Сновидения,
ЭТЮД: У нас в Винеции...
Сегодня ночью я заново родился. Случилось так, что я серьёзно влип. На ровном месте. Я шёл домой. Это было лето. Недалеко от дома я увидел лежащий рядом с дорогой старый чемодан. Я спустился посмотреть. Взялся за крышку и она отвалилась. В чемодане обнаружилась старая, но весьма приличная посуда. Рядом на траве валялась одежда. Видно, что когда-то модельная. Всё это было разбросано перед немецкой полутораэтажкой с деревяной дверью. На оконцах двери висели убогие занавесочки. Дверь приоткрыта.
Я решил поступить честно. Я собрал лучшее из барахла и пошёл в дом. Решил поговорить с владельцем. Но в комнате за дверью, кроме стола с клеёнкой, допотопного буфета и советского телевизора, никого не оказалось. И не было, похоже, давно. Хозяйка ушла с алкашами, тётка видно пила. Да и пропала.
Я открыл дверь, распахнул окошко, собрал вещи, собрался уходить. Но тут заинтересовался радиоприёмником на окне, с разбитой панелью. Едва я притронулся к нему в комнату сквозь окно заглянули чьи-то мелкие пацаны. Молча схватились за фирменный значок, чуть выше ручки гетеродина, и попытались оторвать.
- Стой. - Я схватил одного за руку. - Это моё.
- Если не отпустишь, я скажу, что ты вор. - закричал он в ответ идиотским голосом.
Тут, в комнату сначала заглянул, потом вошёл ещё один мужик.
- Вы тут вещи разбросали. Это ваше? - спросил он.
- Нет, - сказал я - хозяев нет, пьют наверное, тут всё брошено. Я это случайно нашёл. Как хотите, а я пошёл.
- Вместе пойдём. - Мрачно сказал мужик, прикрыл дверь, и подойдя к телевизору, воткнул шнур в розетку. - Хочу убедиться, что работает. Жалко будет, если разворуют.
Погрозил кулаком пацанам. Те исчезли.
Вещи были не мои, поэтому, пока грелся телевизор, я решил так, если появятся хозяева, просто всё оставлю, и пойду дальше домой. Это была ошибка. Надо было раньше. Едва мы собрались выходить, открылась дверь и вошли четверо. Я сразу понял, что это гопота и дело приняло отвратительный оборот. Они тут же, не обращая на нас никакого внимания расселись за стол и выставили консервную банку вместо пепельницы.
- Садись. - Сказал мне их старший и показал на край стола. - Ну-ка расскажи, что вы тут делали?
-Нет, - я мотанул головой, - не надо разбрасываться чужими вещами. Я их вернул. А теперь, я домой.
-Вот, хозяева - сказал он, показывая на нетрезвую тётку в халате. - Взял в руки сторублёвый кнопочный телефон и принялся кому-то звонить.
Я протиснулся между буфетом и стонущим существом в спортивном костюме, которое тоже когда-то было женщиной. Оно лежало лицом на столе и кашляло.
-Сейчас всё будет! - кивнул он всей честной гоп-компании. - И пиво, и водка, и закусить...
Стоило взяться мне за дверь, из-за стола вывалился четвёртый, подбежал ко мне схватил за руку. В другой руке у него оказался ножик.
- Стоять, блядь! - Прохрипел он, и посмотрел мне прямо в глаза. Между тем, слушая туманный телефонный базар, я понял, что кто-то скоро подгребёт сюда ещё, и нас начнут шантажировать сдачей в ментовку.
- Ты чего творишь! - Рявкнул мужик из угла. И подскочил к порогу. - Отпусти его.
- Сейчас порешу. - Огрызнулся уголовник, и не выпуская мою руку, повернулся с ножом к незнакомцу.
- Что ты сказал? - Лицо незнакомого мужчины стало вдруг зверским. Он сунул ладонь в карман и вынул оттуда кость, похожую на куриную. Но длинную и твёрдую, как штырь. - Сука, ты сейчас у меня сдохнешь.
Он схватил гопника за запястье, рывком впечатал того в дверной косяк, и прямо у меня на глазах вдавил кость в правый глаз урки. Да так глубоко и нарочито медленно с проворотом, что мне показалось, будто я услышал, как трещит височная косточка. Хватка, держащая мою руку ослабла. Я выскочил на порог дома и слыша багровые крики за спиной бросился бежать.
- Только не беги, не беги - уговаривал я себя и озирался в поисках ментовского вазика. Главное, чтобы они не увидели меня. И только не домой. Я свернул в боковую улицу. И как всегда это бывает в Калининграде, попал в какие-то ебеня. Город этот вообще похож на резиновый мячик. Чтобы попасть в соседний дом, можно пройти по окружности километр, но чтобы попасть в соседний район, достаточно перелезть через забор. Тем более, что рабица в каждом из них всегда разорвана. Это по жизни.
