про колеи-3
http://www.newgeology.com
Д.Э. Бех-Иванов
Загадки Мальты: колеи и храмы
Глава 2. Как все было
Часть 1, часть 2.1
Итак, продолжим. После катастрофы на Мальте и Гозо многие новообразованные возвышенности стояли покрытые свежими еще сырыми озерными илами. Уцелевшие люди, населявшие берега водоемов и попавшие в зону поднятия, оказались в одночасье вдали от воды, окруженные болотной жижей. Очевидно, что им ничего не оставалось делать, как, собрав весь свой скарб уходить на новое место жительства, к новым берегам, к воде. И вряд ли они долго думали. В одночасье окружавшая их природа стала враждебна - со спустившимися озерами исчезла пресная вода, пропала возможность выловить рыбу и поймать водоплавающую птицу, ушли в поисках воды бегемоты и слоны. Райская жизнь закончилась, и началась борьба за выживание.
Что из крупного, самого необходимого надо было тащить людям каменного века при таком переселении? Жилища - вряд ли, слишком тяжело, да и неотложная необходимость в нем в теплом климате маловероятна, их легче сделать новые. А вот свои хозяйственные сани или суденышки (плоты-катамараны), которые находились где-то у поселений и также оказались вдали от воды бросать, наверное, не стоило. Ведь сделать их тогда было не просто. А скорая необходимость в них на новом месте, для жителей побережий очевидна - это и охота и рыбалка. Кроме того, в сложившейся ситуации, их можно было использовать для эвакуации. Глядя на глубину следов оставленных ими, понимаешь, что загружены они были основательно, и для волочения требовалось усилия не одного десятка людей.
Тяжесть этого мероприятия не должна порождать сомнения в самой его возможности. В древности к «волокам», так называется протаскивание судна по земле, люди прибегали очень часто. Только на знаменитом пути «из варяг в греки» участки водоразделов рек, которые приходилось преодолевать по суше, составляли десятки километров. А вес груженых товарами купеческих лодок был несравнимо больший, чем мог быть вес мальтийских саней.
В большинстве случаев направление колей однозначно подтверждает предположение о переселении, - они идут с гор в низины, иногда спускаясь по склонам серпантином, как например, на участке Naxxar Tat Tagra (Фото 37). Но, иногда, напрямик к воде из-за образовавшихся обрывов не спуститься (уч-к Ta Cenc), и тогда колеи идут вдоль них или в сторону противоположенную от берега, в обход, к месту возможного спуска.
На юго-западном берегу Мальты, в районе скал Дингли, между двумя тектоническими нарушениями проявившихся в виде обрывов образовалась протяженная полоса наклоненной к морю суши (Фото 20). Нижний обрыв, образовавшийся после катастрофы, высотой сейчас около ста метров, не позволял спуститься к морю, верхний - высотой
Фото 20 - Обрывы Dingli (фото by Jonathan Beacon из книги “Limestone isles in a crystal sea”)
первые десятки метров - забраться на гору, для того, что бы спуститься с другой стороны. Как раз напротив участка Clapham Junction, фотографии которого приведены в начале статьи, верхний обрыв почти пропадал. Здесь и смогли выбраться из этой ловушки, люди, которым повезло остаться на этой полосе в живых и не утонуть с опустившейся сушей в море.
Поднявшись на плоскую вершину горы, покрытую озерными илами, они пошли на север, для того чтобы спуститься к подножью возвышенности и идти далее на восток к берегу моря. Участок Clapham Junction расположен в верховьях долины, через которую и происходил этот спуск (см. Рисунок 4). Крупный план самого участка, тоже взятый с сайта «Google Earth» представлен в прил. 3. Скопления колей указаны стрелкам
Рисунок 4 - Вид сверху на район участка Clapham Junction из сайта «Google Earth». Предполагаемые пути эвакуации
Именно поэтому на нем и сошлось несколько десятков саней. То, что мы там видим на фото 10 это их следы.
Помните, мы упоминали о рядовых и главных дорогах, изображенных на фото 3 и фото 6 соответственно. Отличие их обусловлено тем, что рядовые колеи образовались от разового протаскивания «саней», а по главным их прошло много. Чем обусловлено существование первых и вторых? На мой взгляд, дело в следующем: если проложенную колею использовать второй и третий раз, несмотря на то, что экономятся усилия по прокладке самой колеи, каждые последующие сани или плоты будут погружаются в ил все глубже и глубже. И настанет момент, когда какие-то из них начнут «садиться на брюхо». Тогда усилия по их волочению резко возрастут. Поэтому люди обычно старались не использовать старый след и шли параллельно ему. Именно этим обусловлено совершенно непонятное до сего дня исследователям наличие многих параллельных и сближенных колей. В тоже время, если преодолеть этот момент, и один и тот же путь использовать несколько раз, то грязь ногами людей и санями, размешается и станет более жидкой, а значит и более проходимой. А если сани еще тащатся с вершины склона вниз, как на Clapham Junction, то каждый проход проталкивает грязь вниз по колее, тем самым, уменьшая ее количество и облегчая движение последующим.
Когда в начале этой главы я сообщил о существовании на Мальте и Гозо до катастрофы обширных заболоченных пространств, это, наверняка, многим показалось надуманным. Казалось бы, подтверждает такое отношение и то, что отложения, которые местные геологи, действительно, относят к озерным, имеют на островах крайне эпизодическое и локальное распространение и рассматриваются ими не более как любопытный феномен. На обозначенных мной территориях, на юго-западе Мальты и северо-востоке Гозо соответствующие осадки, вообще, отсутствуют. Значит ли это, что предположение о наличии болот и озер не верно, или может быть, их следы - осадки - куда-то исчезли? Прежде, чем попытаться ответить на этот вопрос, давайте подумаем, а какие отложения мы в праве ожидать на дне таких водоёмов.
