про разные кубики - 7
Кубик последний, монгольский
5 сентября 1924 в Моглолии был принят закон "Об охране памятников старины", который ограничивал вывоз из страны научных коллекций, добытых иностранными учеными.
Ничего вывозить стало нельзя, а если вдруг чего - то получите пожалста особое разрешение от правительства Монголии и ее Учкома.
Поводом к принятию закона послужили экспедиция П.К. Козлова и Центрально-азиатская экспедиция Нью-Йоркского музея естественной истории под руководством Р.Ч. Эндрюса, которая второй год занималась в Монголии поиском ископаемых животных. Эндрюса, кстати, Козлов приглашал взглянуть на свои находки, а тот подарил ему свою книгу с надписью "Генералу П.К. Козлову, чьи выдающиеся достижения вдохновили американских исследователей."
Исследователи, да, почему нет? :)
О принятии закона член Учкома Монголии Ц.Ж. Жамцарано сообщил Ольденбургу в октябре того же года.
(Товарищ Жамцарано на самом деле весьма интересная личность. "Бурятский, монгольский и советский учёный, общественно-политический деятель, один из создателей социалистического строя монголов. Член-корреспондент Академии наук СССР, доктор филологических наук". Ну и еще много всякого занимательного)
Жамцарано слева в нижнем ряду
В ноябре П.К. Козлов, Ц.Ж. Жамцарано и С.А. Теплоухов подписали Соглашение Монголо-Тибетской экспедиции с Ученым комитетом Монголии.
Жамцарано требовал оставить в стране находки, по крайней мере, из двух курганов. Сговорились на одном, среднего размера. Но сначала все найденное, разумеется,должно было отправиться на изучение в Ленинград, а не позднее осени 1925 года вернуться обешанное.
В августе 1926 г. в Монголию отправили первые предметы (ну не получилось раньше, пока поделили, пока то-се) - "ковер из кургана № 6, одну лаковую чашечку, часть золотых вещей, образцы наиболее ценных и типовых китайских тканей и другие предметы".
Здание Ученого комитета Монголии
В сентябре 1926 Козлов подписал новый договор с монгольским Учкомом.
"Ввиду великих заслуг перед наукой путешественника П.К. Козлова, Ученый Комитет МНР передает безвозмездно половину всего материала в прямое распоряжение П.К. Козлова, а другая половина, после их изучения и определения возвращается Ученому Комитету Монголии не позднее 1 июня 1929 года.
Право определения той части, которая должна будет отойти в собственность Ученого Комитета МНР предоставляется Академии Наук СССР"
Дальнейший ход событий таков:
В 1925 году Козлов, мимоходом, на пути в Тибет, докопал (ну не сам,конечно) два прошлогодних кургана и в нарушение запрета АН исследовал еще один.
Г.И.Боровка в том же году был руководителем Археологического отряда Монгольской комиссии, но из-за дождливого лета "идя навстречу пожеланиям Ученого комитета Монголии", ограничился исследованиями археологических памятников в другом месте. Через год раскопки курганов все-таки провел, но со скромными результатами.
Еще через год А.Д. Симуков, оставшийся работать в Монголии после завершения экспедиции, с помощью узких шурфов исследовал 2 кургана. Большой курган не оправдал надежд - склеп был полностью разрушен, все сгнило, от помещений почти ничего не осталось. Во втором кургане помещение сохранилось, но бедное по содержанию. Самой ценной находкой стала пресловутая лакированная чашечка для датировки.
Ах, какая печаль-то.
Три года назад все было целехонькое, даже мыло-отжим-глажка не повредило ценным китайским тканям, да и золотишко имелось, а тут такой облом.
И почему раскопки велись не по правилам науки?
Отчет Симукова опубликован только в 2008 году.
В 1954-1955 годах монгольский ученый Ц. Доржсурэн раскопал на территории Ноин-Улы пятнадцать погребений рядовых хунну.
В 1961-1964 годах этим же монгольским учёным совместно с венгерским археологом И. Эрдели были исследованы два больших кургана, но дойти до дна могил им не удалось.
Следующая экспедиция - та, про которую книжка. 2006 год.
