про реку и имена - 2
В книжке про Темзу прочла еще несколько глав.
Про различия между северным берегом и южным, например (глава Река из камня)
...В XIX веке в северных графствах главным развлечением был танец моррис*, тогда как в южных - борьба и фехтование. Ни в одном из графств южнее Темзы пристрастия к танцу моррис не отмечено. При этом к северу от реки преобладает мягкий котсуолдский камень; камень юга - кремень и кирпич. Прослеживается некая человеческая преемственность: те же самые различия в темпераменте и характере обнаруживались в древности между англами к северу от Темзы и саксами к югу.
Хотя вроде бы дальше написано, что саксы и к северу тоже жили. Полторы тыши лет назад, да. Не очень понятно.
Определенная связь, возможно, существует и с особенностями законодательства: различия между датскими и саксонскими установлениями по ту и другую стороны Темзы вели к различиям в поведении. До сравнительно недавнего времени в определенных районах, несомненно, сохранялся более или менее одинаковый состав населения. В середине XIX века жители окрестностей Чилтерн-хиллз были “менее культурны”, чем их соседи, местность слыла в то время “дикой”, и здесь встречались народные названия вроде “Адской Дыры” или “Виселичного Луга”, каких не увидишь ни на одной географической карте. При этом Джеймс Торн, автор истории Темзы, озаглавленной “Прогулки по речным берегам” (1847), пишет, что “эта грубость не пересекает Темзу” и что “беркширцы цивилизованней”, но при этом наделены “решительностью” - той самой, которую полвека спустя отметил Альфред Уильямс. Однако наиболее очевидное и характерное различие можно было обнаружить в самом Лондоне, где разделяющее присутствие Темзы породило в свое время две весьма различные зоны человеческой деятельности и два типа личности. В XIX веке это очень ярко показал Чарльз Маккей в книге “Темза и ее притоки” (1840), где он пишет о южнобережных людях, что “прогресс цивилизации не отразился на них никак... за тысячу лет они сумели лишь сменить шалаши на лачуги и на этой точке остановились”. На северном берегу, говорит он, строят железные дороги и вводят иные усовершенствования, но к югу от Темзы все как было, так и остается. Можно, конечно, объяснять это действием случайных топографических обстоятельств и ссылаться на обилие на южном берегу болот и пустошей, которые теперь во многом застроены благодаря неумолимому ходу цивилизации, - но никакой случайности тут точно нет. Причина - в глубинной природе места, формированию которой способствовала река. Интересно, что в IX веке король Альфред заявил, что, когда он сел на трон, к югу от Темзы не было или почти не было ученых людей. Жители разных берегов эстуария Темзы и сейчас очень плохо знают друг друга.
Есть и языковые различия. Южнее Темзы шелковник трехлистный называют водяной лилией, севернее - кувшинкой. Нивяник обыкновенный в Уилтшире известен как собачья или конская маргаритка, а на другом берегу, в Оксфордшире - как лунная маргаритка. Река всегда была рубежом.
Так саксы или датчане были грубы к югу от реки??
Еще две главы:
**
Рождение
Весьма уместно, что с истоком Темзы связана своя тайна. Любитель старины и топограф елизаветинских времен Уильям Ікррисон сетовал на то, что люди так же непомерно озабочены местоположением этого истока, как “в былые времена истоком Нила, который... так и не был найден”. Он имел в виду то, что право называться истоком Темзы оспаривали два места: Севен-Спрингс (“Семь источников”) и Темз-Хед (“Исток Темзы”).
С географической точки зрения пальму первенства следовало бы присудить Севен-Спрингс в приходе Коуберли, или Кабберли, к северу от Сайренсестера: это место примерно на 12 миль дальше от моря, чем Темз-Хед, и на до с лишним метров выше. Здесь имеется старинная каменная насыпь с семью маленькими отверстиями, из которых бьют семь источников. Табличка гласит: Hie Tuus О Tamesine Pater Septemgeminus Fons (“Здесь, о Отец Темз, твой семикратный исток”). Однако признать справедливость этого притязания мешает одно важное обстоятельство. Ручей, которому дают начало эти семь источников, всегда назывался Черн, и он впадает в Темзу в районе Криклейда. Нет сомнений, что он течет издревле - его название происходит от кельтского chwern, что значит “быстрый”, - но где же все-таки исток Темзы?
