Расшифровка переписки.
Письмо первое.
Страница первая
Маша!
Обнимаю.
Вчера мы очень-очень хорошо поговорили в автозаке. На обратном пути.
1. Вот - встал вопрос о продолжении сотрудничества с адвокатами.
Как ты знаешь, я мыслю все через призму истории. Для истории я готова претерпевать говно (это и идеализм - хорошее во мне, но и, наверно, доля плохого в этом есть).
Потому мне не нравится перспектива: из-за призрачного шанса выйти пораньше отказаться от адвокатов, с которыми мы - политически(!) - один лагерь.
Я очень думаю, что это все - не только дар Кате, но и ловушка для нас (политическая, историческая). Чтобы мы задергали лапками.
Мы понимаем, что даже если мы задергаем (обратимся к услугам Хруновой), то нас с большой степенью вероятности погрузят лицом в кал.
Кроме того, мы исходим и того, что 10-е октября - это политических ход для:
1) соблюдения заветов «двушечки», 2) хотя бы частичного соблюдения резолюции ПАСЕ.
Я склоняюсь к тому, что «двушечка» (или около того) останется с нами, что бы мы ни делали.
У нас сейчас 3 ближайших этапа, на которых мы могли бы сменить адвокатов:
- Сейчас - чтобы получить шанс остаться в Мск
- На надзорке (из колонии)
- УДО.
Сейчас - мы вчера так постановили с тобой(?) мы не дергаемся.
На надзор: у меня есть предложение - написать и представить жалобы самостоятельно, при консультационном участии адвокатов наших адвокатов. Чтобы хуесосили нас, а не них.
страница 2.
Я вижу, что К. и М. [Коля и Марк] готовы действовать дальше. Политически. Делать так, чтобы дело не умерло.
Если мы отказываемся от них ради надежды выйти, мы:
а) окончательно убиваем процесс P.R. как политический и - в частности, дорогую тебе отсылку к диссидентам (сужу по твоим рассказам и последнему слову)
б) оказываемся без [не разборчиво], нас поддерживающих, на зоне.
Ты что скажешь?
2. Вопрос по Пете.
Он продолжает публично представлять группу.
Мне пишут письма, что он набирает в группу.
Думаю (и ты вчера говорила об этом), что заявление все же надо выпустить. Может быть, видоизменить его(?). Чтобы было известно наше с тобой мнение. Кэт свое обозначит, но и мы должны дать понять наше отношение.
P.S.(к пункту №1) Мне папа пишет: «Идти до конца, даже если понимаешь, что в обозримом будущем не реализуется».
Письмо второе.
Страница первая.
Маша!
Ко мне в камеру зашла Ольга.
Она из 110. Будь осторожна с Ирой!
Она рассказала мне многое про то, что происходило с примерно 27-28 сентября и до момента выхода Кэт.
За несколько дней до 1 октября Ира начала убеждать Катю в том, что «ей не нужно сидеть». И стала убеждать ее в смене адвокатов и индивидуализации вины.
Странно вот что: 1-го октября Кэт не говорила нам ничего об этой причине смены адвокатов. Она говорила о проблемах в доверии, в деньгах,… но не о том, что мы можем все вместе улучшить свою участь путем индивидуализации вины.
У Кэт были очень странные отношения с Ирой. С марта по июнь у них были контры с Ирой. После с Ирой пообщались оперативники (о чем говорила сама Кэт) и отношения с Кэт у них стали «мать-дочь» (Ольга говорит). Крайне патерналистские отношения. Я не утверждаю, но есть свидетельства того, что Кэт в тюрьме попала под чрезмерное влияние Иры. Терпела то, что Ира ее кормит чуть ли не с ложечки.
Ну вот опера могли и воспользоваться этим доверием. Через Иру пропустив инфу про смену адвокатов.
Плюс Кэт была в нестабильном состоянии, волновалась в последнее время. Ждала ОНК (я вот например не понимаю нахуя нам ОНК). Кидалась к корме со словами: «Это теперь точно ОНК».
Перед 10-м волновалась. Ходила по камере. Долго. (мне например было похуй на кассацию).
Страница вторая.
Еще. Ира, после того, как Кэт не вернулась, сказала в тот же вечер: «Нас теперь расформируют». Откуда она об этом знала, если не от оперов?