Очевидно, что в условиях теплого климата любые пресноводные бассейны начнут осваиваться растениями и чем глубина их меньше, чем спокойнее в них волновой режим, тем быстрее это будет происходить. Дно, толщу, и поверхность воды будут заселять различные водоросли. На береговых отмелях обоснуются тростники, кустарники и деревья. В процессе их жизни отмирающие части растений - стебли, листья, корни будут опускаться на дно и постепенно формировать слой обычного озерного ила - сапропеля. Наверняка, многие сталкивались с ним при очистке дна своих прудов. Несмотря на то, что такие илы становятся прекрасными почвами, и даже используются в сельском хозяйстве как удобрения, избыток их на дне водоема приводит к установлению в нем застойных условий и к деградации населяющих их живых организмов и растений. Первый признак надвигающегося неблагополучия, это поднимающиеся со дна пузыри болотного газа, которые многие, наверняка, не раз наблюдали стоя на берегах таких водоемов.
Таким образом, предположив, существование в недалеком прошлом на поверхности Мальты озер, мы вправе ожидать, что они могли оставить после себя на подстилающих карбонатных осадках, сформировавшихся на предшествующем лагунном этапе развития прогиба, покровы органических илов или торфяников. Но тогда, после катастрофы, именно они, а не карбонатные осадки, превратившиеся затем в светлые современные известняки, могли покрывать слоем черной дурно пахнущей грязи возвышенности. И именно по ним пришлось тащить древним людям свои сани или плоты.
Рассмотрим это немного подробнее. Естественно, что толщина слоя органического ила в озере могла меняться. Когда произошло осушение, мощность покрова органических илов, покрывших склоны, не была одинаковой. Там, где она была невелика 0.3-0.5м, полозья саней прорезали покров и оставляли следы на подстилающих карбонатных илах. Там, где она возрастала, - следов на подстилающем слое могло не остаться совсем, либо они проявлялись менее контрастно. Сравните следы на фото 5 и фото 1. Кажущееся плохое качество следов на первом снимке обусловлено не тем, что они хуже сохранились, а тем, что отпечаток от полозьев хуже. На всех участках, где мне довелось побывать, сохранность колей, как и поверхности известняка в целом, везде очень хорошая, а вот качество отпечатков разное. Сани тащили по покрову достаточно прочному, возможно дерну, образованному корнями прибрежных, растений, который не прорезался полозьями, а проминался. Отсюда увеличенная в 2-3 раза, ширина отдельной колеи, что создавало ощущение, что тащили что-то грубое, гигантское, действительно доисторическое. Но при этом, расстояние между центральными линиями колей, так же как и везде оставалось 1.4-1.5м, что естественно, т.к. размеры самих саней остались те же. Воздействие полоза на поверхность карбонатных осадков передавалось как бы через прокладку, отсюда плохое качество отпечатка. Когда озерный ил впоследствии исчез, о чем мы поговорим немного позже, нашему взору стали доступны только те фрагменты колей, которые отпечаталась на подстилающих карбонатных осадках. Отсюда и результат, который всегда вызывал недоумение у исследователей, - колеи то исчезают, то появляются вновь, как будто то, что их создавало, то опускалось на землю, то взлетало. Во время своего образования они были сплошные и больше походили на следы гусеничного вездехода или танка, который шел напрямик по кустарникам, болоту или зарослям тростника, объезжая, лишь труднопреодолимые препятствия.
Теперь разберемся в странной, на первый взгляд, особенности колей - отсутствию с одной и с другой стороны каждого следа валиков или бугров выдавленного материала. Причина этому, тот же покров органического ила.
В нормальных условиях валики образуются, когда при надавливании на глиноподобные массы каким-то предметом, например колесом или полозом, материалу расположенному под ним ничего не мешает уйти от этого воздействия в стороны. Но если поверхность исследуемого слоя не была открытой и свободной, а находилась под каким-нибудь другим слоем, как это изображено на рисунке 5, на ней это может не произойти совсем т.к. этому будут препятствовать вес вышележащих осадков.
Рисунок 5 - Деформация пластичных слоев при надавливании
Таким образом, мы не только объясняем, чем обусловлено отсутствие валиков, но косвенно также указываем на факт наличие какого-то покрова на известковистых илах.
Валики выдавливания наверняка были, но, только сверху, на поверхности органического ила и исчезли потом вместе с ним. Залегающие глубже карбонатные осадки под полозом вверх не выдавливались, а только раздвигались в стороны.
Еще одним подтверждением существования в прошлом покрова органических илов являются сами колеи, вернее, то, что они дошли до нашего времени: не размылись дождями, не растрескались при высыхании, не оползли и не сомкнулись сразу после образования. Все это потому, что сразу после прохождения саней они заполнялись окружающим, размешанным до грязи, органическим илом и, таким образом, стали недоступны всем вышеперечисленным вредным для них воздействиям, пока карбонатный ил не превратился в известняк.
Последней точкой в череде таких аргументов, является сам характер поверхности известняков (см. Фото 4, Фото 6, Фото 21).
