Рецензия на фильм «Упражнения в прекрасном», реж. Виктор Шамиров
«Афиша на заборе гласила…»
О фильме «Упражнения в прекрасном» боязно писать плохо - ибо словно специально для того, чтобы оградить свою картину от дурной критики, ее создатели придумали и воплотили устами героями Гоши Куценко многозначительный монолог, в котором тот популярно объясняет, что следовало бы сделать с автором излишне строгой рецензии. А именно - посмотреть б ему в глаза и сказать укоризненно: «Как тебе не стыдно!..» Впрочем, в фильме речь шла о женщине-критике; критику мужского пола Куценко, кто его знает, мог бы и в нос, наверное, ломануть. Так что не будем творцов искушать - и сразу скажем, что фильм хороший.
Не в том, однако, смысле, что он как-то сногсшибательно хорош в плане замысла, постановки, актерской игры или операторской работы - тут он, скорее, просто неплох; но при желании можно и придраться, учитывая, что в мировой коллекции легко найдутся другие, более достойные примеры того, на чем без тени сомнения можно поставить знак качества. Но он по-зрительски, по-народному, по-простому хороший. Это легкое, разговорное, необременительное и в то же время уважительно сделанное кино, которого широким массам сегодня катастрофически не хватает и за которое, в принципе, ни перед кем особо не стыдно: ни участникам съемочной группы - перед зрителем, ни зрителю - перед ними (а такое, согласитесь, через раз у нас бывает - когда сидящим в зале, даже тем, с кого вроде бы всё как с гуся вода, совестно и неловко перед самим белым экраном). Это фильм, который не ставит перед собой никаких «высших целей», но зато на своем уровне, в своей нише (где отлично обосновались уже, например, фильмы «Квартета И» - от «Дня выборов» до «О чем говорят мужчины»), выполняет задачу если и не сто, то как минимум на восемьдесят процентов - развлекает, смешит, не утомляет; по большому счету - что еще надо вам для хорошего фильма, особенно если смотреть его не только сейчас, в кинозале, но и потом, по телевизору, под пивко?..
«Упражнения в прекрасном» - кино об актерах. Не Бергман, конечно, что тут говорить, и даже не «Успех» Худякова, не «Сукины дети» Филатова, и вовсе не… Впрочем, если и сравнивать, то тут в первую очередь лезет в голову недавнее французское «Турне» Матье Амальрика (за которое, помните, тот отхватил каннскую режиссерскую ветку - награду, которая при всем желании не светит пока Виктору Шамирову). По самому подходу обе ленты похожи: сюжет толкают гастроли, но действие наполняет закулисье. В «Упражнениях» московские артисты выезжают на чёс по провинции - и фильм, собственно, показывает, как это обычно у них там бывает. То есть, не просто отвлекает обывателя от мерзостей привычных ему будней, но и развенчивает устоявшийся миф о «сладкой жизни» народных любимцев. Оказывается, блин, что и тем далеко не так хорошо, как нам кажется, и у тех, вот ведь, то и дело случаются трудные минуты. А поклонники всё лезут и лезут, и так и норовят, нахалы, то сфоткаться на память, невзирая на общую помятость сошедшей к ним с экрана телевизоров «звезды», то выпить вместе, а то и в рожу дать, если случай вдруг счастливо подвернется. Да еще и Бондарчук в свой новый крупномасштабный военный проект не берет (тут, к слову, почти гениальное попадание, так как именно сейчас тот приступил к съемкам своего «Сталинграда»), и Эрнст отчего-то не перезванивает… А ведь ожидание такого звонка - это тоже нервы, нервы… Вот и приходится заливать волнения, сомнения и тяготы пути привычным прозрачным напитком, а уж далее - как повернется: либо братские объятия и дружба навек, либо драка и оскорбления насмерть; тут уж не предсказать, тут уж по настроению. Ну и выходит, как в той присказке: тяжела и неказиста жизнь российского артиста; хотя и светлые стороны профессии не обойдены в фильме вниманием.
