(no subject)
Потребовалось не так уж мало времени, прежде чем я выяснил. Всё дело в бутылках - люди пьют, делая бутылки пустыми и ненужными, а так как пьют постоянно, на каждом этаже многокрвартирных домов однажды отворяется дверца, там-то бутылки и уходят из рук, пролетая сомнительные метры, минуя социальные лифты, стучат своими крутыми боками, заставляя открыть глаза среди ночи, тех, что с чутким сном.
///
Сижу над морем, в тени чьих-то дворовых абрикосов, а вон там, внизу, у волн, лежат животами к небу всякие люди, принимая вечерний липкий загар. Сижу, здесь, отщелкнувшись от социума, не понимаю, какого черта тут делаю, кроме того что остываю от километров жаркого асфальта. По плану тут должен быть изумительный вид, но проходят зеваки-местные, с интересом поглядывая, ступают дальше по своим южанским делам так и не проронив ни слова, оставляя уставшего меня в этих пыльных кустах, в какой-то глуши. Крапива щипает задницу, минуя тонкий слой велотрусов, на горизонте показывается красный сухогруз или может быть танкер. Пора ехать назад. Июль. Хотел увидеть море. Увидел. Уехал.
В детстве, когда мне подарили первый велик, благородного британского гоночного зеленого цвета, когда ма тщетно пыталась научить состоянию равновесия своего непутевого сына, таскаясь со мной взад-вперед по нашей улице - мимо свежепосаженных деревьев, беленьких новостроек, ровно между двух автобусных остановок - так долго, что проезжающие мимо водилы 59-го автобуса, завидев нас уже в
N-ый раз, ободряюще сигналили, победно поднимая кулаки - вот где-то в те времена ходила фраза /катайся, только вокруг дома/. Черт, вокруг дома ? Торчу под Одессой, рву чьи-то яблоки, щипаю икры, надеясь успокоить судороги, провожаю взглядом фуры, что плывут по своим вжатым в асфальт колеям в неизвестных направлениях - на всём белом свете нет никого, кто б мог знать где я. Поездка ради поездки. Без цели. Ветер - вся моя компания. И не смотря на то, что у меня не было никакого конкретного плана, никаких ключевых точек и мест, куда непременно хотелось бы попасть. Не было ничего, кроме желания двигаться в никуда, к никому. В себя, то есть. Я понял, в чем состоит прелесть путешествия в одиночку : никто не может указать тебе, что твое ощущение блаженства беспочвенно.
///
не могу сказать точно, когда всё началось взаправду, когда я сел, когда защелкнулись ремни этой чудной центрифуги, что набрала ход и начала выдавливать меня с моих же орбит. мне нравится слово /ненаглядная/, потому что наглядеться действительно не получается.