No comments.
5 сентября 1924 в Моглолии был принят закон "Об охране памятников старины", который ограничивал вывоз из страны научных коллекций, добытых иностранными учеными.
Ничего вывозить стало нельзя, а если вдруг чего - то получите пожалста особое разрешение от правительства Монголии и ее Учкома.
Поводом к принятию закона послужили экспедиция П.К. Козлова и Центрально-азиатская экспедиция Нью-Йоркского музея естественной истории под руководством Р.Ч. Эндрюса, которая второй год занималась в Монголии поиском ископаемых животных. Эндрюса, кстати, Козлов приглашал взглянуть на свои находки, а тот подарил ему свою книгу с надписью "Генералу П.К. Козлову, чьи выдающиеся достижения вдохновили американских исследователей."
Исследователи, да, почему нет? :)
О принятии закона член Учкома Монголии Ц.Ж. Жамцарано сообщил Ольденбургу в октябре того же года.
(Товарищ Жамцарано на самом деле весьма интересная личность. "Бурятский, монгольский и советский учёный, общественно-политический деятель, один из создателей социалистического строя монголов. Член-корреспондент Академии наук СССР, доктор филологических наук". Ну и еще много всякого занимательного)
Жамцарано слева в нижнем ряду
В ноябре П.К. Козлов, Ц.Ж. Жамцарано и С.А. Теплоухов подписали Соглашение Монголо-Тибетской экспедиции с Ученым комитетом Монголии.
Жамцарано требовал оставить в стране находки, по крайней мере, из двух курганов. Сговорились на одном, среднего размера. Но сначала все найденное, разумеется,должно было отправиться на изучение в Ленинград, а не позднее осени 1925 года вернуться обешанное.
В августе 1926 г. в Монголию отправили первые предметы (ну не получилось раньше, пока поделили, пока то-се) - "ковер из кургана № 6, одну лаковую чашечку, часть золотых вещей, образцы наиболее ценных и типовых китайских тканей и другие предметы".
Здание Ученого комитета Монголии
В сентябре 1926 Козлов подписал новый договор с монгольским Учкомом.
"Ввиду великих заслуг перед наукой путешественника П.К. Козлова, Ученый Комитет МНР передает безвозмездно половину всего материала в прямое распоряжение П.К. Козлова, а другая половина, после их изучения и определения возвращается Ученому Комитету Монголии не позднее 1 июня 1929 года.
Право определения той части, которая должна будет отойти в собственность Ученого Комитета МНР предоставляется Академии Наук СССР"
Дальнейший ход событий таков:
В 1925 году Козлов, мимоходом, на пути в Тибет, докопал (ну не сам,конечно) два прошлогодних кургана и в нарушение запрета АН исследовал еще один.
Г.И.Боровка в том же году был руководителем Археологического отряда Монгольской комиссии, но из-за дождливого лета "идя навстречу пожеланиям Ученого комитета Монголии", ограничился исследованиями археологических памятников в другом месте. Через год раскопки курганов все-таки провел, но со скромными результатами.
Еще через год А.Д. Симуков, оставшийся работать в Монголии после завершения экспедиции, с помощью узких шурфов исследовал 2 кургана. Большой курган не оправдал надежд - склеп был полностью разрушен, все сгнило, от помещений почти ничего не осталось. Во втором кургане помещение сохранилось, но бедное по содержанию. Самой ценной находкой стала пресловутая лакированная чашечка для датировки.
Ах, какая печаль-то.
Три года назад все было целехонькое, даже мыло-отжим-глажка не повредило ценным китайским тканям, да и золотишко имелось, а тут такой облом.
И почему раскопки велись не по правилам науки?
Отчет Симукова опубликован только в 2008 году.
В 1954-1955 годах монгольский ученый Ц. Доржсурэн раскопал на территории Ноин-Улы пятнадцать погребений рядовых хунну.
В 1961-1964 годах этим же монгольским учёным совместно с венгерским археологом И. Эрдели были исследованы два больших кургана, но дойти до дна могил им не удалось.
Следующая экспедиция - та, про которую книжка. 2006 год.
No comments.