Исторические документы согласно отдают предпочтение Темз-Хеду. В начале XVI века Джон Лиланд утверждал, что “Исида”, как он называл Темзу, берет начало “недалеко от деревни, называемой Кембл, в полумиле от Фоссуэя*”; в том же столетии Джон Стоу отметил, что “прекраснейшая и благообразнейшая река начинается в Котсуолде, примерно в миле от Титбери и на таком же расстоянии от тракта, называемого Фосс”; Уильям Камден писал, что “она проистекает близ Тарлтона, около знаменитой дороги Фосс-уэй”. Цитаты можно было бы приводить и дальше, но вывод ясен. Фоссуэй - это нынешняя дорога А 433, и исток Темзы находится совсем близко от нее.
Темза начинается в поле, называемом Трусбери-Мид, подле бывшего римского лагеря, от которого до сей поры осталась насыпь, называемая Трусбери-касл (Замок Трусбери). Без сомнения, лагерь был устроен здесь из-за близости к источнику, и вполне вероятно, что люди селились здесь гораздо раньше, чем пришли римляне. Соседняя деревня называется Юэн - от саксонского слова, означающего ручей или родник.
Итак, с очень древних времен это место считалось особым, или святым, из-за протекающей здесь влаги. “Лицо” округи сформировалось на протяжении столетий. Томас Лав Пикок запечатлел ее облик в хвалебной поэме “Іений Темзы” (1810)...
Еще в XVIII веке на Трусбери-Мид был колодец, обнесенный круглой стеной высотой 2,4 м. Потом стена была разрушена или развалилась, колодец в конце концов засыпали. Все, что осталось поныне как знак зарождения реки, - это небольшая группа камней под деревом, образующих круглую выемку в земле; чем-то эти оолитовые камни напоминают древнее святилище.
Здесь, у Темз-Хеда, мифы сходятся в одну точку. Дерево, осеняющее исток, - это ясень, который простоял здесь около двухсот лет. На его коре в свое время были вырезаны буквы Т. Н. - кто-то видит их и сейчас, кто-то не видит. Впрочем, эмблема не столь важна. В любом случае это необыкновенное дерево. В скандинавской мифологии говорится о мировом дереве - гигантском ясене Иггдрасиле, чьи корни уходят в нижние миры. Он связывает между собой три круга существования и считается “тропой духов”. Подле мирового дерева находится источник или водоем, и от него берет начало река. Что может быть многозначительней, чем ясень, оберегающий исток Темзы? Но есть и другие важные ассоциации. В греческой мифологии ясень посвящен Посейдону - богу воды.
У истоков многих рек можно увидеть храмы или камни с резьбой на священные сюжеты. Часто туда по обету приносили деревянные резные изображения. В Темз-Хеде в свое время был установлен камень. Этот древний замшелый камень упоминается в земельной дарственной короля Ательстана, датируемой 931 годом, - он служил тогда знаком границы. Или, возможно, он был надгробным камнем некоего важного лица, похороненного у водного источника. Позднее камень использовался как подставка для посадки на лошадь у места, где всадник и его конь могли отдохнуть и напиться чистой воды. В прошлом столетии его заменили мраморным параллелепипедом, на котором высечено: “Комитет по охране реки Темзы. 1857-1974. Этот камень отмечает исток Темзы”.