Когда я в 2005 году впервые увидел микрорельеф поверхности известняков на вершине обрывов Dingli во время одной из обзорных экскурсий по Мальте, он врезалась мне в память. Настолько он была непохож на все то, что мне за мою геологическую практику доводилось видеть. Поверхность плотных, похожих на фарфор известняков, почти лишенная обломочного материала (элювия - геол.), была столь причудливо неровной, что теперь я бы сказал, что она напоминала застывшую грязь. Но тогда, это определение мне в голову не пришло.
Фото 21 - Вид на северо-восток со смотровой площадки на скалах Дингли. о. Мальта
В 2006 году, находясь на Clapham Junction, я понял, что разгадка ее природы один их ключевых моментов на пути к решению мальтийской загадки в целом. Дело в том, что все ее неровности не являются результатом разрушения и растворения, как считается сейчас, а обусловлены процессами перемещения вещества на некогда существовавшей границе раздела осадочных слоев: карбонатных илов и илов органических.
Верхние горизонты карбонатных илов, на многих участках, первоначально содержали значительную примесь мелкодисперсного растительного материала. В этом нет ничего необычного, так как смена лагунных условий на озерные, в которых начинают преобладать органические осадки, могла происходить не резко. Таким образом, какое-то время растительный материал мог отлагаться вместе с карбонатным, поступавшим в лагуны с берегов за счет размыва подстилающих более древних морских отложений. Внутри слоя, при дефиците кислорода, органика разлагалась бактериями и превращалась в болотный газ, который, выделяясь, образовывал пустоты неправильной формы. Пузыри газа стремились всплыть на поверхность, и вовлекали в этот процесс вмещающие их осадки. Насыщенные пузырями массы карбонатного ила, в силу низкой плотности в своем движении вверх привели к образованию неровностей на границе раздела слоев: различной формы бугров и ям (см. Рисунок 6 и Фото 22, 23)
Рисунок 6 - Газообразование в осадках
В то же время, допустить, что такая поверхность могла существовать непосредственно на самом дне водоема, на границе с водой, нельзя. В жидкой среде, подвижность мелкодисперсных осадков, какими являются карбонатные илы, настолько высока, что даже при отсутствии течения в местах входа пузырей поверхность дна лишь едва приподнята (вспомните дно заиленных водоемов). Столь контрастные формы, иногда почти оторванные от своей основы, могли формироваться только внутри пластичного, но неподвижного покрова, каким и являлись органические илы.
В тех местах, где карбонатные осадки претерпевали деформацию вследствие тектонических подвижек и на их поверхности появлялись небольшие трещины, пузыри газа, выбирая наиболее легкий путь, поднимались по ним и захваченный этим процессом карбонатный осадок, формировал на выходе из щели с одной и другой стороны небольшие валики (см. Фото 22 и 23). Связь этих образований с тектоникой, подтверждается закономерным характером их расположения, отражающим структуру динамического поля в данном месте. Кстати, именно их обнаружение навело меня на мысль, что природа микрорельефа известняков связана не с эрозией, а с процессами газообразования в осадке. Прежде всего, на это указывали очень характерного вида щели между валиками.
Фото 22 - Микрохребтики и щели на уч-ке Clapham Junction. О. Мальта
Фото 23 - Микрохребтики и щели на уч-ке Clapham Junction. О. Мальта
На некоторых участках выделение газа в осадках было столь обильным, что образовавшаяся порода больше стала походить на вулканическую пемзу. Ярким примером этого является дольмен изображенный на Фото 24. Далее, такого рода разновидности известняков: ноздреватые, с характерным микрорельефом поверхности будем называть «болотными известняками», но при этом будем помнить, что их карбонатную основу составляют переотложенные морские осадки.
Фото 24 - Пористый «коралловый» известняк в дольмене (фото by Daniel Cilia from “Malta prehistory and temples” by David H. Trump)
На тех участках, где примеси органики в карбонатных илах было мало, газообразование не происходило и поверхность известняков отличается большей ровностью, как на участке в San Gwann , но это совершенно не значит, что там не было покрова озерных илов.
Итак, осталось выяснить, куда же он делся.
Внимательные читатели, наверное, заметили, что на представленных многочисленных снимках колей на поверхности известняков почвенного покрова почти нет. Есть только скудная растительность, которая локализуется в основном в ямках и понижениях заполненных глиной. Из этого следует, что климатические условия Мальты в последнее время, были таковы, что почвенный слой, образующийся за счет отмирающих частей растений, практически не развивался. Оно и понятно, в условиях пустынного климата растительность развивается очень слабо. И поэтому, процессы переработки и окисления отмершего растительного материала, стали опережать его накопление. А это значит, что если даже некогда поверхность известняков была покрыта почвенным слоем, оставшимся, например, от более влажных, богатых растительностью периодов, то в существующих засушливых условиях он будет деградировать и через какое-то время исчезнет полностью. Всю органическую составляющую почвы микроорганизмы просто съедят, - превратят в углекислый газ. Она, как бы, испариться.
Именно это и произошло за прошедшие тысячи лет с покровом озерного ила на Мальте и Гозо. Этот слой, почти весь состоящий из растительных остатков исчез, а рассеянные в нем глина, песок и обломки пород опустились на поверхность некогда подстилавшего его карбонатного ила, превратившегося потом в известняки.
Все это в полной мере применимо и к почвенному слою развитому тогда на суше. Он также деградировал, но в нем было много глины и потому «выгорание» органической составляющей не привело к обнажению подстилающих известняков, и поэтому было не так заметно.
