«Кинотавр»: день второй (крестовые походы, каннибализм и воскресшие мушкетеры)
Днем меня терзают такие сомнения: либо купаться в море, либо писать сюда для тех тридцати верных человек, которые это потом прочитают; ночами такого выбора нет - купаться не разрешают, так что вот я и с вами. (PS Только я в два часа ночи собрался это все положить, как в пресс-центре отключили интернет; так что держите в виду временную поправку - это я уже утром выкладываю)
Вчерашний день прошел не особо насыщенно, выбирая самый утренний рейс, я как-то рассчитывал провести его более интересно. Загвоздка получилась в том, что нас часа три не поселяли в гостиницу - уже давно прошли положенные 12 часов (время ресепшен, как известно), а все тянули и тянули - жилы вымотали. В итоге когда расселили (впрочем, последний член нашей творческой делегации получил номер только поздним вечером, безобразие), работать совсем не хотелось. И спать уже тоже - иначе не покупаться… В общем, я самым милым образом, как и предполагалось, заснул на церемонии открытия. Причем, как назло, прямо во время речи Германа. То есть, ему вручают приз за вклад, он как-то благодарит - а я сплю. Неудобно, конечно - подошел потом извиняться. Спросил, рассчитывает ли он на молодого зрителя для своей картины. Не помню уже точно, что именно он ответил, но все равно почему-то кажется, что навряд ли. Спросил я (среди прочего) и про странную такую штуку, многих сейчас волнующую: в 2009 году нас ждет два разных фильма по братьям Стругацким. Герман действительно подтвердил, что его фильм ничего общего с фильмом Бондарчука иметь не будет. Причем сказал, что ему как-то предлагали выбрать и поставить из Стругацких вроде как что угодно - и мысли об «Обитаемом острове» у него какие-то были… Впрочем, я при случае как-нибудь потом вам подробнее об этом расскажу. Кстати, завтра тут «Обитаемый остров» (видел Федора Сергеевича в шортах) пафосно презентуют, а на саму гостиницу очень красиво проецируются слайды из фильма - я такого пи-ар хода раньше не видел (любопытно, а в окна свет от этой разноцветной проекции сильно бьет?)…
Еще из вчерашних впечатлений - девушка Елена Полякова, звезда фильма «Все могут короли» (сам не видел, но народ о нем говорит). Фильма ее тут нет, ее просто так привезли. Так вот, впечатление состоит в том - странная девушка. Такая… загадочная. Отвечает… манерно. Брови - дугой. Почему-то кажется, что она под Морозову косит (та, между прочим, тоже здесь), вся такая из себя инфернальная… С другой стороны - необычная. Вот с Лерой Ланской говорил - ну милая и милая, чего там… А тут - актриса-загадка… Новых, в общем, ей ролей.
А вот Дарья Мороз - молодец. Я как сказал ей, что она тут - главная претендентка на награду за лучшую женскую роль («Живи и помни»), так она сразу стала перечислять: нет, еще тут Ксения Раппопорт, еще Мадлен, еще та же Морозова (роль которой, впрочем, в «Четырех возрастах любви» занимает не шибко много времени), еще наверняка тут кто-то будет… Ну сразу видно: подготовился человек, все подсчитал, просчитал, теперь отпугивает удачу - ну, чтоб та посчитала, что все ОК, ей можно доверять, не зазнается… Роль, как я уже писал ранее, и вправду отменная (хотелось набить «выдающаяся», но что-то в последний момент остановило), всячески за Мороз болею.
Прошкин тоже молодец, я давно его люблю - прям-таки с детства, когда я каждый год пересматривал «Михайло Ломоносова» (если кто знает такой фильм), причем каждый раз смотрел все первые четырнадцать серий, а вот пятнадцатую каждый раз (по всякого рода обстоятельствам) пропускал, так и не знаю до сих пор, чем там дело кончилось. Александр Анатольевич все это с улыбкой выслушал и сказал, что в том фильме серий было девять… Я поверил ему на слово и в оправдание себе подумал: ну, в детстве даже девять серий - это все пятнадцать… Сейчас он снимает фильм «Чудо» про девушку, которая как-то в советские времена принялась отплясывать с иконой в руках - и вдруг прям остолбенела на месте. И простояла так что-то там 128 дней. Интересное, наверное, будет кино (Маковецкий там тоже играет).
