становясь светлее, менялась кожа, становясь тоньше, менялись глаза, выцветая, но не он сам. Он всегда был такой.
В начальных классах школы он собирал жуков и бабочек. Он мечтал быть о приключениях - иногда в своих фантазиях он видел, как взбирается на высокую гору, или руководит раскопками. Ему не нравилось его имя, и в мечтах его всегда звали по-другому. Особенно ему нравилось имя Бальтазар. Что-то восточное, какая-то сила и загадка были в этих звуках. Однажды отец купил ему с получки трехтомник Брема, разноцветные книги про животных. Они и сейчас стоят на полке, но он никогда их не открывает - всегда что-то болит внутри, когда он смотрит фильмы или передачи про путешествия. Вообще, болит редко. В целом, он всем доволен.
Иногда к нему приезжает сын или дочка. Дочка всегда его жалеет, а он смеется, и никогда не понимает, почему она так грустно улыбается. Она думает, что он любит черный чай с птицами на коробке, и всегда привозит ему такой. А он и правда любит, или думает, что любит, потому что привык. Сын никогда долго не сидит. Вова его и не заставляет, просто странно - вроде, и приезжает сам, а украдкой постоянно на дверь поглядывает.
Летним вечером, когда начинает смеркаться, Бальтазар выходит на лестничную клетку, открывает окно и курит, положив локти на щербатый подоконник.
Но самым ценным в гараже, конечно, была старая “восьмерка”, которую он очень любил. Все деньги, которые он зарабатывал частным извозом, на нее же и тратил, а ближе у него никого и не было.
Когда приходила почта - обычно счета, но, иногда, редко, открытки от дочери, он чувствовал себя немного странно. На конвертах было написано его полное имя - “Владимир”. Но сколько он себя помнил, никто не звал его так. В детстве - Вова, сейчас - дядя Вова, и он совсем не помнил, когда пересек черту между первым и вторым. Казалось, он всегда был таким, как сейчас. Не внешне, конечно. Красавцем он никогда не был - слишком плотный, коренастый, но в нем проглядывало что-то домашнее, спокойное, и рядом с ним всем было уютно. Он не менялся - менялись волосы, становясь светлее, менялась кожа, становясь тоньше, менялись глаза, выцветая, но не он сам. Он всегда был такой.
В начальных классах школы он собирал жуков и бабочек. Он мечтал быть о приключениях - иногда в своих фантазиях он видел, как взбирается на высокую гору, или руководит раскопками. Ему не нравилось его имя, и в мечтах его всегда звали по-другому. Особенно ему нравилось имя Бальтазар. Что-то восточное, какая-то сила и загадка были в этих звуках. Однажды отец купил ему с получки трехтомник Брема, разноцветные книги про животных. Они и сейчас стоят на полке, но он никогда их не открывает - всегда что-то болит внутри, когда он смотрит фильмы или передачи про путешествия. Вообще, болит редко. В целом, он всем доволен.
Иногда к нему приезжает сын или дочка. Дочка всегда его жалеет, а он смеется, и никогда не понимает, почему она так грустно улыбается. Она думает, что он любит черный чай с птицами на коробке, и всегда привозит ему такой. А он и правда любит, или думает, что любит, потому что привык. Сын никогда долго не сидит. Вова его и не заставляет, просто странно - вроде, и приезжает сам, а украдкой постоянно на дверь поглядывает.
Летним вечером, когда начинает смеркаться, Бальтазар выходит на лестничную клетку, открывает окно и курит, положив локти на щербатый подоконник.