Власть и Русская православная церковь в период горбачевской перестройки: дружба или конфликт?

[mumis34]

...Последние годы СССР

После того, как отметили 1000-летие крещения Руси, началась ликвидация всех мер, которые считались дискриминационными по отношению к РПЦ с точки зрения РПЦ. То есть опять же фиксированный оклад священника воспринимался как «гонения», отсутствие льгот тоже считались «гонениями». Все эти вещи были пересмотрены.

К этому отметим, что начался процесс ликвидации Совета по делам религий. Собственно структуры, которая во многом помогла РПЦ организовать передачу храмов, провести это самое 1000-летие крещения Руси и так далее. В сущности, просто и в РПЦ, и в государстве признали, что данный Совет себя уже изжил.

В последние годы существования Совета его цели сильно отличались от прошлого:
«Права граждан на свободу совести, их равноправия независимо от отношения к религии, равенства всех религий и вероисповеданий перед законом, соблюдения принципов отделения церкви от государства и школы от церкви, а также укрепления взаимопонимания и терпимости между религиозными организациями различных вероисповеданий внутри страны и за границей»[23].


А особый удар по Совету нанес, конечно, закон «О свободе совести и религиозных организациях в СССР». Если говорить прямо, то это уже было просто конституционное положение о светскости государства в буржуазном виде, и уже никаким образом участвовать в религиозной жизни Совет не мог. Поэтому незадолго до краха СССР его просто ликвидировали.

Стоит также сказать об атеистической пропаганде. На фоне дружбы власти и церкви началось сокращение атеистических изданий, которые до этого выходили стабильно. В прошлом атеистическая литература в СССР - это именно критика религии с марксистских позиций, то есть это авторы вроде Шахновича, Крывелёва, Беленького, Гординенко, Григулевича, Окулова, Угриновича и многих других.

Их либо перестали издавать в последние годы СССР, либо издавали редко и незначительными тиражами. На их смену в рамках атеистической литературы почему-то пришли издания либо сугубо исторической направленности, где критика религии если и содержалась, то в крайне урезанном виде (Свенцицкая, Ренан), либо же издавали «критику религии», которая к марксизму отношения не имела, а иногда была такой специфической, что даже скорее агитировала за религию, чем против неё.

Чего стоит, скажем, сборник «Сумерки богов», где отметились такие авторы, как Ницше Ф., Фрейд З., Фромм Э., Камю А., Сартр Ж-П. Среди которых далеко не все даже были материалистами, их критика религии во многом специфическая, то есть назвать работы из данного сборника «атеистической пропагандой» было бы как-то странно.

Необходимо отметить, что на фоне появления подобных сборников из печати исчезли такие важные книги, как «Настольная книга атеиста», то есть книга, которая рассматривает мировые религии, их историю и социальную роль, а также проходит серьезную научную проверку (данная книга рецензировалась десятками ученых по самым разным направлениям). А также исчез сборник «Вопросы научного атеизма», последнее издание было в 1989 году.

Но главное учреждение, которое отвечало за атеистическую пропаганду - Институт научного атеизма. Что с ним произошло в последние годы СССР? Начались странные вещи: во-первых, резкие кадровые решения, когда сотрудников начали просто увольнять и, конечно, необходимо отметить, что уже с 1989 года институт начали потихоньку расформировывать.

Тут нужно отметить, что научный атеизм в СССР - это синоним религиоведения. Если кто-то сомневается, то надо помнить, что сотрудники института регулярно публиковались в научных изданиях, участвовали в международных конференциях и так далее. Большинство из них после краха СССР стали крупными религиоведами, авторами учебных пособий, профессорами.

Социолог Михаил Смирнов указывает:
«Если посмотреть литературу под рубрикой научного атеизма, то в очень многих исследовательских работах введение и заключение содержали все цитаты и идеологически выверенные установки, а посередине было вполне адекватное, объективное изложение материала религии, который анализировался. Это были исследования высокого качества ― просто во введении указывалось, что религия ― это антинаучное мировоззрение»[6].