В общем, ничего я однозначно не утверждаю. К Кэт мое отношение в любом случае стабильное. Хорошее.
Я просто не хочу, чтобы у Иры остался какой-то шанс влиять на нас с тобой.
Не зря беременную перевели, а Иру сунули к вам.
---------- Надя! Спасибо за информацию! Себе законспектировала.
Маша! Попытайтесь у Иры выяснить, что у них там было с Кэт.
Это очень интересно.Хотя бы по косвенным признакам.
Ира еще при Кэт говорила, что плохо к тебе относится.
Когда их разогнали, Ира, узнав, что пойдут в 210,
Сказала со сморщенным лицом: "Это ирония судьбы.
Еще помнишь, Кэт там поясняла, по своему ходатайству, "расхождение позиций-формальность".
Хотя на деле это не была форм-ть, а изменение линии защиты на индивидуализацию.
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________
зы) написала через письмоносца публичное письмо, что мы не расколоты и обнимаем Кэт, рады ее свободе.
Маша: я написала Кате тоже, только лично. Много всяких штук, посоветовала быть поразговорчивее с журналистами.
Если [я] еще не добилась выпроваживания Иры, буду ее разговаривать.
Письмо третье.
ПИШЕТ МАША:
Про бренд.
Смотри. Я мучительно долго говорила с Марком про бизнес. И все-таки я думаю, что надо это делать. Я не думаю, что нас выставят политическими выродками, если мы просто закрепим за собой свое имя. Почему ты думаешь, что это грязь? Мы же сами будем решать на кого подавать иски, кому давать права и прочее, а самое главное мы сможем на вырученные деньги делать что-то хорошее.
А иначе это попадет в [неразборчиво] кому-то еще, кто просто будет наживаться.
Такое решение является для меня очень трудным, но все-таки вот так. Ответь, плз.
ПИШЕТ НАДЯ:
Более чем трудное решение.
Проблема в том, что любое наше дальнейшее высказывание на политическую тему будет купироваться тем, что «они получают из своей политической деятельности бабло».
Нам надо решить: мы будем дальше заниматься политической деятельностью?
Светит ли она нам - при том, что Россия - консервативная страна и осуждает панк-молебен?
Сможем ли мы заниматься политикой, если нас будут постоянно спрашивать про бренд? Может и да, если $ мы будем отдавать на социальные нужды. Организовать те же жилища для женщин, которые подверглись домашнему насилию.
Надо понимать, что это дрейф от анархизма к социал-демократии. А Россия различия между социал-демократами и либералами не проводит, так что мы будем «либералами». Как М. Фейгин, например.
В этом нет ничего плохого: мы можем принять себе стратегию «малых хороших дел» и тогда мы будем использовать капитализм в социальных целях. Может быть это и лучше, чем бессеребреннический аскетичный, подростковый, субкультурный анархизм. Может, наши «хорошие дела» скажут то, что мы хотим сказать лучше, чем мы скажем лично от себя (учитывая нашу горе-репутацию кощунниц в глазах россиян).
Я склоняюсь к тому, чтобы делать все с брендом. Все-таки скорее да, чем нет. Но давай до завтра подумаем? Завтра решим.
ПИШЕТ МАША:
Вот ты тоже чувствуешь этот момент некоего предательства анархизма, но я уверена, что если мы берем в расчет то, что нужно России сегодня, как именно мы можем быть полезны и самое главное какую форму принесения пользы люди готовы воспринять, то «либерализм» (как М. Фейгин) безусловно выгоднее анархии.
Ну по бренду мы примерно солидарны, видимо.
По адвокатам. Соглашений не заключаем. Согласна.
Ну и да кэп, позицию не изменим никогда, напротив сделаем речь еще более политической (я уж точно, надеюсь меня не заткнет судья).
ПИШЕТ НАДЯ:
Ну, ок. Давай бренду дадим дорогу.
По позиции на кассации: ты хочешь занять «наивную» позицию веры в российское правосудие? Не уверена, что лично у меня после хампроцесса это выйдет искренне.
ПИШЕТ МАША:
Ну я хочу [неразборчиво] сказать с иронией безусловно. Просто я думаю, что политически это верно, мы патриоты и все дела. Тут не то, что вера в российское правосудие, скорее утверждение факта, что сейчас правосудие в глазах мирового сообщества в жопе, и было круто его оттуда выудить, и мы надеемся…
Страница первая
Маша!