Процесс этот совсем не уникален. То же самое, произошло с почвами в Сахаре и других пустынях, и, продолжает происходить сейчас в степях и саванах, везде, где не хватает влаги для достаточного воспроизводства растительной массы. Но это все происходило потом, спустя сотни или тысячи лет после катастрофы. А что происходило сразу после нее, мы рассмотрим ниже.
Итак, свежие, еще не потерявшие пластичность осадки, оказавшись на вершинах холмов и плоскогорий, под воздействием ветра и солнца начали высыхать. Сначала это коснулось слоя органического ила, а затем и залегавших под ним илов карбонатных. Испарение воды с поверхности осадков, вызвало подток из глубины пропитывающих их растворов обогащенных различными соединениями и, прежде всего, карбонатом кальция. Этот минерал составляет основу любых карбонатных отложений, в т.ч. известняков, и является, относительно растворимым в воде. Именно он, выпадая в осадок из растворов, образует за тысячелетия, известные всем сталактиты и сталагмиты в пещерах, но также и совсем свежие хрупкие трубочки-сосульки под недавно возведенными бетонными мостами и навесами. Последнее обстоятельство указывает, что образование тонких корочек карбоната может идти очень быстро - за недели и месяцы. Поступление минерализованных растворов снизу вызвало перекристаллизацию осадков, представленных различными биогенными остатками: микроскопическими раковинами планктона, обломками кораллов и двустворок, фрагментами морских ежей и т.п. В результате этого на их поверхности началось отложение в виде корок, новообразованного карбоната кальция, что с одной стороны привело к ухудшению их сохранности, а с другой соединяло их между собой, как бы склеивало, приводя к постепенной потери осадком пластичности. Все это, а также и тончайшие капиллярные каналы по которым происходил подток растворов из глубины, хорошо видны при исследовании под микроскопом тонких срезов таких известняков.
Так постепенно, по мере высыхания на поверхности карбонатных илов начала образовываться и увеличиваться по мощности корка, представлявшая собой уже не просто высохший карбонатный осадок, а прочный известняк - горную породу, в которой произошли необратимые изменения, исключающие ее возврат в первоначальное пластичное состояние даже при попадании в воду.
Для многих, наверное, покажется удивительным, что такое чудесное превращение «глины» в камень произошло в обычных условиях, без температуры и давления, за небольшое время и прямо под ногами у людей. Но, тем не менее, это так. Благодаря этому явлению до нас дошли застывшие в известняке колеи, и мы можем восстановить события происшедшие несколько тысяч лет тому назад.
Исходя из нарисованной нами картины, у читателей может возникнуть справедливый вопрос - «Но ведь тогда, на поверхности известняка вместе с колеями, должны остаться следы тех людей, которые тащили эти плоты-сани; или они куда-то исчезли?» Нет, не исчезли. Они здесь же, просто их никто не воспринимал как следы. И это не удивительно, ведь качество отпечатков таково, что никому не приходило в голову, догадаться, что это. Положение усугублялось, еще и общим направлением мыслей исследователей, ориентированным на происхождение колей вследствие механического выдалбливания или истирания твердого известняка. Даже если бы нашли что-то похожее на отпечаток ноги, то объяснили бы это игрой природы, выветриванием или растворением.
Если оценить условия, в которых они создавались, то находка качественного следа, скорее, исключение, чем правило. Подумайте, что может остаться на глинистом дне от человека идущего по колено в густой болотной грязи, м.б еще поросшей сверху мхом, тростником или водорослями. При этом человек не просто идет, а упирается и тащит шаг за шагом вместе с другими людьми, за какое-то подобие канатов, неимоверно тяжелые и неповоротливые сани, оставляющие за собой большие и глубокие борозды, а впереди себя, словно бульдозер, толкающие гору грязи. Это вам не прогулка босиком по пляжу, по влажному песку. Но и это еще не все. Насыщение верхнего слоя карбонатных илов пузырями, тоже не способствует формированию качественного следа. Кроме того, поверхностный слой карбонатных илов может быть полужидкий, и тогда при вытаскивании ноги на нем не останется ничего, кроме небольшой неровности.
Свою роль в стирание отпечатков внесла и современная эрозия. Каждый раз после дождя отпечатки заполняются водой, которая растворяет их стенки и делает их границы все менее и менее четкими (Фото 26).
Но все-таки там, где известняк более плотный, где колеи лучше качеством, углубления, напоминающие форму ступни видны достаточно отчетливо. Посмотрите на представленные снимки, сделанные при самом беглом осмотре участков.
Фото 25 сделано на участке в Сан Гване. В левой половине снимка отчетливо видно несколько продолговатых углублений, напоминающих форму стопы. Ориентация их различная. Похоже, что человек топтался на месте, возможно, пересекал колеи. Длина следов немного больше 30см. На снимке 26 одиночный отпечаток с этого же участка со следами эрозии границ. А вот на снимках 27 и 28 цепочки следов с участка St. Pawl., tat-Tagra, Naxxar. Сейчас задача найти отпечатки хорошего качества, а заодно поискать и следы животных: бегемотов, слонов или копытных. И, кстати, следы могут быть не только вблизи колей.
