Дети полуночи
Вчера около 5 часов утра закончил-таки чтение книги Салмана Рушди «Дети полуночи».
Поначалу роман, превосходящий по объему «Войну и мир» в 330 раз, а полный тираж газеты «Правда» в 330 тысяч раз, породил желание обратиться в ООН с просьбой запретить написание романов продолжительностью более 330 страниц.
Однако по мере погружения в хитросплетения судеб 33 тысяч персонажей этого замысловатого повествования (среди которых, между прочим, есть и девочки-наносящие-своими-речами-настоящие-раны, и мальчики-обладающие-даром-никогда-не-забывать-ничего, и собаки-умирающие-от-разрыва-сердца-в-погоне-за-любовью-своих-хозяев, и акробаты-заглатывающие-свои-ноги-по-самые-колени, и женщины-с-двумя-зубатыми-матками, и невесть откуда взявшиеся японские-туристы-в-марлевых-повязках, и всё остальное, что есть, было или будет, включая даже тех-кто-умеет-говорить-да), я понял, что ничего другого вообще-не-может-быть-написано. Писатель просто честно выполнил свой долг, заставив снова поверить в гулкую всеядность космической бездны, мистически пропитывающей наши дни липким, неотвратимым фатализмом, а ночи - предчувствием исчезновения начала концов еще до их появления.
Божественное, нечеловеческое чтиво - готов читать его заново, несмотря на препятствия, чинимые героям романа Индирой Ганди и прочими суккубами, порожденными зыбким маревом идеалистического материализма.
Больше всего поражен, насколько точно и глубоко дышит (в отличие от всей прочей) современная индийская литература - предыдущим ярким впечатлением был роман Арундати Рой «Бог мелочей», вызвавший длительное онемение моего скромного iq вследствие пугающе анестезирующего эффекта очередного осознания невыносимой заведомости бытия.