Критерии расценки галюциногенный видений при полном их отрицании
Наступает просвещение, пластинкатихо кружится, достигая своего максимума в точке конца пути. Позиция меняется, переходя плаными позывами легкого ветра, издающегося из микроволновых динамических магнитах, прикрепленных к стене. Они вибрируют, так легко и непринужденно будаража слизистую, вкупе с барабанными перепонками. Мегабайты капают, долбят свой гребанный камень науки. Не из жалости, но из гордости. Последняя капля падает на голову, разбивая на части все созданные при том стереотипы о заданной траектории полета капли, ударяясь об столб. Воздушные волны от пуль могут быть не только в кино, поверьте.
Стены окрашены в желтый. Достоевский все свои романы в этот цвет покрасил. А Пушкин, со своими черными корнями, уходящими в эфиопскии прерии с их палящим солнцем и золотыми травами, никак не мог отказать себе в этом удовольствии. Через месяц стены становятся оранжевыми,такими ласкающими - взрослыми, насыщенными. Но потом стены стареют. Появляются трещины, смарщивается штукатурка, слой пыли от нового ремонта предполагает наличие очищающей влаги, которую никто ей не даст.
Никто помочь не может, смотря в воспаленные глаза попытвшегося войти в единение с землей. Ведь он смотрит не на землю, а в землю, понимая, ощущая, чувствуя все, что необходимо. Если вы все понимаете, значит вам чего-то не расказвали.
Опять это ощущение. Опять тяготит вниз, опять разыгрывается золнце, опять радует глаз простой солнечный зайчик. Это все оттуда, все вместе, все повсюду.
Стены окрашены в желтый. Достоевский все свои романы в этот цвет покрасил. А Пушкин, со своими черными корнями, уходящими в эфиопскии прерии с их палящим солнцем и золотыми травами, никак не мог отказать себе в этом удовольствии. Через месяц стены становятся оранжевыми,такими ласкающими - взрослыми, насыщенными. Но потом стены стареют. Появляются трещины, смарщивается штукатурка, слой пыли от нового ремонта предполагает наличие очищающей влаги, которую никто ей не даст.
Никто помочь не может, смотря в воспаленные глаза попытвшегося войти в единение с землей. Ведь он смотрит не на землю, а в землю, понимая, ощущая, чувствуя все, что необходимо. Если вы все понимаете, значит вам чего-то не расказвали.
Опять это ощущение. Опять тяготит вниз, опять разыгрывается золнце, опять радует глаз простой солнечный зайчик. Это все оттуда, все вместе, все повсюду.