Обнимаю.
Вчера мы очень-очень хорошо поговорили в автозаке. На обратном пути.
1. Вот - встал вопрос о продолжении сотрудничества с адвокатами.
Как ты знаешь, я мыслю все через призму истории. Для истории я готова претерпевать говно (это и идеализм - хорошее во мне, но и, наверно, доля плохого в этом есть).
Потому мне не нравится перспектива: из-за призрачного шанса выйти пораньше отказаться от адвокатов, с которыми мы - политически(!) - один лагерь.
Я очень думаю, что это все - не только дар Кате, но и ловушка для нас (политическая, историческая). Чтобы мы задергали лапками.
Мы понимаем, что даже если мы задергаем (обратимся к услугам Хруновой), то нас с большой степенью вероятности погрузят лицом в кал.
Кроме того, мы исходим и того, что 10-е октября - это политических ход для:
1) соблюдения заветов «двушечки», 2) хотя бы частичного соблюдения резолюции ПАСЕ.
Я склоняюсь к тому, что «двушечка» (или около того) останется с нами, что бы мы ни делали.
У нас сейчас 3 ближайших этапа, на которых мы могли бы сменить адвокатов:
- Сейчас - чтобы получить шанс остаться в Мск
- На надзорке (из колонии)
- УДО.
Сейчас - мы вчера так постановили с тобой(?) мы не дергаемся.
На надзор: у меня есть предложение - написать и представить жалобы самостоятельно, при консультационном участии адвокатов наших адвокатов. Чтобы хуесосили нас, а не них.
страница 2.
Я вижу, что К. и М. [Коля и Марк] готовы действовать дальше. Политически. Делать так, чтобы дело не умерло.
Если мы отказываемся от них ради надежды выйти, мы:
а) окончательно убиваем процесс P.R. как политический и - в частности, дорогую тебе отсылку к диссидентам (сужу по твоим рассказам и последнему слову)
б) оказываемся без [не разборчиво], нас поддерживающих, на зоне.
Ты что скажешь?
2. Вопрос по Пете.
Он продолжает публично представлять группу.
Мне пишут письма, что он набирает в группу.
Думаю (и ты вчера говорила об этом), что заявление все же надо выпустить. Может быть, видоизменить его(?). Чтобы было известно наше с тобой мнение. Кэт свое обозначит, но и мы должны дать понять наше отношение.
P.S.(к пункту №1) Мне папа пишет: «Идти до конца, даже если понимаешь, что в обозримом будущем не реализуется».
Письмо второе.
Страница первая.
Маша!
Ко мне в камеру зашла Ольга.
Она из 110. Будь осторожна с Ирой!
Она рассказала мне многое про то, что происходило с примерно 27-28 сентября и до момента выхода Кэт.
За несколько дней до 1 октября Ира начала убеждать Катю в том, что «ей не нужно сидеть». И стала убеждать ее в смене адвокатов и индивидуализации вины.
Странно вот что: 1-го октября Кэт не говорила нам ничего об этой причине смены адвокатов. Она говорила о проблемах в доверии, в деньгах,… но не о том, что мы можем все вместе улучшить свою участь путем индивидуализации вины.
У Кэт были очень странные отношения с Ирой. С марта по июнь у них были контры с Ирой. После с Ирой пообщались оперативники (о чем говорила сама Кэт) и отношения с Кэт у них стали «мать-дочь» (Ольга говорит). Крайне патерналистские отношения. Я не утверждаю, но есть свидетельства того, что Кэт в тюрьме попала под чрезмерное влияние Иры. Терпела то, что Ира ее кормит чуть ли не с ложечки.
Ну вот опера могли и воспользоваться этим доверием. Через Иру пропустив инфу про смену адвокатов.
Плюс Кэт была в нестабильном состоянии, волновалась в последнее время. Ждала ОНК (я вот например не понимаю нахуя нам ОНК). Кидалась к корме со словами: «Это теперь точно ОНК».
Перед 10-м волновалась. Ходила по камере. Долго. (мне например было похуй на кассацию).
Страница вторая.
Еще. Ира, после того, как Кэт не вернулась, сказала в тот же вечер: «Нас теперь расформируют». Откуда она об этом знала, если не от оперов?