Потом привезли Мушкетеров. Их привезли не на фестиваль, а на Кинорынок - немного разные вещи, и они, в общем, отрабатывали перед прессой повинность, рассказывая все одно и тоже. Потому как вопрос, на самом деле, один: Зачем? Боярский мне говорил в том плане, что совсем этого не хотел - просто его режиссер уломал, дошло до того, что все уже согласились, и только от Боярского все зависело. Понятно, ясен пень, что нет Д’Артаньяна - нет фильма, пришлось в итоге соглашаться. В этой связи, конечно, совершенно верно сопоставление журнала «Эмпайр» «Возвращения мушкетеров» с «Сексом в большом городе» - только тогда Боярского надо не как Кэрри, а как Саманту числить… Еще Михаил Сергеевич сказал, что плевать ему (цитата не точная) на фестиваль, он приехал вовсе не на него, ему давно надоели эти гламурные вечеринки, вся эта «ярмарка тщеславия» (это я запомнил). И еще забавно, что два слова сказав о «Мушкетерах», он принялся очень детально рассказывать о «Тарасе Бульбе», где роль у него далеко не главная (даже со Ступкой, как я понял, почти не было общих сцен), но Гоголь - это Гоголь, наше все и прочее. И о Бортко слова тоже были несравненно более восторженные.
Сам режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич в течении пятнадцати минут отвечал на один вопрос, из ответа этого вынести полезного можно не шибко много, но интересна, без сомнений, его версия событий: это Боярский загорелся идеей и еле его, Хильевича, уговорил, впрочем, он не то чтобы так уж и сопротивлялся. Потом Юнгвальд стал вспоминать былые годы - и тут выяснилось (я не знал об этом), что на роль Д’Артаньяна был утвержден Абдулов. И только почти совершенно случайное знакомство режиссера с Боярским все решило… Кощунственная, конечно, мысль, но вот если бы действительно был Абдулов - и вот он бы сейчас умер, сыграв последнюю роль умершего, но воскресшего Д’Артаньяна… Вот шума бы было…
Антон Макарский тоже милый мальчик, но на него у меня уже сил нет.
Потому как надо все же и о кино рассказать. Оно сегодня - ужасно.
«Четыре возраста любви» режиссера Сергея Мокрицкого - это такая полная дичь из четырех новелл о, догадайтесь, любви. Причем в основе - как будто бы библейские мотивы: Адам и Ева, все такое. Про мотивы я бы ни за что не догадался, но тут любезно кто-то умный спросил, режиссер ответил - и здесь это заранее опубликовали, чтобы народ в курсе был. В первой, значит, истории - юноша и девушка идут по Чечне (мост взорвали, надо добираться до места пешком), он ее страстно хочет и даже начинает лапать. Изумительная по красоте решения сцена - она идет поссать, он подсматривает. Она понимает, что он подсматривает - и еще не ссыт. Он не выдерживает муки и убегает - сперва бить по стеклам, потом стрелять по стаканам (да, у него пистолет). Потом они переходят реку в брод (перед этим он извиняется за свое поведение и на полуголую девку уже не лезет, хотя вроде бы вот он - момент). При выходе парня ловит и бьет чеченец, девушка, которую тот, как дурак, в упор не заметил, засаживает в него всю обойму. Парень, шизанув на этом, сразу хватает в руки плейер с врубает тяжелый рок… Не, люди, конечно, всякого наснимать могут - но к чему нам смотреть-то это?.. Следующие три новеллы я пересказывать уже не буду, разве что только в том случае, если фильм Главный приз получит (я тогда перескажу - и утоплюсь сразу, наверное). Хотя нет, вот еще: там Ахеджакова говорит Ясуловичу (дело происходит на кладбище, они только что прошли место, где мужики могилы в снегу копают), что у нее ребеночек будет, хотелось бы, чтобы мальчик. Ясулович верит, говорит: как она могла! - и требует показать справку… Когда все закончилось, народ, надо сказать, очень так восторженно аплодировал.
У меня были надежды на «Новую землю» - видел еще до фестиваля пятнадцать минут, вроде как подавало надежды. Надежды начали утихать после того, как режиссер Александр Мельник перед показом сказал, что сегодня с утра он прошелся по Москве 16 км с крестным ходом (я утром видел по ящику такую новость, потому хотя бы в курсе того, о чем он говорил). Я боюсь таких людей, если честно - а два такаих режиссера в один день, показ друг за другом - это реально чересчур, правда.