Однако про плюсы, в отличие от минусов, рассказывается на порядок скромнее - так, от провинциалок, жаждущих актерской любви, остались лишь букетики с вложенными записочками, про суммы гонораров вообще тактично умалчивается, а удовлетворение от прикосновения к Искусству - оно, увы, дело случайное, раз на раз не приходится, и если и бывает приятно от удачного спектакля, то, к несчастию, далеко не всегда. Получается, что - плохо быть столичной знаменитостью? А как если не столичная и не знаменитость - так тем ведь, стало быть, еще во стократ хуже?.. Вот и тянутся они туда, в Москву, к огоньку, вот и передают с более удачливыми коллегами свои фотографии: авось, повезет, авось, кто заметит. Ведь одно дело - уйти пешком да с сумой, совсем другое - вернуться на коне да под общие вздохи… Ну да бросим уже; как говорит в фильме герой Шамирова: «Утренние размышления о жизни до добра не доводят», - и тут можно добавить, что и дневные пользы не несут, а от вечерних да в особенности от ночных вообще вред один; о жизни размышлять - только скуку тешить, мало радости. Так что было бы странно, если б «Упражнения в прекрасном» всерьез призывали задуматься - разве что в голове почесать, но и то - пока титры не начнутся.
К большому своему (но не искреннему) сожалению, я лишь раз видел Гошу (Юрия) Куценко на сцене - давным-давно, в тот период, когда он не оброс еще своей «антикиллеровской» славой. Поэтому я не знаю, какую именно «телеграмму» он сегодня посылает в зрительный зал именно как театральный актер (в фильме на соответствующий вопрос его герой отвечает: «Меня хватает только на эсэмэс» - отвечает с грустной интонацией, хотя ведь на самом деле sms и доходят быстрее, и обладают всеми необходимыми знаками препинания вместо этого старомодного «всклц-тчк»; к тому же телеграмма, как правило, кому-то лично в руки, а sms можно одномоментно разослать действительно хоть всему залу; так что грусть в этой шутке - если это и впрямь была шутка, - все-таки спорная). Но я прекрасно помню, какое впечатление произвел на меня в свое время Виктор Шамиров в знаковой - особенно для тогда уже не просто подававшего большие надежды, но и снискавшего определенные лавры молодого режиссера - роли чеховского Треплева. Не скажу, что я видел в театре так уж много «Чаек» - всего где-то от пятнадцати до двадцати, - но вот в этом малом их числе Треплев Шамирова (в спектакле Иосифа Райзельгауза в «Школе современной пьесы») показался мне лучшим Треплевым из всех когда-либо возможных. Потому что за ним чувствовалась мысль, чувствовалось рождение каждого слова, чувствовалось нечто такое бурлящее, за чем обязательно стоит очень верное будущее. Потому что за ним и правда чувствовались «новые формы» (за авторством Шамирова был и тот спектакль в спектакле, что не был доигран по вине Аркадиной).
И в связи с этим мне, конечно, очень грустно, что в кинематографе режиссер и актер Шамиров предпочитает работать пока «по-старинке».
Оно, быть может, и верно, потому как необходимость хороших историй для зрителей у нас пока никто не отменял, а фестивального «кина» «научилось» делать столько людей, что лучше бы они уже все «разучились», а часть так и вовсе б поменяла судьбу. И то, что в нынешний год Виктор Шамиров с товарищами подарили России вроде бы и не самую умную, но в то же время и не самую глупую, не самую блестящую, но и не самую бездарную картину не о ментах, не о бандитах, не о бомжах и не об олигархах, а как бы о самих себе, о своих коллегах, об актерской братии в целом, картину, в которой от печали до радости - всего полшажочка, а от улыбки до слезы - и того меньше, и, наконец, картину, которая одним своим названием (кстати, из Гете - о чем заботливо подсказывает эпиграф) напоминает нам, что упражнения в прекрасном - дело благое и всячески нужное, и не следует его забывать, а следует усиленно продолжать упражняться; так вот, за всё за это съемочную группу, мне кажется, наверное, следовало бы поблагодарить. Хотя и пожурить заодно, пользуясь моментом, что и их героям, да и им самим антерпризный репертуар следовало бы потихонечку поменять. Потому как в Харькове (как и в любом другом городе) студенты (и не только они) устроят, конечно, им овацию - но в годах и в искусстве остаются все-таки чаще те, кто говорит либо более серьезно, либо более умело. И кто уж точно не скажет, даже шутя: «Когда выдают актерский диплом, нравственные ориентиры отбирают» - или еще хлеще: «Мы гастарбайтеры, из Москвы, за баблом», а предпочтет воскликнуть что-то другое, цельное, возвышенное, быть может, даже вот это: «Театр!.. Любите ли вы театр так, как я люблю его?.. Можете ли вы не любить театра больше всего на свете, кроме блага и истины?..»
Хотя повторюсь в завершении, чтобы лучше расслышали: хороший фильм, неплохой. А в жанре капустника на выезде - так и вовсе отличный.
