Нежный театр
Что-то во мне развилась какая-то патологическая реактивность.
Или реактивная патологичность, не разберу.
Любое микроскопически положительное событие способно довести меня до слёз - даже лицезрение чужого микроскопически положительного события.
Не говоря уже о какой-нить мылодрамме про любоff, где я просто обрыдаюсь по невинно невозлюбл́енным (поэтому все кина стараюсь смотреть дома).
И наоборот, созерцание даже неочевидных оборотных сторон нашей односторонней действительности опять же выводит меня из себя минимум на пару дней.
Вчера в троллейбус ввалился какой-то пьяный, кондукторша к нему пристала с оплатой - тот, естественно, вообще не понял, о чем речь. Раздатчица счастливых билетиков готова была его удавить за 10 рублей - остановила троллейбус, разоралась, как надрезанная свинья, и стала алкаша выталкивать из транспортного средства. Я еле сдержался, чтобы не спросить - если бы у неё был автомат, она расстреляла бы окосевшего зайца на месте, или сначала всё-таки принудила его выложить десятку.
Но самое интересное не это. Одна наблюдавшая за происходившим добрая с виду девушка сидела-сидела, да как завопит алкашу из другого конца троллейбуса (чуть лампочки не полопались): а ну выходи, сука, долго мы будем стоять и ждать, пока ты вывалишься?!
Потом все эти добрые люди минут пять при помощи других добрых людей коллективно выпихивали любителя спиртуоза, чуть ли не пиная его (тот, надо отдать должное, упирался и цеплялся за поручни).
Петербург, блин...
Интересно, существуют ли люди, которые дезинфицируют кожу смоченным в спирте ватным тампоном, чтобы какой-нить пролетающий мимо комар не заразился от них добросердечием?
Кстати, дочитал книгу Н. Кононова "Нежный театр" - чуть не умер.
Всё про меня, в метафизическом смысле. Про реактивность.
Фантастическая по убойной силе проза - читая, дрожал всем телом почти над каждой буквой. Душевным мазохистам типа меня противопоказано. Любая несправедливо кем-то потревоженная пылинка становится глобальной катастрофой мироздания, эхо которой длится несколько страниц даже после невидимого события.
Львы Толстые и прочие Достоевские на фоне этой книги - серые схематичные азбуки.
Или реактивная патологичность, не разберу.
Любое микроскопически положительное событие способно довести меня до слёз - даже лицезрение чужого микроскопически положительного события.
Не говоря уже о какой-нить мылодрамме про любоff, где я просто обрыдаюсь по невинно невозлюбл́енным (поэтому все кина стараюсь смотреть дома).
И наоборот, созерцание даже неочевидных оборотных сторон нашей односторонней действительности опять же выводит меня из себя минимум на пару дней.
Вчера в троллейбус ввалился какой-то пьяный, кондукторша к нему пристала с оплатой - тот, естественно, вообще не понял, о чем речь. Раздатчица счастливых билетиков готова была его удавить за 10 рублей - остановила троллейбус, разоралась, как надрезанная свинья, и стала алкаша выталкивать из транспортного средства. Я еле сдержался, чтобы не спросить - если бы у неё был автомат, она расстреляла бы окосевшего зайца на месте, или сначала всё-таки принудила его выложить десятку.
Но самое интересное не это. Одна наблюдавшая за происходившим добрая с виду девушка сидела-сидела, да как завопит алкашу из другого конца троллейбуса (чуть лампочки не полопались): а ну выходи, сука, долго мы будем стоять и ждать, пока ты вывалишься?!
Потом все эти добрые люди минут пять при помощи других добрых людей коллективно выпихивали любителя спиртуоза, чуть ли не пиная его (тот, надо отдать должное, упирался и цеплялся за поручни).
Петербург, блин...
Интересно, существуют ли люди, которые дезинфицируют кожу смоченным в спирте ватным тампоном, чтобы какой-нить пролетающий мимо комар не заразился от них добросердечием?
Кстати, дочитал книгу Н. Кононова "Нежный театр" - чуть не умер.
Всё про меня, в метафизическом смысле. Про реактивность.
Фантастическая по убойной силе проза - читая, дрожал всем телом почти над каждой буквой. Душевным мазохистам типа меня противопоказано. Любая несправедливо кем-то потревоженная пылинка становится глобальной катастрофой мироздания, эхо которой длится несколько страниц даже после невидимого события.
Львы Толстые и прочие Достоевские на фоне этой книги - серые схематичные азбуки.