А фильм рассказывает о зыках, помещенных на некий необитаемый северный остров: мол, у правительств всех стран тюрьмы переполнены, людей девать некуда (дело в 2013 году, так что это уже после первого медведевского срока, наверное, уже при каком-то другом президенте). Главный зэк по фамилии Жилин - в исполнении артиста Лавроненко (тот самый, что, как я уже говорил, отказался играть в четвертом «Индиане Джонсе») - сразу уходит в отшельничество. Пару месяцев питается птицей и рыбой, потом мерзнет и возвращается. У него еще друг есть - 22 убитых, причем все убиты на предмет чисто биологического исследования: соответствует ли длина их кишок цифрам в учебнике (учебник нагло врет, на самом деле все короче; на Жилине, кстати, шесть убитых, не считая тех, кто уже на острове). Так вот, вернувшись, друзья видят, как все переменилось: наиболее сильные зэки (среди которых герой Башарова торгует резиновыми бабами) загнали других зэков в собственный концлагерь и играют с ними в игру «Последний - мертвый», суть которой заключается в том, что вот тот, кто последним после прогулки в барак забежит, того четверть барака сразу зарежет, поджарит и съест. Причем показана процедура как резания, так и последующего расчленения, живописно все так (известный критик Павлючик первым демонстративно вышел из зала, но за ним, честно сказать, последовали лишь единицы)…
Знаете, с крестным ходом эта мерзость (там дальше есть тоже любопытные сцены) как-то не очень у меня ассоциируется… То есть, суть рассказа, как мне тут объясняют, в том, что человек всегда должен оставаться человеком… Но знаете, все же когда герой Лавроненко говорит, что больше есть людей не будем, а трупы похороним, а тот его друг, что с кишками, умоляюще просит съесть хотя бы последних вот этих шестерых, а дальше уже будь, что будет - знаете, вот такие сцены говорят о кинематографистах много больше, чем все их крестные хода и все отбивания поклонов (режиссер ведь сказал так: с 17 мая ходил с крестным ходом по всей России - и работал над картиной… Много думал при этом он, наверное…).
Потом был концерт Шнура, на котором тот впервые, по его словам, исполнил песню с легко запоминающимся припевом: «Хуй! Хуй! Хуй!» Режиссер Соловьев (дело было в рамках 20-летия «Ассы» и презентации «Ассы-2» одновременно) стоял весь концерт рядом на сцене с бутылкой минералки и довольно подпевал, улыбаясь. Дима Соловьев между тем стал раз в шесть больше, чем тогда, когда «Нежный возраст» был моим любимым фильмом. Оба обещали мне билеты на премьеру, просили не забывать.
Тут я уже спать пойду, потому как завтра хочу «Невероятного Халка», наконец, посмотреть - и как-то душой на нем отдохнуть, что ли.
Вчерашний день прошел не особо насыщенно, выбирая самый утренний рейс, я как-то рассчитывал провести его более интересно. Загвоздка получилась в том, что нас часа три не поселяли в гостиницу - уже давно прошли положенные 12 часов (время ресепшен, как известно), а все тянули и тянули - жилы вымотали. В итоге когда расселили (впрочем, последний член нашей творческой делегации получил номер только поздним вечером, безобразие), работать совсем не хотелось. И спать уже тоже - иначе не покупаться… В общем, я самым милым образом, как и предполагалось, заснул на церемонии открытия. Причем, как назло, прямо во время речи Германа. То есть, ему вручают приз за вклад, он как-то благодарит - а я сплю. Неудобно, конечно - подошел потом извиняться. Спросил, рассчитывает ли он на молодого зрителя для своей картины. Не помню уже точно, что именно он ответил, но все равно почему-то кажется, что навряд ли. Спросил я (среди прочего) и про странную такую штуку, многих сейчас волнующую: в 2009 году нас ждет два разных фильма по братьям Стругацким. Герман действительно подтвердил, что его фильм ничего общего с фильмом Бондарчука иметь не будет. Причем сказал, что ему как-то предлагали выбрать и поставить из Стругацких вроде как что угодно - и мысли об «Обитаемом острове» у него какие-то были… Впрочем, я при случае как-нибудь потом вам подробнее об этом расскажу. Кстати, завтра тут «Обитаемый остров» (видел Федора Сергеевича в шортах) пафосно презентуют, а на саму гостиницу очень красиво проецируются слайды из фильма - я такого пи-ар хода раньше не видел (любопытно, а в окна свет от этой разноцветной проекции сильно бьет?)…
Еще из вчерашних впечатлений - девушка Елена Полякова, звезда фильма «Все могут короли» (сам не видел, но народ о нем говорит). Фильма ее тут нет, ее просто так привезли. Так вот, впечатление состоит в том - странная девушка. Такая… загадочная. Отвечает… манерно. Брови - дугой. Почему-то кажется, что она под Морозову косит (та, между прочим, тоже здесь), вся такая из себя инфернальная… С другой стороны - необычная. Вот с Лерой Ланской говорил - ну милая и милая, чего там… А тут - актриса-загадка… Новых, в общем, ей ролей.