Впрочем, не во всякое время года здесь можно было утолить жажду. Лиланд пишет, что “летом в большую засуху тут очень мало или совсем нет воды, однако река питается водою многих родников, стекающей в единое русло”. В 1796 году Джон Бойделл писал в “Истории реки Темзы”: “Не думаю, что вы сможете увидеть тут воду в летнее время”. То же самое отсутствие воды отмечают и два столетия спустя. Это одна из тайн Темзы. Подпитки у истока сейчас нет. Большую часть года здесь сухо. Легкий уклон земли - вот и все, что осталось от новорожденной Темзы, и можно ходить посреди реки, не рискуя намочить ноги. Под земной поверхностью вода, конечно, есть. Один лозоходец наших дней засек проточную воду на глубине 1,5- 1,8 м с шириной русла около 25 см. После обильных дождей поток вырывается на поверхность. Есть снимки, сделанные в i960 и 2000 годах, где на месте колодца виден пруд. На фотографиях 1960 года мальчишки плавают под ясенем на лодках. Но в целом вода спала, и один историк начала XX века записал во влажный год слова местного жителя, сказавшего, что “во-он на тех холмах родники проснулись, и воды опять стало много, как в старые времена, когда я был пацаном”. Вырубка лесов в регионе привела к уменьшению конденсации, к чему добавилась и деятельность человека. Недалеко от колодца на возвышенном месте в свое время был установлен паровой насос, чтобы качать воду для канала Темза-Северн. В 1878 году была сооружена насосная станция для железнодорожных мастерских в Суиндоне.
Впрочем, еле заметные линии и подземные потоки по-прежнему существуют. Вдоль сухого русла новорожденной реки неровной цепью растет старый колючий кустарник. Под уклон идет тропа, у которой виднеется груда разбросанных камней, очень похожих на развалины моста; дальше, примерно в полумиле, - большой пруд, гораздо более богатый водой, чем собственно исток Темзы. Он называется Лид-Уэлл, что в переводе со староанглийского означает “громкий ручей”. Но “Лид” может значить и другое. Слово может иметь отношение к Лудцу - божеству древних лондонцев. Существует мнение, что Лудд - это также и первобытный бог реки. Пусть же Лид-Уэлл станет началом нашего путешествия по берегам Темзы.
* (Фоссуэй - старинная дорога, построенная еще римлянами. Она соединяла города Эксетер и Линкольн)
**
В начале...
Последнее крупное обледенение кончилось примерно двенадцать тысяч лет назад после ледникового периода продолжительностью в тысячу лет. Более мягкий климат привлек новых переселенцев, как и лосей и оленей, на которых они охотились. То было время, когда на Трафальгарской площади валялись гиппопотамы, а по Стрэнду бродили слоны. Это был важный период в истории Темзы, ибо после появления около юооо года до н.э. в долине Темзы человека эпохи мезолита люди жили здесь непрерывно.
Вначале - до того, как Северное море соединилось с Английским каналом, - они приходили по суше. Было много групп и племен разнообразного происхождения, но преобладали в районе Темзы светловолосые представители культуры Маглемозе - “болотные люди”, чьи следы были обнаружены в северо-западной Европе. Они жили маленькими поселениями на гравийных берегах реки, кормились главным образом охотой и рыболовством. Они мастерили рыболовные крючки, делали из коры поплавки для сетей. Но главным их отличительным признаком было изготовление микролитов - мелких каменных орудий, используемых как лезвия или как наконечники для копий. Они расчищали большие поляны от берез и сосен, приручали собак для охоты и обороны; кости рыб и бобров, свиней и диких кошек, птиц и барсуков обнаруживаются в большом количестве. Из кости и оленьего рога они делали наконечники копий и лезвия топоров; они были искусны в обращении с древесиной и кожей. Например, они делали жилища, натягивая звериные шкуры на каркас из березовых стволов. В центре хижины располагался очаг. Так были устроены первые дома на берегу Темзы.