О фильме «Упражнения в прекрасном» боязно писать плохо - ибо словно специально для того, чтобы оградить свою картину от дурной критики, ее создатели придумали и воплотили устами героями Гоши Куценко многозначительный монолог, в котором тот популярно объясняет, что следовало бы сделать с автором излишне строгой рецензии. А именно - посмотреть б ему в глаза и сказать укоризненно: «Как тебе не стыдно!..» Впрочем, в фильме речь шла о женщине-критике; критику мужского пола Куценко, кто его знает, мог бы и в нос, наверное, ломануть. Так что не будем творцов искушать - и сразу скажем, что фильм хороший.
Не в том, однако, смысле, что он как-то сногсшибательно хорош в плане замысла, постановки, актерской игры или операторской работы - тут он, скорее, просто неплох; но при желании можно и придраться, учитывая, что в мировой коллекции легко найдутся другие, более достойные примеры того, на чем без тени сомнения можно поставить знак качества. Но он по-зрительски, по-народному, по-простому хороший. Это легкое, разговорное, необременительное и в то же время уважительно сделанное кино, которого широким массам сегодня катастрофически не хватает и за которое, в принципе, ни перед кем особо не стыдно: ни участникам съемочной группы - перед зрителем, ни зрителю - перед ними (а такое, согласитесь, через раз у нас бывает - когда сидящим в зале, даже тем, с кого вроде бы всё как с гуся вода, совестно и неловко перед самим белым экраном). Это фильм, который не ставит перед собой никаких «высших целей», но зато на своем уровне, в своей нише (где отлично обосновались уже, например, фильмы «Квартета И» - от «Дня выборов» до «О чем говорят мужчины»), выполняет задачу если и не сто, то как минимум на восемьдесят процентов - развлекает, смешит, не утомляет; по большому счету - что еще надо вам для хорошего фильма, особенно если смотреть его не только сейчас, в кинозале, но и потом, по телевизору, под пивко?..
«Упражнения в прекрасном» - кино об актерах. Не Бергман, конечно, что тут говорить, и даже не «Успех» Худякова, не «Сукины дети» Филатова, и вовсе не… Впрочем, если и сравнивать, то тут в первую очередь лезет в голову недавнее французское «Турне» Матье Амальрика (за которое, помните, тот отхватил каннскую режиссерскую ветку - награду, которая при всем желании не светит пока Виктору Шамирову). По самому подходу обе ленты похожи: сюжет толкают гастроли, но действие наполняет закулисье. В «Упражнениях» московские артисты выезжают на чёс по провинции - и фильм, собственно, показывает, как это обычно у них там бывает. То есть, не просто отвлекает обывателя от мерзостей привычных ему будней, но и развенчивает устоявшийся миф о «сладкой жизни» народных любимцев. Оказывается, блин, что и тем далеко не так хорошо, как нам кажется, и у тех, вот ведь, то и дело случаются трудные минуты. А поклонники всё лезут и лезут, и так и норовят, нахалы, то сфоткаться на память, невзирая на общую помятость сошедшей к ним с экрана телевизоров «звезды», то выпить вместе, а то и в рожу дать, если случай вдруг счастливо подвернется. Да еще и Бондарчук в свой новый крупномасштабный военный проект не берет (тут, к слову, почти гениальное попадание, так как именно сейчас тот приступил к съемкам своего «Сталинграда»), и Эрнст отчего-то не перезванивает… А ведь ожидание такого звонка - это тоже нервы, нервы… Вот и приходится заливать волнения, сомнения и тяготы пути привычным прозрачным напитком, а уж далее - как повернется: либо братские объятия и дружба навек, либо драка и оскорбления насмерть; тут уж не предсказать, тут уж по настроению. Ну и выходит, как в той присказке: тяжела и неказиста жизнь российского артиста; хотя и светлые стороны профессии не обойдены в фильме вниманием.