Фото 25 - Следы людей(?) с участка San Guan
Фото 26 - Следы людей(?) с участка San Gua
Фото 27 - Следы людей(?) с участка San Pawl tat-Tagra, Naxxar
Фото 28 - Следы людей(?) с участка San Pawl tat-Tagra, Naxxar
Д.Э. Бех-Иванов
Загадки Мальты: колеи и храмы
Глава 2. Как все было
Часть 1, часть 2.1
Итак, продолжим. После катастрофы на Мальте и Гозо многие новообразованные возвышенности стояли покрытые свежими еще сырыми озерными илами. Уцелевшие люди, населявшие берега водоемов и попавшие в зону поднятия, оказались в одночасье вдали от воды, окруженные болотной жижей. Очевидно, что им ничего не оставалось делать, как, собрав весь свой скарб уходить на новое место жительства, к новым берегам, к воде. И вряд ли они долго думали. В одночасье окружавшая их природа стала враждебна - со спустившимися озерами исчезла пресная вода, пропала возможность выловить рыбу и поймать водоплавающую птицу, ушли в поисках воды бегемоты и слоны. Райская жизнь закончилась, и началась борьба за выживание.
Что из крупного, самого необходимого надо было тащить людям каменного века при таком переселении? Жилища - вряд ли, слишком тяжело, да и неотложная необходимость в нем в теплом климате маловероятна, их легче сделать новые. А вот свои хозяйственные сани или суденышки (плоты-катамараны), которые находились где-то у поселений и также оказались вдали от воды бросать, наверное, не стоило. Ведь сделать их тогда было не просто. А скорая необходимость в них на новом месте, для жителей побережий очевидна - это и охота и рыбалка. Кроме того, в сложившейся ситуации, их можно было использовать для эвакуации. Глядя на глубину следов оставленных ими, понимаешь, что загружены они были основательно, и для волочения требовалось усилия не одного десятка людей.
Тяжесть этого мероприятия не должна порождать сомнения в самой его возможности. В древности к «волокам», так называется протаскивание судна по земле, люди прибегали очень часто. Только на знаменитом пути «из варяг в греки» участки водоразделов рек, которые приходилось преодолевать по суше, составляли десятки километров. А вес груженых товарами купеческих лодок был несравнимо больший, чем мог быть вес мальтийских саней.
В большинстве случаев направление колей однозначно подтверждает предположение о переселении, - они идут с гор в низины, иногда спускаясь по склонам серпантином, как например, на участке Naxxar Tat Tagra (Фото 37). Но, иногда, напрямик к воде из-за образовавшихся обрывов не спуститься (уч-к Ta Cenc), и тогда колеи идут вдоль них или в сторону противоположенную от берега, в обход, к месту возможного спуска.
На юго-западном берегу Мальты, в районе скал Дингли, между двумя тектоническими нарушениями проявившихся в виде обрывов образовалась протяженная полоса наклоненной к морю суши (Фото 20). Нижний обрыв, образовавшийся после катастрофы, высотой сейчас около ста метров, не позволял спуститься к морю, верхний - высотой
Фото 20 - Обрывы Dingli (фото by Jonathan Beacon из книги “Limestone isles in a crystal sea”)
первые десятки метров - забраться на гору, для того, что бы спуститься с другой стороны. Как раз напротив участка Clapham Junction, фотографии которого приведены в начале статьи, верхний обрыв почти пропадал. Здесь и смогли выбраться из этой ловушки, люди, которым повезло остаться на этой полосе в живых и не утонуть с опустившейся сушей в море.
Поднявшись на плоскую вершину горы, покрытую озерными илами, они пошли на север, для того чтобы спуститься к подножью возвышенности и идти далее на восток к берегу моря. Участок Clapham Junction расположен в верховьях долины, через которую и происходил этот спуск (см. Рисунок 4). Крупный план самого участка, тоже взятый с сайта «Google Earth» представлен в прил. 3. Скопления колей указаны стрелкам
Рисунок 4 - Вид сверху на район участка Clapham Junction из сайта «Google Earth». Предполагаемые пути эвакуации
Именно поэтому на нем и сошлось несколько десятков саней. То, что мы там видим на фото 10 это их следы.
Помните, мы упоминали о рядовых и главных дорогах, изображенных на фото 3 и фото 6 соответственно. Отличие их обусловлено тем, что рядовые колеи образовались от разового протаскивания «саней», а по главным их прошло много. Чем обусловлено существование первых и вторых? На мой взгляд, дело в следующем: если проложенную колею использовать второй и третий раз, несмотря на то, что экономятся усилия по прокладке самой колеи, каждые последующие сани или плоты будут погружаются в ил все глубже и глубже. И настанет момент, когда какие-то из них начнут «садиться на брюхо». Тогда усилия по их волочению резко возрастут. Поэтому люди обычно старались не использовать старый след и шли параллельно ему. Именно этим обусловлено совершенно непонятное до сего дня исследователям наличие многих параллельных и сближенных колей. В тоже время, если преодолеть этот момент, и один и тот же путь использовать несколько раз, то грязь ногами людей и санями, размешается и станет более жидкой, а значит и более проходимой. А если сани еще тащатся с вершины склона вниз, как на Clapham Junction, то каждый проход проталкивает грязь вниз по колее, тем самым, уменьшая ее количество и облегчая движение последующим.
Когда в начале этой главы я сообщил о существовании на Мальте и Гозо до катастрофы обширных заболоченных пространств, это, наверняка, многим показалось надуманным. Казалось бы, подтверждает такое отношение и то, что отложения, которые местные геологи, действительно, относят к озерным, имеют на островах крайне эпизодическое и локальное распространение и рассматриваются ими не более как любопытный феномен. На обозначенных мной территориях, на юго-западе Мальты и северо-востоке Гозо соответствующие осадки, вообще, отсутствуют. Значит ли это, что предположение о наличии болот и озер не верно, или может быть, их следы - осадки - куда-то исчезли? Прежде, чем попытаться ответить на этот вопрос, давайте подумаем, а какие отложения мы в праве ожидать на дне таких водоёмов.
