(no subject)
Вчера во дворе жилого дома на моих глазах подрались Борис с Иваном, родственники растаскивали.
Борису года четыре, Ивану примерно столько же. Я не перестаю удивляться тому, что дети утратили уменьшительные имена. Мы в детстве были Анечками, Иришками, Шурочками, Маняшами, Митюшами, Игорьками и так далее. Сейчас на площадках и возле школы, детского сада только и слышится: Тимофей, Анастасия, Петр. Встретила одноклассницу, которая гуляла в парке с 5-летним сыном на самокате, она ему: "Малыш Александр, осторожнее!" Я прямо подавилась. Что за малыш Александр? Ребенка назвали в честь ее отца, которого близкие по-человечески звали Сашей, а на работе - Александр Михайлович. Ее саму в школе и во дворе звали Таней, дома Татулей. Откуда вдруг взялся этот пафосный, пышный и совершенно не подходящий дошкольнику Александр, которого она неловко пыталась смягчить приставкой "малыш", я не знаю.
У коллеги дочь, 2,5 года. София. И только София, никакой Сони или Сонечки, упаси Боже, мама девочки аж в лице меняется.
Когда пошла мода на непривычные для советских людей имена, поколение постарше недоумевало - а как сокращать-то? Что-то поддается - Аделину можно звать Линой, Линочкой, Диану - Яной, но есть куча имен, от которых уменьшительно-ласкательная форма просто не образуется, имена не поддаются законам русского языка. Образуйте уменьшительно-ласкательную форму от имени Агата, Карина, Есения, Снежана, Алиса, Давид. Агаточка и Кариночка? Вот то-то и оно. А оказалось, что это не проблема, потому что уменьшительно-ласкательные имена стали не нужны. В песочнице дерутся Иван с Борисом, в озере плещутся Лев и Агафья, из садика мама ведет за ручку Елизавету и Викторию.
Я подумала, что из моего окружения в реале (а это много людей), только в пяти семьях детей зовут сокращенными именами. Помню, приехала к подруге в другой город, и она рассказала, что образовала с тремя соседками коалицию, и каждая женщина раз в 4 дня забирает из школы сразу четверых детей (ну, чтобы каждой маме каждый день не мотаться за своим ребенком), и вот звонит она своей дочке и говорит: "Настя, скажи Амелии, Оливии и Елисею, что я за вами приеду, как обычно, не разбегайтесь никуда". Как-то очень характерно прозвучало.
Конечно, каждый имеет право называть своих детей, как ему нравится, мне просто интересно это явление с культурологической точки зрения. Полное имя без отчества для отечественный культуры нехарактерно (что советской, что дореволюционной), более того - с помощью той или иной формы имени подчеркивались особенности отношений между людьми (я как-то подробно писала об именах и обращениях в пьесе "Дни Турбиных", потому что там с помощью обращений подчеркиваются грани семейных и дружеских связей - Турбин для одних и тех же людей, но в разных ситуациях то "Алешка", то "Алексей", то "Алексей Васильевич", то "господин полковник" - и по этим обращениям видно, какие именно нити натягиваются в данный момент между людьми, и Елена тоже - то Елена, то Леночка, то Елена Васильевна). Для дома, для близких всегда были уменьшительно-ласкательные имена, вовне - полное имя и отчество. Полным именем ребенка называли в школе (хотя чаще по фамилии, что тоже плохо - как в казарме) или когда читали нравоучение. Потом именем без отчества стали представляться мелкие служащие (чаще всего что-то навязчиво продающие), но я упустила момент, когда это закрепилось в виде нормы в отношении детей. Как-то на пляже видела семью, где мужчина называл 30-летнюю жену уменьшительно-ласкательным именем, а 4-летнюю дочь - полным. Выглядело это очень странно.
Помимо всего прочего уменьшительные имена давали базу для упражнений в словообразовании - из уменьшительных имен рождались прозвища, из прозвищ - семейные шуточки и внутренние мемы, понятные только членам семьи или близким друзьям, и это давало людям дополнительную возможность сплочения внутри своей группы. Это уже не просто использование той или иной формы имени, а целый культурный пласт, который куда-то ухнул просто в одночасье.