А вот Дарья Мороз - молодец. Я как сказал ей, что она тут - главная претендентка на награду за лучшую женскую роль («Живи и помни»), так она сразу стала перечислять: нет, еще тут Ксения Раппопорт, еще Мадлен, еще та же Морозова (роль которой, впрочем, в «Четырех возрастах любви» занимает не шибко много времени), еще наверняка тут кто-то будет… Ну сразу видно: подготовился человек, все подсчитал, просчитал, теперь отпугивает удачу - ну, чтоб та посчитала, что все ОК, ей можно доверять, не зазнается… Роль, как я уже писал ранее, и вправду отменная (хотелось набить «выдающаяся», но что-то в последний момент остановило), всячески за Мороз болею.
Прошкин тоже молодец, я давно его люблю - прям-таки с детства, когда я каждый год пересматривал «Михайло Ломоносова» (если кто знает такой фильм), причем каждый раз смотрел все первые четырнадцать серий, а вот пятнадцатую каждый раз (по всякого рода обстоятельствам) пропускал, так и не знаю до сих пор, чем там дело кончилось. Александр Анатольевич все это с улыбкой выслушал и сказал, что в том фильме серий было девять… Я поверил ему на слово и в оправдание себе подумал: ну, в детстве даже девять серий - это все пятнадцать… Сейчас он снимает фильм «Чудо» про девушку, которая как-то в советские времена принялась отплясывать с иконой в руках - и вдруг прям остолбенела на месте. И простояла так что-то там 128 дней. Интересное, наверное, будет кино (Маковецкий там тоже играет).
Потом привезли Мушкетеров. Их привезли не на фестиваль, а на Кинорынок - немного разные вещи, и они, в общем, отрабатывали перед прессой повинность, рассказывая все одно и тоже. Потому как вопрос, на самом деле, один: Зачем? Боярский мне говорил в том плане, что совсем этого не хотел - просто его режиссер уломал, дошло до того, что все уже согласились, и только от Боярского все зависело. Понятно, ясен пень, что нет Д’Артаньяна - нет фильма, пришлось в итоге соглашаться. В этой связи, конечно, совершенно верно сопоставление журнала «Эмпайр» «Возвращения мушкетеров» с «Сексом в большом городе» - только тогда Боярского надо не как Кэрри, а как Саманту числить… Еще Михаил Сергеевич сказал, что плевать ему (цитата не точная) на фестиваль, он приехал вовсе не на него, ему давно надоели эти гламурные вечеринки, вся эта «ярмарка тщеславия» (это я запомнил). И еще забавно, что два слова сказав о «Мушкетерах», он принялся очень детально рассказывать о «Тарасе Бульбе», где роль у него далеко не главная (даже со Ступкой, как я понял, почти не было общих сцен), но Гоголь - это Гоголь, наше все и прочее. И о Бортко слова тоже были несравненно более восторженные.
Сам режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич в течении пятнадцати минут отвечал на один вопрос, из ответа этого вынести полезного можно не шибко много, но интересна, без сомнений, его версия событий: это Боярский загорелся идеей и еле его, Хильевича, уговорил, впрочем, он не то чтобы так уж и сопротивлялся. Потом Юнгвальд стал вспоминать былые годы - и тут выяснилось (я не знал об этом), что на роль Д’Артаньяна был утвержден Абдулов. И только почти совершенно случайное знакомство режиссера с Боярским все решило… Кощунственная, конечно, мысль, но вот если бы действительно был Абдулов - и вот он бы сейчас умер, сыграв последнюю роль умершего, но воскресшего Д’Артаньяна… Вот шума бы было…
Антон Макарский тоже милый мальчик, но на него у меня уже сил нет.
Потому как надо все же и о кино рассказать. Оно сегодня - ужасно.