Структура в последний год СССР была переименована в «Институт религиоведения», а после краха СССР - ликвидирована. Эта тенденция прямо означает, что после празднования 1000-летия крещения Руси критика церкви уже не поощрялась. В «библиотеке атеистической литературы» значительная часть публикаций стала посвящена не православной, а католической церкви, то есть литература про инквизицию и римское папство от Григулевича, например.

В плане пропаганды для РПЦ это было время золотое, потому что служители культа стали часто посещать общественные мероприятия любого толка, в том числе политические, выступать на ТВ и так далее. В общем, трибуна появилась на самом высоком уровне, включая и съезд народных депутатов, куда попов включили в состав по личной инициативе Горбачёва и Яковлева.

Несмотря на эти факты, особого роста религиозности не наблюдалось, хотя религиозность и поощрялась. Как утверждал исследователь РПЦ Митрохин:

«К 1990 году опорой Церкви - уже три десятилетия являлись бабушки. Пожилые женщины пенсионного возраста - как деревенские, так и переселившиеся в города, составляли более 80% (а во многих местах и все 100%) регулярных посетителей храмов»[24].

Интерес к церкви возникал, но все же статистика не фиксирует какого-то всплеска религиозности. А по действиям властей создавалось впечатление, что верующих становилось чуть ли не в тысячи раз больше. Ведь передавали храмы и открывали их с особой активностью, могли за год открыть тысячу, две, три тысячи храмов.

Вероятно, это было связано с тем, что власть полагала: процесс религиозности контролировать можно, то есть если власть скажет, что посещать церкви - социально-одобряемое поведение, то люди туда мигом отправятся.

На деле это не совсем сработало по той причине, что власть в этот период уже теряла авторитет, и значительная часть граждан к любым призывам относилась скептически. Протестные акции в этот период были не только массовыми, но и регулярными, и в большей мере они были против власти[25].

Притом что власть сама по себе критиковалась как с правых (и ультраправых) позиций, так и с левых. Но это уже совсем другая тема для разговора, которую в данном случае рассматривать мы не будем. Просто отметим, что с примерно с 1988 года авторитет у власти был все менее значительным.

Это отразилось на открытых выборах, где на самом деле в политику были введены не только служители культа, но и представители оппозиции, причем оппозиции радикальной, которая уже выступала не за реформирование социализма, а за ликвидацию социализма и полную реставрацию капитализма. Собственно говоря, такие деятели сразу же начали дружить с церковью.

В регионах, где депутатов «национал-демократической» направленности было большинство - храмы активнее всего возвращались РПЦ, а местные чиновники поддерживались отношения с церковью, в том числе посещали храмы и предлагали остальным следовать их примеру. Церковь стала одним из символов антикоммунизма и национализма конца 80-х, в чем нет никаких сомнений.

В рамках РСФСР депутаты-священники и примкнувшие к ним «демократы», сторонники Ельцина, создали «Закон РСФСР о свободе вероисповеданий»[26], который впоследствии был принят. В законе заранее предусматривалась ответственность за «оскорбление религиозных чувств»:

«Оскорбление религиозных чувств граждан, равно как и осквернение почитаемых в данной религии предметов, строений и мест, преследуется по закону».

Заранее предусмотрена возможность пропаганды религии в школах:
«Преподавание религиозно-познавательных, религиоведческих и религиозно-философских дисциплин, не сопровождающееся совершением религиозных обрядов и имеющее информационный характер, может входить в учебную программу государственных учебных заведений».

Был даже такой пункт:
«По просьбам массовых религиозных объединений органы государственной власти в РСФСР вправе принимать решения об объявлении дней больших религиозных праздников дополнительными нерабочими (праздничными) днями».

Все это уже противоречило законодательству СССР и в целом советской практике. К слову, в рамках этого закона РСФСР государство больше не должно было поддерживать атеистическую пропаганду:
«Общественные объединения граждан, образованные в целях совместного изучения и распространения атеистических убеждений, отделены от государства. Государство не оказывает им материальной и идеологической помощи».