Я прошёл через один двор, мимо хрущёвки, завернул в другой. Оказался в тупике. Вынырнул на окраину. Увидел кольцо трамвая. Трамвай был пуст и предельно раздолбан. Он даже не остановился, хотя я и размахивал руками. Едва он ушёл, гремя и подпрыгивая, из-за деревьев появились какие-то солдаты, в этой своей новой форме из краплёных балахонов. Трое перепрыгнули через оградку и исчезли дальше в кустах, четвёртый зацепился куском штанины, заправленной в крагу и упал, вывернув ногу кверху. Закричал, да так и остался лежать с вывернутой ногой. То ли сломал, то ли вывихнул.
- Что за хрень! - Подумал я и побежал сам.
Солнце клонилось к пяти. Я шёл то ли по Балтрайону, то ли в конце Нарвской. Где и бывал, всего два раза. И не уверен, что это именно там. Я шёл по глубоким городским впадинам и не знал, что делать дальше. Домой мне нельзя. Менты, скорее всего уже ищут. Ищут хотя бы из классовой солидарности. Мне, с моей поганой "интеллигентной" рожей спрятаться здесь, всё равно, что перестать существовать. Надо хотя бы побриться, чтобы не так быть похожим на себя прежнего. Но как? И тут мне повезло. Я спустился по лесенке в какой-то полуподвальный этаж и увидел Русика в компании. Они сидели сдвинув столы. Русик рассказывал анекдот.
- О, бля! - Увидел он меня через головы. - Ты чё как ёлочка нарядился!
- Я сегодня с женой в ресторан ходил.
Русик это тот пиздобол, который везде свой. И в ментовке и у бандюков. Потому как именно свой. Не могу понять, что нас связывало...
- Ладно, - он повернулся к своим с неулыбчивыми лицами лосям и оленям, - я пошёл. Скоро буду. Принесу "котлету", накрою поляну, все дела.
Он вышел за мной на порог.
- Ты это, не светись так особо, я схожу, куда надо, перекинусь парой слов, Объясню потом, что и как. А бля, что было-то?
- Долго рассказывать, - я отвёл глаза и махнул рукой, - но я ни причём. Это правда.
Он рассмеялся и ушёл.
Я остался в каком-то дворе и совершенно один с расфокусированным взглядом, который не знал за что уцепиться...
Сегодня ночью я заново родился. Случилось так, что я серьёзно влип. На ровном месте. Я шёл домой. Это было лето. Недалеко от дома я увидел лежащий рядом с дорогой старый чемодан. Я спустился посмотреть. Взялся за крышку и она отвалилась. В чемодане обнаружилась старая, но весьма приличная посуда. Рядом на траве валялась одежда. Видно, что когда-то модельная. Всё это было разбросано перед немецкой полутораэтажкой с деревяной дверью. На оконцах двери висели убогие занавесочки. Дверь приоткрыта.
Я решил поступить честно. Я собрал лучшее из барахла и пошёл в дом. Решил поговорить с владельцем. Но в комнате за дверью, кроме стола с клеёнкой, допотопного буфета и советского телевизора, никого не оказалось. И не было, похоже, давно. Хозяйка ушла с алкашами, тётка видно пила. Да и пропала.
Я открыл дверь, распахнул окошко, собрал вещи, собрался уходить. Но тут заинтересовался радиоприёмником на окне, с разбитой панелью. Едва я притронулся к нему в комнату сквозь окно заглянули чьи-то мелкие пацаны. Молча схватились за фирменный значок, чуть выше ручки гетеродина, и попытались оторвать.
- Стой. - Я схватил одного за руку. - Это моё.
- Если не отпустишь, я скажу, что ты вор. - закричал он в ответ идиотским голосом.
Тут, в комнату сначала заглянул, потом вошёл ещё один мужик.
- Вы тут вещи разбросали. Это ваше? - спросил он.
- Нет, - сказал я - хозяев нет, пьют наверное, тут всё брошено. Я это случайно нашёл. Как хотите, а я пошёл.
- Вместе пойдём. - Мрачно сказал мужик, прикрыл дверь, и подойдя к телевизору, воткнул шнур в розетку. - Хочу убедиться, что работает. Жалко будет, если разворуют.
Погрозил кулаком пацанам. Те исчезли.
Вещи были не мои, поэтому, пока грелся телевизор, я решил так, если появятся хозяева, просто всё оставлю, и пойду дальше домой. Это была ошибка. Надо было раньше. Едва мы собрались выходить, открылась дверь и вошли четверо. Я сразу понял, что это гопота и дело приняло отвратительный оборот. Они тут же, не обращая на нас никакого внимания расселись за стол и выставили консервную банку вместо пепельницы.