В общем, ничего я однозначно не утверждаю. К Кэт мое отношение в любом случае стабильное. Хорошее.
Я просто не хочу, чтобы у Иры остался какой-то шанс влиять на нас с тобой.
Не зря беременную перевели, а Иру сунули к вам.
---------- Надя! Спасибо за информацию! Себе законспектировала.
Маша! Попытайтесь у Иры выяснить, что у них там было с Кэт.
Это очень интересно.Хотя бы по косвенным признакам.
Ира еще при Кэт говорила, что плохо к тебе относится.
Когда их разогнали, Ира, узнав, что пойдут в 210,
Сказала со сморщенным лицом: "Это ирония судьбы.
Еще помнишь, Кэт там поясняла, по своему ходатайству, "расхождение позиций-формальность".
Хотя на деле это не была форм-ть, а изменение линии защиты на индивидуализацию.
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________
зы) написала через письмоносца публичное письмо, что мы не расколоты и обнимаем Кэт, рады ее свободе.
Маша: я написала Кате тоже, только лично. Много всяких штук, посоветовала быть поразговорчивее с журналистами.
Если [я] еще не добилась выпроваживания Иры, буду ее разговаривать.
Письмо третье.
ПИШЕТ МАША:
Про бренд.
Смотри. Я мучительно долго говорила с Марком про бизнес. И все-таки я думаю, что надо это делать. Я не думаю, что нас выставят политическими выродками, если мы просто закрепим за собой свое имя. Почему ты думаешь, что это грязь? Мы же сами будем решать на кого подавать иски, кому давать права и прочее, а самое главное мы сможем на вырученные деньги делать что-то хорошее.
А иначе это попадет в [неразборчиво] кому-то еще, кто просто будет наживаться.
Такое решение является для меня очень трудным, но все-таки вот так. Ответь, плз.
ПИШЕТ НАДЯ:
Более чем трудное решение.
Проблема в том, что любое наше дальнейшее высказывание на политическую тему будет купироваться тем, что «они получают из своей политической деятельности бабло».
Нам надо решить: мы будем дальше заниматься политической деятельностью?
Светит ли она нам - при том, что Россия - консервативная страна и осуждает панк-молебен?
Сможем ли мы заниматься политикой, если нас будут постоянно спрашивать про бренд? Может и да, если $ мы будем отдавать на социальные нужды. Организовать те же жилища для женщин, которые подверглись домашнему насилию.
Надо понимать, что это дрейф от анархизма к социал-демократии. А Россия различия между социал-демократами и либералами не проводит, так что мы будем «либералами». Как М. Фейгин, например.
В этом нет ничего плохого: мы можем принять себе стратегию «малых хороших дел» и тогда мы будем использовать капитализм в социальных целях. Может быть это и лучше, чем бессеребреннический аскетичный, подростковый, субкультурный анархизм. Может, наши «хорошие дела» скажут то, что мы хотим сказать лучше, чем мы скажем лично от себя (учитывая нашу горе-репутацию кощунниц в глазах россиян).
Я склоняюсь к тому, чтобы делать все с брендом. Все-таки скорее да, чем нет. Но давай до завтра подумаем? Завтра решим.
ПИШЕТ МАША:
Вот ты тоже чувствуешь этот момент некоего предательства анархизма, но я уверена, что если мы берем в расчет то, что нужно России сегодня, как именно мы можем быть полезны и самое главное какую форму принесения пользы люди готовы воспринять, то «либерализм» (как М. Фейгин) безусловно выгоднее анархии.
Ну по бренду мы примерно солидарны, видимо.
По адвокатам. Соглашений не заключаем. Согласна.
Ну и да кэп, позицию не изменим никогда, напротив сделаем речь еще более политической (я уж точно, надеюсь меня не заткнет судья).
ПИШЕТ НАДЯ:
Ну, ок. Давай бренду дадим дорогу.
По позиции на кассации: ты хочешь занять «наивную» позицию веры в российское правосудие? Не уверена, что лично у меня после хампроцесса это выйдет искренне.
ПИШЕТ МАША:
Ну я хочу [неразборчиво] сказать с иронией безусловно. Просто я думаю, что политически это верно, мы патриоты и все дела. Тут не то, что вера в российское правосудие, скорее утверждение факта, что сейчас правосудие в глазах мирового сообщества в жопе, и было круто его оттуда выудить, и мы надеемся…