Изготовляли они и лодки, пользуясь преимуществами, которые давали каменные орудия. Самые ранние суда, чьи остатки обнаружили археологи, были сделаны в эпоху мезолита и представляли собой цельный древесный ствол, выдолбленный и выжженный внутри. Длина одной лодки, найденной в реке у Шеппертона, составляет 5,4 м, и в ней помещалось три или четыре человека. На древесине и сегодня видны следы тесла. Другие челны, обнаруженные на дне Темзы у Борн-Энда, имеют в длину более 7,5 м, ширина их - 1,05 м. Сиденья были вырублены из цельного куска дерева. Возможно, делались также лодки из ивовых прутьев, на которые натягивали звериные шкуры: такие суда были легче и более маневренны на мелководье. Можно, таким образом, предположить, что Темза стала тогда судоходной рекой. Это было началом великих перемен. Поняв, что ветер может нести тебя дальше и быстрее, чем ты сумел бы продвинуться собственными усилиями, люди стали смотреть дальше границ своих физических возможностей. Началось их медленное восхождение к свободе.
Можно, кроме того, быть уверенным, что Темза обладала могучим символическим потенциалом. Она была символом жизни и движения. Не исключено, что в основе всей истории религиозно-праздничных событий, связанных с рекой, от крещений XII века до регат XX столетия, лежат атавистические воспоминания об этих ранних этапах заселения берегов.
Обожествление реки отлилось в более четкие формы в эпоху нового заселения, которое произошло в регионе Темзы примерно в 3500 году до н. э. Это время, охватывающее почти две тысячи лет человеческой истории, называется эпохой неолита. За этот сравнительно короткий промежуток люди смогли оставить в долине Темзы долговечный след. Они пришли в районы, которые и до них были заселены, и, судя по всему, занялись сельским хозяйством на участках, расчищаемых от леса. Это было начало фермерской жизни, которая в относительно неизменном виде продолжалась до середины XIX века.
В районе Мейденхеда неолитический рисунок полей фактически просуществовал до 1960-х годов.
Ранняя стадия неолитического заселения долины Темзы отмечена постоянной сменой стереотипов деятельности. Вместо микролитов и заостренных копий археологи находят серпы, полированные каменные топоры и жернова. Впервые появляются гончарные изделия. Из веток тиса делались луки; стрелы были деревянные с наконечниками из кремня. По существу это те же длинные полутораметровые луки, из каких люди Генриха ѵ стреляли под Азенкуром. Их использование на протяжении тысячелетий - очередной пример преемственности и силы привычки как важнейших факторов человеческого существования. Не внезапное появление новых орудий, а медленная эволюция, которая скорее всего даже и не замечалась в процессе перемен.
Только в среднем течении Темзы обнаружено более восьмидесяти неолитических поселений, и можно предполагать, что берега реки во множестве выгодных точек от истока до устья были обитаемы. Люди жили в хижинах, группировавшихся в маленькие и, вероятно, временные деревушки, над которыми поднимались дымки, видимые на мили вокруг. Люди занимались земледелием и, что еще важнее, скотоводством; на лесистых участках разводили свиней, на лугах - коров и овец (оба типа местности были представлены у реки в избытке).
От жилищ эпохи неолита до нас, однако, дошло очень мало: только ямы от столбов и канавы. Найдены, разумеется, кремневые орудия, следы пшеницы, ячменя и фасоли. Не так давно около реки, близ нынешнего Раннимидского моста, на обоих берегах были найдены столбы деревянного строения, которые сочли остатками пристани эпохи неолита, впоследствии замененной конструкцией Бронзового века. Если эта интерпретация правильна, то Темза в те эпохи была важной транспортной и торговой артерией. Существенно также, что русло реки более или менее совпадало с теперешним.
Акройд, конечно, очень поэтичный товарисч)).
Тысячи лет для него как пара минут. И поля пять тыщ лет существовали, и луки не поменялись. Да, и еще русло реки тоже. Хотя вот, перескочив от неолита к Юлию Ц. в следующей главе, он сообщает внезапно!, что уровень воды с тех пор менялся значительно. Правда, может это из-за шлюзов, до шлюзов я еще не дочитала, но автор-то про это тут не говорит.