Очевидно, что в условиях теплого климата любые пресноводные бассейны начнут осваиваться растениями и чем глубина их меньше, чем спокойнее в них волновой режим, тем быстрее это будет происходить. Дно, толщу, и поверхность воды будут заселять различные водоросли. На береговых отмелях обоснуются тростники, кустарники и деревья. В процессе их жизни отмирающие части растений - стебли, листья, корни будут опускаться на дно и постепенно формировать слой обычного озерного ила - сапропеля. Наверняка, многие сталкивались с ним при очистке дна своих прудов. Несмотря на то, что такие илы становятся прекрасными почвами, и даже используются в сельском хозяйстве как удобрения, избыток их на дне водоема приводит к установлению в нем застойных условий и к деградации населяющих их живых организмов и растений. Первый признак надвигающегося неблагополучия, это поднимающиеся со дна пузыри болотного газа, которые многие, наверняка, не раз наблюдали стоя на берегах таких водоемов.
Таким образом, предположив, существование в недалеком прошлом на поверхности Мальты озер, мы вправе ожидать, что они могли оставить после себя на подстилающих карбонатных осадках, сформировавшихся на предшествующем лагунном этапе развития прогиба, покровы органических илов или торфяников. Но тогда, после катастрофы, именно они, а не карбонатные осадки, превратившиеся затем в светлые современные известняки, могли покрывать слоем черной дурно пахнущей грязи возвышенности. И именно по ним пришлось тащить древним людям свои сани или плоты.
Рассмотрим это немного подробнее. Естественно, что толщина слоя органического ила в озере могла меняться. Когда произошло осушение, мощность покрова органических илов, покрывших склоны, не была одинаковой. Там, где она была невелика 0.3-0.5м, полозья саней прорезали покров и оставляли следы на подстилающих карбонатных илах. Там, где она возрастала, - следов на подстилающем слое могло не остаться совсем, либо они проявлялись менее контрастно. Сравните следы на фото 5 и фото 1. Кажущееся плохое качество следов на первом снимке обусловлено не тем, что они хуже сохранились, а тем, что отпечаток от полозьев хуже. На всех участках, где мне довелось побывать, сохранность колей, как и поверхности известняка в целом, везде очень хорошая, а вот качество отпечатков разное. Сани тащили по покрову достаточно прочному, возможно дерну, образованному корнями прибрежных, растений, который не прорезался полозьями, а проминался. Отсюда увеличенная в 2-3 раза, ширина отдельной колеи, что создавало ощущение, что тащили что-то грубое, гигантское, действительно доисторическое. Но при этом, расстояние между центральными линиями колей, так же как и везде оставалось 1.4-1.5м, что естественно, т.к. размеры самих саней остались те же. Воздействие полоза на поверхность карбонатных осадков передавалось как бы через прокладку, отсюда плохое качество отпечатка. Когда озерный ил впоследствии исчез, о чем мы поговорим немного позже, нашему взору стали доступны только те фрагменты колей, которые отпечаталась на подстилающих карбонатных осадках. Отсюда и результат, который всегда вызывал недоумение у исследователей, - колеи то исчезают, то появляются вновь, как будто то, что их создавало, то опускалось на землю, то взлетало. Во время своего образования они были сплошные и больше походили на следы гусеничного вездехода или танка, который шел напрямик по кустарникам, болоту или зарослям тростника, объезжая, лишь труднопреодолимые препятствия.
Теперь разберемся в странной, на первый взгляд, особенности колей - отсутствию с одной и с другой стороны каждого следа валиков или бугров выдавленного материала. Причина этому, тот же покров органического ила.
В нормальных условиях валики образуются, когда при надавливании на глиноподобные массы каким-то предметом, например колесом или полозом, материалу расположенному под ним ничего не мешает уйти от этого воздействия в стороны. Но если поверхность исследуемого слоя не была открытой и свободной, а находилась под каким-нибудь другим слоем, как это изображено на рисунке 5, на ней это может не произойти совсем т.к. этому будут препятствовать вес вышележащих осадков.
Рисунок 5 - Деформация пластичных слоев при надавливании
Таким образом, мы не только объясняем, чем обусловлено отсутствие валиков, но косвенно также указываем на факт наличие какого-то покрова на известковистых илах.
Валики выдавливания наверняка были, но, только сверху, на поверхности органического ила и исчезли потом вместе с ним. Залегающие глубже карбонатные осадки под полозом вверх не выдавливались, а только раздвигались в стороны.
Еще одним подтверждением существования в прошлом покрова органических илов являются сами колеи, вернее, то, что они дошли до нашего времени: не размылись дождями, не растрескались при высыхании, не оползли и не сомкнулись сразу после образования. Все это потому, что сразу после прохождения саней они заполнялись окружающим, размешанным до грязи, органическим илом и, таким образом, стали недоступны всем вышеперечисленным вредным для них воздействиям, пока карбонатный ил не превратился в известняк.
Последней точкой в череде таких аргументов, является сам характер поверхности известняков (см. Фото 4, Фото 6, Фото 21).