«Четыре возраста любви» режиссера Сергея Мокрицкого - это такая полная дичь из четырех новелл о, догадайтесь, любви. Причем в основе - как будто бы библейские мотивы: Адам и Ева, все такое. Про мотивы я бы ни за что не догадался, но тут любезно кто-то умный спросил, режиссер ответил - и здесь это заранее опубликовали, чтобы народ в курсе был. В первой, значит, истории - юноша и девушка идут по Чечне (мост взорвали, надо добираться до места пешком), он ее страстно хочет и даже начинает лапать. Изумительная по красоте решения сцена - она идет поссать, он подсматривает. Она понимает, что он подсматривает - и еще не ссыт. Он не выдерживает муки и убегает - сперва бить по стеклам, потом стрелять по стаканам (да, у него пистолет). Потом они переходят реку в брод (перед этим он извиняется за свое поведение и на полуголую девку уже не лезет, хотя вроде бы вот он - момент). При выходе парня ловит и бьет чеченец, девушка, которую тот, как дурак, в упор не заметил, засаживает в него всю обойму. Парень, шизанув на этом, сразу хватает в руки плейер с врубает тяжелый рок… Не, люди, конечно, всякого наснимать могут - но к чему нам смотреть-то это?.. Следующие три новеллы я пересказывать уже не буду, разве что только в том случае, если фильм Главный приз получит (я тогда перескажу - и утоплюсь сразу, наверное). Хотя нет, вот еще: там Ахеджакова говорит Ясуловичу (дело происходит на кладбище, они только что прошли место, где мужики могилы в снегу копают), что у нее ребеночек будет, хотелось бы, чтобы мальчик. Ясулович верит, говорит: как она могла! - и требует показать справку… Когда все закончилось, народ, надо сказать, очень так восторженно аплодировал.
У меня были надежды на «Новую землю» - видел еще до фестиваля пятнадцать минут, вроде как подавало надежды. Надежды начали утихать после того, как режиссер Александр Мельник перед показом сказал, что сегодня с утра он прошелся по Москве 16 км с крестным ходом (я утром видел по ящику такую новость, потому хотя бы в курсе того, о чем он говорил). Я боюсь таких людей, если честно - а два такаих режиссера в один день, показ друг за другом - это реально чересчур, правда.
А фильм рассказывает о зыках, помещенных на некий необитаемый северный остров: мол, у правительств всех стран тюрьмы переполнены, людей девать некуда (дело в 2013 году, так что это уже после первого медведевского срока, наверное, уже при каком-то другом президенте). Главный зэк по фамилии Жилин - в исполнении артиста Лавроненко (тот самый, что, как я уже говорил, отказался играть в четвертом «Индиане Джонсе») - сразу уходит в отшельничество. Пару месяцев питается птицей и рыбой, потом мерзнет и возвращается. У него еще друг есть - 22 убитых, причем все убиты на предмет чисто биологического исследования: соответствует ли длина их кишок цифрам в учебнике (учебник нагло врет, на самом деле все короче; на Жилине, кстати, шесть убитых, не считая тех, кто уже на острове). Так вот, вернувшись, друзья видят, как все переменилось: наиболее сильные зэки (среди которых герой Башарова торгует резиновыми бабами) загнали других зэков в собственный концлагерь и играют с ними в игру «Последний - мертвый», суть которой заключается в том, что вот тот, кто последним после прогулки в барак забежит, того четверть барака сразу зарежет, поджарит и съест. Причем показана процедура как резания, так и последующего расчленения, живописно все так (известный критик Павлючик первым демонстративно вышел из зала, но за ним, честно сказать, последовали лишь единицы)…
Знаете, с крестным ходом эта мерзость (там дальше есть тоже любопытные сцены) как-то не очень у меня ассоциируется… То есть, суть рассказа, как мне тут объясняют, в том, что человек всегда должен оставаться человеком… Но знаете, все же когда герой Лавроненко говорит, что больше есть людей не будем, а трупы похороним, а тот его друг, что с кишками, умоляюще просит съесть хотя бы последних вот этих шестерых, а дальше уже будь, что будет - знаете, вот такие сцены говорят о кинематографистах много больше, чем все их крестные хода и все отбивания поклонов (режиссер ведь сказал так: с 17 мая ходил с крестным ходом по всей России - и работал над картиной… Много думал при этом он, наверное…).
Потом был концерт Шнура, на котором тот впервые, по его словам, исполнил песню с легко запоминающимся припевом: «Хуй! Хуй! Хуй!» Режиссер Соловьев (дело было в рамках 20-летия «Ассы» и презентации «Ассы-2» одновременно) стоял весь концерт рядом на сцене с бутылкой минералки и довольно подпевал, улыбаясь. Дима Соловьев между тем стал раз в шесть больше, чем тогда, когда «Нежный возраст» был моим любимым фильмом. Оба обещали мне билеты на премьеру, просили не забывать.
Тут я уже спать пойду, потому как завтра хочу «Невероятного Халка», наконец, посмотреть - и как-то душой на нем отдохнуть, что ли.