Еще почитаю))
Про различия между северным берегом и южным, например (глава Река из камня)
...В XIX веке в северных графствах главным развлечением был танец моррис*, тогда как в южных - борьба и фехтование. Ни в одном из графств южнее Темзы пристрастия к танцу моррис не отмечено. При этом к северу от реки преобладает мягкий котсуолдский камень; камень юга - кремень и кирпич. Прослеживается некая человеческая преемственность: те же самые различия в темпераменте и характере обнаруживались в древности между англами к северу от Темзы и саксами к югу.
Хотя вроде бы дальше написано, что саксы и к северу тоже жили. Полторы тыши лет назад, да. Не очень понятно.
Определенная связь, возможно, существует и с особенностями законодательства: различия между датскими и саксонскими установлениями по ту и другую стороны Темзы вели к различиям в поведении. До сравнительно недавнего времени в определенных районах, несомненно, сохранялся более или менее одинаковый состав населения. В середине XIX века жители окрестностей Чилтерн-хиллз были “менее культурны”, чем их соседи, местность слыла в то время “дикой”, и здесь встречались народные названия вроде “Адской Дыры” или “Виселичного Луга”, каких не увидишь ни на одной географической карте. При этом Джеймс Торн, автор истории Темзы, озаглавленной “Прогулки по речным берегам” (1847), пишет, что “эта грубость не пересекает Темзу” и что “беркширцы цивилизованней”, но при этом наделены “решительностью” - той самой, которую полвека спустя отметил Альфред Уильямс. Однако наиболее очевидное и характерное различие можно было обнаружить в самом Лондоне, где разделяющее присутствие Темзы породило в свое время две весьма различные зоны человеческой деятельности и два типа личности. В XIX веке это очень ярко показал Чарльз Маккей в книге “Темза и ее притоки” (1840), где он пишет о южнобережных людях, что “прогресс цивилизации не отразился на них никак... за тысячу лет они сумели лишь сменить шалаши на лачуги и на этой точке остановились”. На северном берегу, говорит он, строят железные дороги и вводят иные усовершенствования, но к югу от Темзы все как было, так и остается. Можно, конечно, объяснять это действием случайных топографических обстоятельств и ссылаться на обилие на южном берегу болот и пустошей, которые теперь во многом застроены благодаря неумолимому ходу цивилизации, - но никакой случайности тут точно нет. Причина - в глубинной природе места, формированию которой способствовала река. Интересно, что в IX веке король Альфред заявил, что, когда он сел на трон, к югу от Темзы не было или почти не было ученых людей. Жители разных берегов эстуария Темзы и сейчас очень плохо знают друг друга.
Есть и языковые различия. Южнее Темзы шелковник трехлистный называют водяной лилией, севернее - кувшинкой. Нивяник обыкновенный в Уилтшире известен как собачья или конская маргаритка, а на другом берегу, в Оксфордшире - как лунная маргаритка. Река всегда была рубежом.
Так саксы или датчане были грубы к югу от реки??
Еще две главы:
**
Рождение
Весьма уместно, что с истоком Темзы связана своя тайна. Любитель старины и топограф елизаветинских времен Уильям Ікррисон сетовал на то, что люди так же непомерно озабочены местоположением этого истока, как “в былые времена истоком Нила, который... так и не был найден”. Он имел в виду то, что право называться истоком Темзы оспаривали два места: Севен-Спрингс (“Семь источников”) и Темз-Хед (“Исток Темзы”).
С географической точки зрения пальму первенства следовало бы присудить Севен-Спрингс в приходе Коуберли, или Кабберли, к северу от Сайренсестера: это место примерно на 12 миль дальше от моря, чем Темз-Хед, и на до с лишним метров выше. Здесь имеется старинная каменная насыпь с семью маленькими отверстиями, из которых бьют семь источников. Табличка гласит: Hie Tuus О Tamesine Pater Septemgeminus Fons (“Здесь, о Отец Темз, твой семикратный исток”). Однако признать справедливость этого притязания мешает одно важное обстоятельство. Ручей, которому дают начало эти семь источников, всегда назывался Черн, и он впадает в Темзу в районе Криклейда. Нет сомнений, что он течет издревле - его название происходит от кельтского chwern, что значит “быстрый”, - но где же все-таки исток Темзы?