Когда я в 2005 году впервые увидел микрорельеф поверхности известняков на вершине обрывов Dingli во время одной из обзорных экскурсий по Мальте, он врезалась мне в память. Настолько он была непохож на все то, что мне за мою геологическую практику доводилось видеть. Поверхность плотных, похожих на фарфор известняков, почти лишенная обломочного материала (элювия - геол.), была столь причудливо неровной, что теперь я бы сказал, что она напоминала застывшую грязь. Но тогда, это определение мне в голову не пришло.
Фото 21 - Вид на северо-восток со смотровой площадки на скалах Дингли. о. Мальта
В 2006 году, находясь на Clapham Junction, я понял, что разгадка ее природы один их ключевых моментов на пути к решению мальтийской загадки в целом. Дело в том, что все ее неровности не являются результатом разрушения и растворения, как считается сейчас, а обусловлены процессами перемещения вещества на некогда существовавшей границе раздела осадочных слоев: карбонатных илов и илов органических.
Верхние горизонты карбонатных илов, на многих участках, первоначально содержали значительную примесь мелкодисперсного растительного материала. В этом нет ничего необычного, так как смена лагунных условий на озерные, в которых начинают преобладать органические осадки, могла происходить не резко. Таким образом, какое-то время растительный материал мог отлагаться вместе с карбонатным, поступавшим в лагуны с берегов за счет размыва подстилающих более древних морских отложений. Внутри слоя, при дефиците кислорода, органика разлагалась бактериями и превращалась в болотный газ, который, выделяясь, образовывал пустоты неправильной формы. Пузыри газа стремились всплыть на поверхность, и вовлекали в этот процесс вмещающие их осадки. Насыщенные пузырями массы карбонатного ила, в силу низкой плотности в своем движении вверх привели к образованию неровностей на границе раздела слоев: различной формы бугров и ям (см. Рисунок 6 и Фото 22, 23)
Рисунок 6 - Газообразование в осадках
В то же время, допустить, что такая поверхность могла существовать непосредственно на самом дне водоема, на границе с водой, нельзя. В жидкой среде, подвижность мелкодисперсных осадков, какими являются карбонатные илы, настолько высока, что даже при отсутствии течения в местах входа пузырей поверхность дна лишь едва приподнята (вспомните дно заиленных водоемов). Столь контрастные формы, иногда почти оторванные от своей основы, могли формироваться только внутри пластичного, но неподвижного покрова, каким и являлись органические илы.
В тех местах, где карбонатные осадки претерпевали деформацию вследствие тектонических подвижек и на их поверхности появлялись небольшие трещины, пузыри газа, выбирая наиболее легкий путь, поднимались по ним и захваченный этим процессом карбонатный осадок, формировал на выходе из щели с одной и другой стороны небольшие валики (см. Фото 22 и 23). Связь этих образований с тектоникой, подтверждается закономерным характером их расположения, отражающим структуру динамического поля в данном месте. Кстати, именно их обнаружение навело меня на мысль, что природа микрорельефа известняков связана не с эрозией, а с процессами газообразования в осадке. Прежде всего, на это указывали очень характерного вида щели между валиками.
Фото 22 - Микрохребтики и щели на уч-ке Clapham Junction. О. Мальта
Фото 23 - Микрохребтики и щели на уч-ке Clapham Junction. О. Мальта
На некоторых участках выделение газа в осадках было столь обильным, что образовавшаяся порода больше стала походить на вулканическую пемзу. Ярким примером этого является дольмен изображенный на Фото 24. Далее, такого рода разновидности известняков: ноздреватые, с характерным микрорельефом поверхности будем называть «болотными известняками», но при этом будем помнить, что их карбонатную основу составляют переотложенные морские осадки.
Фото 24 - Пористый «коралловый» известняк в дольмене (фото by Daniel Cilia from “Malta prehistory and temples” by David H. Trump)
На тех участках, где примеси органики в карбонатных илах было мало, газообразование не происходило и поверхность известняков отличается большей ровностью, как на участке в San Gwann , но это совершенно не значит, что там не было покрова озерных илов.
Итак, осталось выяснить, куда же он делся.
Внимательные читатели, наверное, заметили, что на представленных многочисленных снимках колей на поверхности известняков почвенного покрова почти нет. Есть только скудная растительность, которая локализуется в основном в ямках и понижениях заполненных глиной. Из этого следует, что климатические условия Мальты в последнее время, были таковы, что почвенный слой, образующийся за счет отмирающих частей растений, практически не развивался. Оно и понятно, в условиях пустынного климата растительность развивается очень слабо. И поэтому, процессы переработки и окисления отмершего растительного материала, стали опережать его накопление. А это значит, что если даже некогда поверхность известняков была покрыта почвенным слоем, оставшимся, например, от более влажных, богатых растительностью периодов, то в существующих засушливых условиях он будет деградировать и через какое-то время исчезнет полностью. Всю органическую составляющую почвы микроорганизмы просто съедят, - превратят в углекислый газ. Она, как бы, испариться.
Именно это и произошло за прошедшие тысячи лет с покровом озерного ила на Мальте и Гозо. Этот слой, почти весь состоящий из растительных остатков исчез, а рассеянные в нем глина, песок и обломки пород опустились на поверхность некогда подстилавшего его карбонатного ила, превратившегося потом в известняки.
Все это в полной мере применимо и к почвенному слою развитому тогда на суше. Он также деградировал, но в нем было много глины и потому «выгорание» органической составляющей не привело к обнажению подстилающих известняков, и поэтому было не так заметно.