Борису года четыре, Ивану примерно столько же. Я не перестаю удивляться тому, что дети утратили уменьшительные имена. Мы в детстве были Анечками, Иришками, Шурочками, Маняшами, Митюшами, Игорьками и так далее. Сейчас на площадках и возле школы, детского сада только и слышится: Тимофей, Анастасия, Петр. Встретила одноклассницу, которая гуляла в парке с 5-летним сыном на самокате, она ему: "Малыш Александр, осторожнее!" Я прямо подавилась. Что за малыш Александр? Ребенка назвали в честь ее отца, которого близкие по-человечески звали Сашей, а на работе - Александр Михайлович. Ее саму в школе и во дворе звали Таней, дома Татулей. Откуда вдруг взялся этот пафосный, пышный и совершенно не подходящий дошкольнику Александр, которого она неловко пыталась смягчить приставкой "малыш", я не знаю.
У коллеги дочь, 2,5 года. София. И только София, никакой Сони или Сонечки, упаси Боже, мама девочки аж в лице меняется.
Когда пошла мода на непривычные для советских людей имена, поколение постарше недоумевало - а как сокращать-то? Что-то поддается - Аделину можно звать Линой, Линочкой, Диану - Яной, но есть куча имен, от которых уменьшительно-ласкательная форма просто не образуется, имена не поддаются законам русского языка. Образуйте уменьшительно-ласкательную форму от имени Агата, Карина, Есения, Снежана, Алиса, Давид. Агаточка и Кариночка? Вот то-то и оно. А оказалось, что это не проблема, потому что уменьшительно-ласкательные имена стали не нужны. В песочнице дерутся Иван с Борисом, в озере плещутся Лев и Агафья, из садика мама ведет за ручку Елизавету и Викторию.
Я подумала, что из моего окружения в реале (а это много людей), только в пяти семьях детей зовут сокращенными именами. Помню, приехала к подруге в другой город, и она рассказала, что образовала с тремя соседками коалицию, и каждая женщина раз в 4 дня забирает из школы сразу четверых детей (ну, чтобы каждой маме каждый день не мотаться за своим ребенком), и вот звонит она своей дочке и говорит: "Настя, скажи Амелии, Оливии и Елисею, что я за вами приеду, как обычно, не разбегайтесь никуда". Как-то очень характерно прозвучало.
Конечно, каждый имеет право называть своих детей, как ему нравится, мне просто интересно это явление с культурологической точки зрения. Полное имя без отчества для отечественный культуры нехарактерно (что советской, что дореволюционной), более того - с помощью той или иной формы имени подчеркивались особенности отношений между людьми (я как-то подробно писала об именах и обращениях в пьесе "Дни Турбиных", потому что там с помощью обращений подчеркиваются грани семейных и дружеских связей - Турбин для одних и тех же людей, но в разных ситуациях то "Алешка", то "Алексей", то "Алексей Васильевич", то "господин полковник" - и по этим обращениям видно, какие именно нити натягиваются в данный момент между людьми, и Елена тоже - то Елена, то Леночка, то Елена Васильевна). Для дома, для близких всегда были уменьшительно-ласкательные имена, вовне - полное имя и отчество. Полным именем ребенка называли в школе (хотя чаще по фамилии, что тоже плохо - как в казарме) или когда читали нравоучение. Потом именем без отчества стали представляться мелкие служащие (чаще всего что-то навязчиво продающие), но я упустила момент, когда это закрепилось в виде нормы в отношении детей. Как-то на пляже видела семью, где мужчина называл 30-летнюю жену уменьшительно-ласкательным именем, а 4-летнюю дочь - полным. Выглядело это очень странно.
Помимо всего прочего уменьшительные имена давали базу для упражнений в словообразовании - из уменьшительных имен рождались прозвища, из прозвищ - семейные шуточки и внутренние мемы, понятные только членам семьи или близким друзьям, и это давало людям дополнительную возможность сплочения внутри своей группы. Это уже не просто использование той или иной формы имени, а целый культурный пласт, который куда-то ухнул просто в одночасье.