Исторические документы согласно отдают предпочтение Темз-Хеду. В начале XVI века Джон Лиланд утверждал, что “Исида”, как он называл Темзу, берет начало “недалеко от деревни, называемой Кембл, в полумиле от Фоссуэя*”; в том же столетии Джон Стоу отметил, что “прекраснейшая и благообразнейшая река начинается в Котсуолде, примерно в миле от Титбери и на таком же расстоянии от тракта, называемого Фосс”; Уильям Камден писал, что “она проистекает близ Тарлтона, около знаменитой дороги Фосс-уэй”. Цитаты можно было бы приводить и дальше, но вывод ясен. Фоссуэй - это нынешняя дорога А 433, и исток Темзы находится совсем близко от нее.
Темза начинается в поле, называемом Трусбери-Мид, подле бывшего римского лагеря, от которого до сей поры осталась насыпь, называемая Трусбери-касл (Замок Трусбери). Без сомнения, лагерь был устроен здесь из-за близости к источнику, и вполне вероятно, что люди селились здесь гораздо раньше, чем пришли римляне. Соседняя деревня называется Юэн - от саксонского слова, означающего ручей или родник.
Итак, с очень древних времен это место считалось особым, или святым, из-за протекающей здесь влаги. “Лицо” округи сформировалось на протяжении столетий. Томас Лав Пикок запечатлел ее облик в хвалебной поэме “Іений Темзы” (1810)...
Еще в XVIII веке на Трусбери-Мид был колодец, обнесенный круглой стеной высотой 2,4 м. Потом стена была разрушена или развалилась, колодец в конце концов засыпали. Все, что осталось поныне как знак зарождения реки, - это небольшая группа камней под деревом, образующих круглую выемку в земле; чем-то эти оолитовые камни напоминают древнее святилище.
Здесь, у Темз-Хеда, мифы сходятся в одну точку. Дерево, осеняющее исток, - это ясень, который простоял здесь около двухсот лет. На его коре в свое время были вырезаны буквы Т. Н. - кто-то видит их и сейчас, кто-то не видит. Впрочем, эмблема не столь важна. В любом случае это необыкновенное дерево. В скандинавской мифологии говорится о мировом дереве - гигантском ясене Иггдрасиле, чьи корни уходят в нижние миры. Он связывает между собой три круга существования и считается “тропой духов”. Подле мирового дерева находится источник или водоем, и от него берет начало река. Что может быть многозначительней, чем ясень, оберегающий исток Темзы? Но есть и другие важные ассоциации. В греческой мифологии ясень посвящен Посейдону - богу воды.
У истоков многих рек можно увидеть храмы или камни с резьбой на священные сюжеты. Часто туда по обету приносили деревянные резные изображения. В Темз-Хеде в свое время был установлен камень. Этот древний замшелый камень упоминается в земельной дарственной короля Ательстана, датируемой 931 годом, - он служил тогда знаком границы. Или, возможно, он был надгробным камнем некоего важного лица, похороненного у водного источника. Позднее камень использовался как подставка для посадки на лошадь у места, где всадник и его конь могли отдохнуть и напиться чистой воды. В прошлом столетии его заменили мраморным параллелепипедом, на котором высечено: “Комитет по охране реки Темзы. 1857-1974. Этот камень отмечает исток Темзы”.