- Садись. - Сказал мне их старший и показал на край стола. - Ну-ка расскажи, что вы тут делали?
-Нет, - я мотанул головой, - не надо разбрасываться чужими вещами. Я их вернул. А теперь, я домой.
-Вот, хозяева - сказал он, показывая на нетрезвую тётку в халате. - Взял в руки сторублёвый кнопочный телефон и принялся кому-то звонить.
Я протиснулся между буфетом и стонущим существом в спортивном костюме, которое тоже когда-то было женщиной. Оно лежало лицом на столе и кашляло.
-Сейчас всё будет! - кивнул он всей честной гоп-компании. - И пиво, и водка, и закусить...
Стоило взяться мне за дверь, из-за стола вывалился четвёртый, подбежал ко мне схватил за руку. В другой руке у него оказался ножик.
- Стоять, блядь! - Прохрипел он, и посмотрел мне прямо в глаза. Между тем, слушая туманный телефонный базар, я понял, что кто-то скоро подгребёт сюда ещё, и нас начнут шантажировать сдачей в ментовку.
- Ты чего творишь! - Рявкнул мужик из угла. И подскочил к порогу. - Отпусти его.
- Сейчас порешу. - Огрызнулся уголовник, и не выпуская мою руку, повернулся с ножом к незнакомцу.
- Что ты сказал? - Лицо незнакомого мужчины стало вдруг зверским. Он сунул ладонь в карман и вынул оттуда кость, похожую на куриную. Но длинную и твёрдую, как штырь. - Сука, ты сейчас у меня сдохнешь.
Он схватил гопника за запястье, рывком впечатал того в дверной косяк, и прямо у меня на глазах вдавил кость в правый глаз урки. Да так глубоко и нарочито медленно с проворотом, что мне показалось, будто я услышал, как трещит височная косточка. Хватка, держащая мою руку ослабла. Я выскочил на порог дома и слыша багровые крики за спиной бросился бежать.
- Только не беги, не беги - уговаривал я себя и озирался в поисках ментовского вазика. Главное, чтобы они не увидели меня. И только не домой. Я свернул в боковую улицу. И как всегда это бывает в Калининграде, попал в какие-то ебеня. Город этот вообще похож на резиновый мячик. Чтобы попасть в соседний дом, можно пройти по окружности километр, но чтобы попасть в соседний район, достаточно перелезть через забор. Тем более, что рабица в каждом из них всегда разорвана. Это по жизни.
Я прошёл через один двор, мимо хрущёвки, завернул в другой. Оказался в тупике. Вынырнул на окраину. Увидел кольцо трамвая. Трамвай был пуст и предельно раздолбан. Он даже не остановился, хотя я и размахивал руками. Едва он ушёл, гремя и подпрыгивая, из-за деревьев появились какие-то солдаты, в этой своей новой форме из краплёных балахонов. Трое перепрыгнули через оградку и исчезли дальше в кустах, четвёртый зацепился куском штанины, заправленной в крагу и упал, вывернув ногу кверху. Закричал, да так и остался лежать с вывернутой ногой. То ли сломал, то ли вывихнул.
- Что за хрень! - Подумал я и побежал сам.
Солнце клонилось к пяти. Я шёл то ли по Балтрайону, то ли в конце Нарвской. Где и бывал, всего два раза. И не уверен, что это именно там. Я шёл по глубоким городским впадинам и не знал, что делать дальше. Домой мне нельзя. Менты, скорее всего уже ищут. Ищут хотя бы из классовой солидарности. Мне, с моей поганой "интеллигентной" рожей спрятаться здесь, всё равно, что перестать существовать. Надо хотя бы побриться, чтобы не так быть похожим на себя прежнего. Но как? И тут мне повезло. Я спустился по лесенке в какой-то полуподвальный этаж и увидел Русика в компании. Они сидели сдвинув столы. Русик рассказывал анекдот.
- О, бля! - Увидел он меня через головы. - Ты чё как ёлочка нарядился!
- Я сегодня с женой в ресторан ходил.
Русик это тот пиздобол, который везде свой. И в ментовке и у бандюков. Потому как именно свой. Не могу понять, что нас связывало...
- Ладно, - он повернулся к своим с неулыбчивыми лицами лосям и оленям, - я пошёл. Скоро буду. Принесу "котлету", накрою поляну, все дела.
Он вышел за мной на порог.
- Ты это, не светись так особо, я схожу, куда надо, перекинусь парой слов, Объясню потом, что и как. А бля, что было-то?
- Долго рассказывать, - я отвёл глаза и махнул рукой, - но я ни причём. Это правда.
Он рассмеялся и ушёл.
Я остался в каком-то дворе и совершенно один с расфокусированным взглядом, который не знал за что уцепиться...