После принятия закона патриарх Алексий II стал фактически соратником Ельцина, и его можно было постоянно видеть на заседаниях правительства, рядом с Ельциным. Именно патриарх уговорил Ельцина сделать Рождество официальным праздником.

В законе говорилось о «равенстве» религии и атеизма, однако никакого равенства не было. Государство активно начало поддерживать религию, в то же время начались выступления священников не только по ТВ, но и они стали активны в армии, больницах, даже вузах, что отмечает исследователь Митрохин[24]. Опять же отмечаем, речь идет о последних годах СССР, уже на 100% не атеистическом государстве.

В 1989 году в Московском государственном историко-архивном институте появилась «История религий», которую вели священники-миссионеры от РПЦ, а не лекторы-атеисты[27].

Сторонники «возрождения духовности» явным образом переоценивали свои силы, поэтому в конце 80-х и начале 90-х начали создаваться общественные объединения и даже политические партии религиозного толка, клерикальные объединения. Пожалуй, среди них можно выделить лишь «Российское христианское демократическое движение», которое, впрочем, проваливалось на выборах, как и другие организации аналогичного толка.

Дело все в том, что, несмотря на явный интерес к религии, народ не стал особо-то воцерковленным. Кто-то мог принять крещение, но едва ли такой человек стал завсегдатаем церквей. Скорее нет. Поэтому в политическом смысле у церкви ничего не вышло в период перемен, когда КПСС раскалывалась и СССР дышал на ладан.

В это время в КПСС происходили следующие процессы, по утверждены главы Совета по делам религий Харчева:
«Настроение партийной элиты изменилось. Особенно после празднования 1000-летия крещения Руси. В верхах готовились к смене режима. Нужна была идеология. А она вот, под рукой. Готовая православная идеологическая машина с тысячелетней историей.

Партийные начальники стали обращаться с просьбой познакомить их с тем или иным епископом. Делалось это разными способами. Подсаживали епископа в самолет, на котором летел партийный деятель куда-нибудь в область. Или это происходило во время командировок. Партийцы ведь не могли просто прийти в церковь. Тогда уже начались прямые контакты между церковным и государственным начальством. Это было начало сращивания властей»[11].

Нет сомнений в том, что церковь уже заранее, в период 1988-89 гг., многими партийцами рассматривалась как идеологическая «скрепа». Был и такой интересный момент:
«Анатолий Лукьянов, который был тогда заведующим отделом ЦК, в начале 1988 года поручил нам проработать вопрос о месте Церкви в структуре будущего госуправления на основе президентской власти. Хотя тогда все отрицали, что в СССР идет подготовка к созданию поста президента.

Становление новой власти, которая пришла на смену Горбачеву, происходило не один день. После 1991 года РПЦ действительно оказалась вписана во власть. Получилось примерно то же самое, что и при царе. Церковь - государственный департамент. Теперь она напрямую контактирует со всеми министерствами и ведомствами, заключает договоры, указывает, как нам жить».

То есть тогда и появилась модель взаимоотношений государства и церкви, которая действует и сегодня. Подружиться с РПЦ было очень просто. Нужно было лишь отказаться от контроля за финансовым потоком церкви. Это было минимальное условие, на что указывал глава Совета по делам религий:
«Уйти из-под финансового контроля государства. Тогда уже в РПЦ хлынул поток верующих, доходы возросли. Сотрудники Совета докладывали, что когда, например, открыли пещеры Киево-Печерской лавры, деньги оттуда выносили мешками без всякого учета».

А что было до этой ситуации? Как жила верхушка церкви до периода, когда власть начала сотрудничать с РПЦ? На это Харчев также интересно ответил, так как знал ситуацию лучше остальных:
«Первое, что я понял, когда пришел на должность председателя: иерархи Церкви живут так же, как партийная верхушка. Ничуть не хуже. Отличались только тем, что у них было больше свободы в приобретении материальной выгоды. Квартиры иерархам Совет давал. Обращался ко мне, например, тот же Алексий, я передавал просьбу в Совмин. И там, как правило, не отказывали.