Впрочем, не во всякое время года здесь можно было утолить жажду. Лиланд пишет, что “летом в большую засуху тут очень мало или совсем нет воды, однако река питается водою многих родников, стекающей в единое русло”. В 1796 году Джон Бойделл писал в “Истории реки Темзы”: “Не думаю, что вы сможете увидеть тут воду в летнее время”. То же самое отсутствие воды отмечают и два столетия спустя. Это одна из тайн Темзы. Подпитки у истока сейчас нет. Большую часть года здесь сухо. Легкий уклон земли - вот и все, что осталось от новорожденной Темзы, и можно ходить посреди реки, не рискуя намочить ноги. Под земной поверхностью вода, конечно, есть. Один лозоходец наших дней засек проточную воду на глубине 1,5- 1,8 м с шириной русла около 25 см. После обильных дождей поток вырывается на поверхность. Есть снимки, сделанные в i960 и 2000 годах, где на месте колодца виден пруд. На фотографиях 1960 года мальчишки плавают под ясенем на лодках. Но в целом вода спала, и один историк начала XX века записал во влажный год слова местного жителя, сказавшего, что “во-он на тех холмах родники проснулись, и воды опять стало много, как в старые времена, когда я был пацаном”. Вырубка лесов в регионе привела к уменьшению конденсации, к чему добавилась и деятельность человека. Недалеко от колодца на возвышенном месте в свое время был установлен паровой насос, чтобы качать воду для канала Темза-Северн. В 1878 году была сооружена насосная станция для железнодорожных мастерских в Суиндоне.
Впрочем, еле заметные линии и подземные потоки по-прежнему существуют. Вдоль сухого русла новорожденной реки неровной цепью растет старый колючий кустарник. Под уклон идет тропа, у которой виднеется груда разбросанных камней, очень похожих на развалины моста; дальше, примерно в полумиле, - большой пруд, гораздо более богатый водой, чем собственно исток Темзы. Он называется Лид-Уэлл, что в переводе со староанглийского означает “громкий ручей”. Но “Лид” может значить и другое. Слово может иметь отношение к Лудцу - божеству древних лондонцев. Существует мнение, что Лудд - это также и первобытный бог реки. Пусть же Лид-Уэлл станет началом нашего путешествия по берегам Темзы.
* (Фоссуэй - старинная дорога, построенная еще римлянами. Она соединяла города Эксетер и Линкольн)
**
В начале...
Последнее крупное обледенение кончилось примерно двенадцать тысяч лет назад после ледникового периода продолжительностью в тысячу лет. Более мягкий климат привлек новых переселенцев, как и лосей и оленей, на которых они охотились. То было время, когда на Трафальгарской площади валялись гиппопотамы, а по Стрэнду бродили слоны. Это был важный период в истории Темзы, ибо после появления около юооо года до н.э. в долине Темзы человека эпохи мезолита люди жили здесь непрерывно.
Вначале - до того, как Северное море соединилось с Английским каналом, - они приходили по суше. Было много групп и племен разнообразного происхождения, но преобладали в районе Темзы светловолосые представители культуры Маглемозе - “болотные люди”, чьи следы были обнаружены в северо-западной Европе. Они жили маленькими поселениями на гравийных берегах реки, кормились главным образом охотой и рыболовством. Они мастерили рыболовные крючки, делали из коры поплавки для сетей. Но главным их отличительным признаком было изготовление микролитов - мелких каменных орудий, используемых как лезвия или как наконечники для копий. Они расчищали большие поляны от берез и сосен, приручали собак для охоты и обороны; кости рыб и бобров, свиней и диких кошек, птиц и барсуков обнаруживаются в большом количестве. Из кости и оленьего рога они делали наконечники копий и лезвия топоров; они были искусны в обращении с древесиной и кожей. Например, они делали жилища, натягивая звериные шкуры на каркас из березовых стволов. В центре хижины располагался очаг. Так были устроены первые дома на берегу Темзы.