Однако про плюсы, в отличие от минусов, рассказывается на порядок скромнее - так, от провинциалок, жаждущих актерской любви, остались лишь букетики с вложенными записочками, про суммы гонораров вообще тактично умалчивается, а удовлетворение от прикосновения к Искусству - оно, увы, дело случайное, раз на раз не приходится, и если и бывает приятно от удачного спектакля, то, к несчастию, далеко не всегда. Получается, что - плохо быть столичной знаменитостью? А как если не столичная и не знаменитость - так тем ведь, стало быть, еще во стократ хуже?.. Вот и тянутся они туда, в Москву, к огоньку, вот и передают с более удачливыми коллегами свои фотографии: авось, повезет, авось, кто заметит. Ведь одно дело - уйти пешком да с сумой, совсем другое - вернуться на коне да под общие вздохи… Ну да бросим уже; как говорит в фильме герой Шамирова: «Утренние размышления о жизни до добра не доводят», - и тут можно добавить, что и дневные пользы не несут, а от вечерних да в особенности от ночных вообще вред один; о жизни размышлять - только скуку тешить, мало радости. Так что было бы странно, если б «Упражнения в прекрасном» всерьез призывали задуматься - разве что в голове почесать, но и то - пока титры не начнутся.
К большому своему (но не искреннему) сожалению, я лишь раз видел Гошу (Юрия) Куценко на сцене - давным-давно, в тот период, когда он не оброс еще своей «антикиллеровской» славой. Поэтому я не знаю, какую именно «телеграмму» он сегодня посылает в зрительный зал именно как театральный актер (в фильме на соответствующий вопрос его герой отвечает: «Меня хватает только на эсэмэс» - отвечает с грустной интонацией, хотя ведь на самом деле sms и доходят быстрее, и обладают всеми необходимыми знаками препинания вместо этого старомодного «всклц-тчк»; к тому же телеграмма, как правило, кому-то лично в руки, а sms можно одномоментно разослать действительно хоть всему залу; так что грусть в этой шутке - если это и впрямь была шутка, - все-таки спорная). Но я прекрасно помню, какое впечатление произвел на меня в свое время Виктор Шамиров в знаковой - особенно для тогда уже не просто подававшего большие надежды, но и снискавшего определенные лавры молодого режиссера - роли чеховского Треплева. Не скажу, что я видел в театре так уж много «Чаек» - всего где-то от пятнадцати до двадцати, - но вот в этом малом их числе Треплев Шамирова (в спектакле Иосифа Райзельгауза в «Школе современной пьесы») показался мне лучшим Треплевым из всех когда-либо возможных. Потому что за ним чувствовалась мысль, чувствовалось рождение каждого слова, чувствовалось нечто такое бурлящее, за чем обязательно стоит очень верное будущее. Потому что за ним и правда чувствовались «новые формы» (за авторством Шамирова был и тот спектакль в спектакле, что не был доигран по вине Аркадиной).
И в связи с этим мне, конечно, очень грустно, что в кинематографе режиссер и актер Шамиров предпочитает работать пока «по-старинке».
Оно, быть может, и верно, потому как необходимость хороших историй для зрителей у нас пока никто не отменял, а фестивального «кина» «научилось» делать столько людей, что лучше бы они уже все «разучились», а часть так и вовсе б поменяла судьбу. И то, что в нынешний год Виктор Шамиров с товарищами подарили России вроде бы и не самую умную, но в то же время и не самую глупую, не самую блестящую, но и не самую бездарную картину не о ментах, не о бандитах, не о бомжах и не об олигархах, а как бы о самих себе, о своих коллегах, об актерской братии в целом, картину, в которой от печали до радости - всего полшажочка, а от улыбки до слезы - и того меньше, и, наконец, картину, которая одним своим названием (кстати, из Гете - о чем заботливо подсказывает эпиграф) напоминает нам, что упражнения в прекрасном - дело благое и всячески нужное, и не следует его забывать, а следует усиленно продолжать упражняться; так вот, за всё за это съемочную группу, мне кажется, наверное, следовало бы поблагодарить. Хотя и пожурить заодно, пользуясь моментом, что и их героям, да и им самим антерпризный репертуар следовало бы потихонечку поменять. Потому как в Харькове (как и в любом другом городе) студенты (и не только они) устроят, конечно, им овацию - но в годах и в искусстве остаются все-таки чаще те, кто говорит либо более серьезно, либо более умело. И кто уж точно не скажет, даже шутя: «Когда выдают актерский диплом, нравственные ориентиры отбирают» - или еще хлеще: «Мы гастарбайтеры, из Москвы, за баблом», а предпочтет воскликнуть что-то другое, цельное, возвышенное, быть может, даже вот это: «Театр!.. Любите ли вы театр так, как я люблю его?.. Можете ли вы не любить театра больше всего на свете, кроме блага и истины?..»
Хотя повторюсь в завершении, чтобы лучше расслышали: хороший фильм, неплохой. А в жанре капустника на выезде - так и вовсе отличный.