Давали вне очереди площадь такую же, как партийным работникам высшего звена. Скажем, в Москве получали на одного трехкомнатную квартиру. Отдыхали они в санаториях ЦК. Епископу, как правило, предоставляли 3-4-комнатный люкс, и еще номера для его охраны и всех обслуживающих матушек.

Зарплату им не платили, РПЦ содержала сама себя. Но поскольку церквей было мало, а верующих много, то всегда были они при деньгах. Вот пример. Едем мы вместе с иерархами за границу.

Я получаю 26 долларов командировочных в сутки. Боюсь лишний раз зайти куда-то. А епископ, который со мной, приглашает в ресторан. Я ему: не могу. А он: не волнуйтесь - и показывает полный бумажник долларов. Кто ему обменивал эти доллары? Государство. Их же деньги обменивали на валюту - за их международную деятельность. В год выделялось примерно 3 миллиона долларов. А курс был, кажется, 50 копеек за доллар».

Следовательно, все было очень хорошо. А для того, чтобы все стало еще лучше, нужны были конкретные договорённости. И естественно, что властям нужно было приватизировать собственность, обогатиться за счет ресурсов, созданных в СССР, но при этом использовать религию как идеологию подпорку. А церкви нужно было использовать ситуацию также со своей выгодой.

Этот союз стал во много раз крепче, когда в 1990 году, еще пока существовал СССР, был отменен один из первый декретов советской власти - «декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви»[28]. А затем церковь полностью отказалась от декларации митрополита Сергия, то есть официально признала сергианство изжитком прошлого[29].

Принципиальный пункт заключался в том, чтобы допустить церковь в школы, в чем нет никаких сомнений. В те годы многие депутаты полагали, что авторитет церкви слишком высокий, и поэтому уже заранее рассматривали возможность, что после краха СССР церковь будет участвовать во всех социальных институтах.

Этого не произошло только по той причине, что реально особого авторитета у РПЦ не было. А в конечной редакции конституции все же сохранилось положение, что Россия - светское государство. Опять-таки, если бы религиозность была сильной в начальный период «возрождения духовности», то православие вполне в тех условиях могло стать государственной религией.

На момент краха СССР, то есть уже ближе к декабрю 1991 года, лишь 38% формально относили себя к православию и несколько процентов населения относилось к воцерковленным людям[30]. Политические структуры церкви провалились, и со временем церковь вообще отказалась от участия в политике. Причина здесь не в том, что церковь должна быть аполитичной, а именно в том, если бы сегодня церковь открыто участвовала в политике, то люди бы видели, каково реальное влияние церкви.

Очевидно, что удобнее с репутационный точки зрения говорить, что в стране «80% православных», чем получать на выборах 1-2% голосов.

***

Подводя итоги, необходимо отметить, что в период перестройки власть не просто начала дружить с церковью, но именно тогда и сложилась система отношений государства и церкви, которая действует до сих пор.

Это модель условно светского государства, где церковь используется как один из идеологических инструментов власти. Но при этом не является основным, потому что в XXI веке объективно запросы у людей значительные, и церковь своими методами и возможностями никак не сможет удовлетворить потребности всех, но может зато «окормлять» некоторую часть населения, что вполне устраивает государство.

Потому что в рамках атомизированного общества, где каждый сам за себя, контролировать пускай и малочисленную, но сплоченную группу - это важно. Поэтому, скорее всего, союз власти и церкви при нынешней политико-экономической модели будет сохранен, но вряд ли есть особые основания считать, что церковь резко получит намного больше влияния, чем сейчас. Потому что тот же политический вес РПЦ невысок, и, например, поддержка того или иного кандидата со стороны РПЦ на тех же выборах - это несущественный фактор.

https://kritix.ru/religion-and-atheism/2375-vlast-i-russkaya-pravoslavnaya-tserkov-v-period-gorbachevskoj-perestrojki-druzhba-ili-konflikt