Процесс этот совсем не уникален. То же самое, произошло с почвами в Сахаре и других пустынях, и, продолжает происходить сейчас в степях и саванах, везде, где не хватает влаги для достаточного воспроизводства растительной массы. Но это все происходило потом, спустя сотни или тысячи лет после катастрофы. А что происходило сразу после нее, мы рассмотрим ниже.
Итак, свежие, еще не потерявшие пластичность осадки, оказавшись на вершинах холмов и плоскогорий, под воздействием ветра и солнца начали высыхать. Сначала это коснулось слоя органического ила, а затем и залегавших под ним илов карбонатных. Испарение воды с поверхности осадков, вызвало подток из глубины пропитывающих их растворов обогащенных различными соединениями и, прежде всего, карбонатом кальция. Этот минерал составляет основу любых карбонатных отложений, в т.ч. известняков, и является, относительно растворимым в воде. Именно он, выпадая в осадок из растворов, образует за тысячелетия, известные всем сталактиты и сталагмиты в пещерах, но также и совсем свежие хрупкие трубочки-сосульки под недавно возведенными бетонными мостами и навесами. Последнее обстоятельство указывает, что образование тонких корочек карбоната может идти очень быстро - за недели и месяцы. Поступление минерализованных растворов снизу вызвало перекристаллизацию осадков, представленных различными биогенными остатками: микроскопическими раковинами планктона, обломками кораллов и двустворок, фрагментами морских ежей и т.п. В результате этого на их поверхности началось отложение в виде корок, новообразованного карбоната кальция, что с одной стороны привело к ухудшению их сохранности, а с другой соединяло их между собой, как бы склеивало, приводя к постепенной потери осадком пластичности. Все это, а также и тончайшие капиллярные каналы по которым происходил подток растворов из глубины, хорошо видны при исследовании под микроскопом тонких срезов таких известняков.
Так постепенно, по мере высыхания на поверхности карбонатных илов начала образовываться и увеличиваться по мощности корка, представлявшая собой уже не просто высохший карбонатный осадок, а прочный известняк - горную породу, в которой произошли необратимые изменения, исключающие ее возврат в первоначальное пластичное состояние даже при попадании в воду.
Для многих, наверное, покажется удивительным, что такое чудесное превращение «глины» в камень произошло в обычных условиях, без температуры и давления, за небольшое время и прямо под ногами у людей. Но, тем не менее, это так. Благодаря этому явлению до нас дошли застывшие в известняке колеи, и мы можем восстановить события происшедшие несколько тысяч лет тому назад.
Исходя из нарисованной нами картины, у читателей может возникнуть справедливый вопрос - «Но ведь тогда, на поверхности известняка вместе с колеями, должны остаться следы тех людей, которые тащили эти плоты-сани; или они куда-то исчезли?» Нет, не исчезли. Они здесь же, просто их никто не воспринимал как следы. И это не удивительно, ведь качество отпечатков таково, что никому не приходило в голову, догадаться, что это. Положение усугублялось, еще и общим направлением мыслей исследователей, ориентированным на происхождение колей вследствие механического выдалбливания или истирания твердого известняка. Даже если бы нашли что-то похожее на отпечаток ноги, то объяснили бы это игрой природы, выветриванием или растворением.
Если оценить условия, в которых они создавались, то находка качественного следа, скорее, исключение, чем правило. Подумайте, что может остаться на глинистом дне от человека идущего по колено в густой болотной грязи, м.б еще поросшей сверху мхом, тростником или водорослями. При этом человек не просто идет, а упирается и тащит шаг за шагом вместе с другими людьми, за какое-то подобие канатов, неимоверно тяжелые и неповоротливые сани, оставляющие за собой большие и глубокие борозды, а впереди себя, словно бульдозер, толкающие гору грязи. Это вам не прогулка босиком по пляжу, по влажному песку. Но и это еще не все. Насыщение верхнего слоя карбонатных илов пузырями, тоже не способствует формированию качественного следа. Кроме того, поверхностный слой карбонатных илов может быть полужидкий, и тогда при вытаскивании ноги на нем не останется ничего, кроме небольшой неровности.
Свою роль в стирание отпечатков внесла и современная эрозия. Каждый раз после дождя отпечатки заполняются водой, которая растворяет их стенки и делает их границы все менее и менее четкими (Фото 26).
Но все-таки там, где известняк более плотный, где колеи лучше качеством, углубления, напоминающие форму ступни видны достаточно отчетливо. Посмотрите на представленные снимки, сделанные при самом беглом осмотре участков.
Фото 25 сделано на участке в Сан Гване. В левой половине снимка отчетливо видно несколько продолговатых углублений, напоминающих форму стопы. Ориентация их различная. Похоже, что человек топтался на месте, возможно, пересекал колеи. Длина следов немного больше 30см. На снимке 26 одиночный отпечаток с этого же участка со следами эрозии границ. А вот на снимках 27 и 28 цепочки следов с участка St. Pawl., tat-Tagra, Naxxar. Сейчас задача найти отпечатки хорошего качества, а заодно поискать и следы животных: бегемотов, слонов или копытных. И, кстати, следы могут быть не только вблизи колей.
Фото 25 - Следы людей(?) с участка San Guan
Фото 26 - Следы людей(?) с участка San Gua
Фото 27 - Следы людей(?) с участка San Pawl tat-Tagra, Naxxar
Фото 28 - Следы людей(?) с участка San Pawl tat-Tagra, Naxxar