Изготовляли они и лодки, пользуясь преимуществами, которые давали каменные орудия. Самые ранние суда, чьи остатки обнаружили археологи, были сделаны в эпоху мезолита и представляли собой цельный древесный ствол, выдолбленный и выжженный внутри. Длина одной лодки, найденной в реке у Шеппертона, составляет 5,4 м, и в ней помещалось три или четыре человека. На древесине и сегодня видны следы тесла. Другие челны, обнаруженные на дне Темзы у Борн-Энда, имеют в длину более 7,5 м, ширина их - 1,05 м. Сиденья были вырублены из цельного куска дерева. Возможно, делались также лодки из ивовых прутьев, на которые натягивали звериные шкуры: такие суда были легче и более маневренны на мелководье. Можно, таким образом, предположить, что Темза стала тогда судоходной рекой. Это было началом великих перемен. Поняв, что ветер может нести тебя дальше и быстрее, чем ты сумел бы продвинуться собственными усилиями, люди стали смотреть дальше границ своих физических возможностей. Началось их медленное восхождение к свободе.
Можно, кроме того, быть уверенным, что Темза обладала могучим символическим потенциалом. Она была символом жизни и движения. Не исключено, что в основе всей истории религиозно-праздничных событий, связанных с рекой, от крещений XII века до регат XX столетия, лежат атавистические воспоминания об этих ранних этапах заселения берегов.
Обожествление реки отлилось в более четкие формы в эпоху нового заселения, которое произошло в регионе Темзы примерно в 3500 году до н. э. Это время, охватывающее почти две тысячи лет человеческой истории, называется эпохой неолита. За этот сравнительно короткий промежуток люди смогли оставить в долине Темзы долговечный след. Они пришли в районы, которые и до них были заселены, и, судя по всему, занялись сельским хозяйством на участках, расчищаемых от леса. Это было начало фермерской жизни, которая в относительно неизменном виде продолжалась до середины XIX века.
В районе Мейденхеда неолитический рисунок полей фактически просуществовал до 1960-х годов.
Ранняя стадия неолитического заселения долины Темзы отмечена постоянной сменой стереотипов деятельности. Вместо микролитов и заостренных копий археологи находят серпы, полированные каменные топоры и жернова. Впервые появляются гончарные изделия. Из веток тиса делались луки; стрелы были деревянные с наконечниками из кремня. По существу это те же длинные полутораметровые луки, из каких люди Генриха ѵ стреляли под Азенкуром. Их использование на протяжении тысячелетий - очередной пример преемственности и силы привычки как важнейших факторов человеческого существования. Не внезапное появление новых орудий, а медленная эволюция, которая скорее всего даже и не замечалась в процессе перемен.
Только в среднем течении Темзы обнаружено более восьмидесяти неолитических поселений, и можно предполагать, что берега реки во множестве выгодных точек от истока до устья были обитаемы. Люди жили в хижинах, группировавшихся в маленькие и, вероятно, временные деревушки, над которыми поднимались дымки, видимые на мили вокруг. Люди занимались земледелием и, что еще важнее, скотоводством; на лесистых участках разводили свиней, на лугах - коров и овец (оба типа местности были представлены у реки в избытке).
От жилищ эпохи неолита до нас, однако, дошло очень мало: только ямы от столбов и канавы. Найдены, разумеется, кремневые орудия, следы пшеницы, ячменя и фасоли. Не так давно около реки, близ нынешнего Раннимидского моста, на обоих берегах были найдены столбы деревянного строения, которые сочли остатками пристани эпохи неолита, впоследствии замененной конструкцией Бронзового века. Если эта интерпретация правильна, то Темза в те эпохи была важной транспортной и торговой артерией. Существенно также, что русло реки более или менее совпадало с теперешним.
Акройд, конечно, очень поэтичный товарисч)).
Тысячи лет для него как пара минут. И поля пять тыщ лет существовали, и луки не поменялись. Да, и еще русло реки тоже. Хотя вот, перескочив от неолита к Юлию Ц. в следующей главе, он сообщает внезапно!, что уровень воды с тех пор менялся значительно. Правда, может это из-за шлюзов, до шлюзов я еще не дочитала, но автор-то про это тут не говорит.
Еще почитаю))