Восточная сказка. Часть III
Наконец, наступил Наурыз, пришло назначенное время. Стали потихоньку подходить гости. Не все подтвердили приглашение - служба есть служба, и срочные дела обрушиваются на тебя именно тогда, когда ты собираешься заняться чем-то более приятным. Но тем не менее …
На Севере не принято приходить в гости с пустыми руками. Это вам не Москва! Кстати, авторитетно заявляю - как и в Казахстане. Вот не принято - и всё тут!
Хозяева радушно встречали гостей. И было заметно, что они каждому из них рады по-особенному, искренне. Это - север, это - офицерское братство. Когда-то потом всего этого нам будет остро не хватать!
Гости вручали свои подарки хозяевам - тем более, Новый год… пусть и четвертый с января-месяца! А уж то, что ни один гость не уйдет голодным и холодным из дома - вообще не подлежит обсуждению! А в Москве, если занесет в гости нелегкая, то, что принесешь - то и поешь. Исключения есть, чем и интересны! Мои тамошние друзья попадают именно в исключения. Правда, некоторые всё же испортились.
Вот и натащили столько, что ежели все это выпить, то утром никакой минералки не хватит. Но гости даются Богом! А кто осмелится обидеть САМОГО? Тут жди от него убедительных и скорых разъяснений, не заржавеет! Вот то-то! Это целая философия и не в шутливом рассказе ее обсуждать!
Мужики сгрудились на крошечной кухне стандартной квартиры типового дома, когда-то отстроенного доблестным стройбатом. Так сказать принять аперитивчику и слегка позубоскалить.
Не хватало одного Бараева, которого где-то задержали в большом штабе. Вдруг под окнами резко затормозила машина, по ступеням лестницы загремели чьи-то шаги, а потом раздался стук в дверь. Здоровенной кнопки звонка на ней было никак не увидеть! У Бекмурзина сжалось сердце - что-то случилось на корабле и за ним прислали машину с оповестителем. Нет! Тогда бы сначала позвонили! Тогда - что?
Он открыл дверь и прямо к нему в объятия свалился сам Вадим Бараев, в распахнутой дубленке и сбитой на затылок бобровой шапке, из-под которой торчали всклоченные черные волосы, падающие на лоб.
Быстро сунув букет цветов Альфие, а Беку - очередной пакет, в котором что-то звякало и булькало, он с придыханием, выкатив глаза, потребовал:
- Рюмку! Рюмку! Рюмку, скорее дайте рюмку!
Комдив сбросил щегольские сапоги «под крокодила» (он знал, что пройдя не разуваясь, в дом восточного человека - один из самых верных способов зверски обидеть хозяина) и почти побежал на кухню. Недоуменно пожав плечами, Бек последовал за ним, налил ему большую рюмку водки, предложил бутерброд с селедкой на закуску.
Бараев с наслаждением выпил и… сразу успокоился. В это время его жена Марина уже здоровалась с Альфией.
Вадим с довольной улыбкой показал жене пустую рюмку, повертев ее в руках и перевернув вверх дном.
- А ты уже поняла, кто повезет нас домой после вечера? Ага!
- Ничего не будет, если вы бросите своего «Боливара» у нас под окнами! - предложила Бекмурзина.
- Вот-вот, а если да коли, кто-то польстится на твой тарантас, то наконец-то купишь себе что-то новое, поприличнее! - сказала жена, вложив в эти слова всю свою язвительность.
- Ну уж нет - договор есть уговор, это двухстороннее соглашение! Кто успевает выпить рюмку первым, тот и победил! Проигравший ведет трезвый образ жизни! И вообще, женщинам алкоголь противопоказан! Особенно на востоке!
- Опасное это дело - передавать бразды правления своей любимой машины. В результате, ты медленно и уверенно трансформируешься в автослесаря, мойщика-заправщика своей собственной ласточки! Такие случаи бывали-с! - насмешливо вставил всезнающий Женя Милкин.
Кстати, о Востоке… Он глянул на Альфию, в которой было что-то не так и поперхнулся каким-то заготовленным было комплиментом.
Перед ним стояла жена старого товарища. Но… на голове был какой-то платок, прерывающий еще и часть лица, длинный, закрытый пиджак, прямо под горло. Вместо привычных туфелек на каблучке - не то - тапочки, не то - кожаные галоши…
- Да-а-а! - удивленно протянул он.
Хозяин радушно пригласил гостей.
Приглашение было заранее заготовлено, и старательно выучено.
- Слушайте, я по памяти, уж не взыщите:
Кем бы ты посланник не был -
оставайся до зари!
Мы в желаниях просты
и в еде не прихотливы.
Не побрезгуй, путник милый,
с дастархана взять еды.
Ветер праведных степей
освежающе-приятно
шепчет чувственно, понятно
древний быт степных людей.
Хрупко всё, как жёлтый лист,
и народ, и степи тоже,
только праздник вечен всё же
под названьем Наурыз.
- Здорово! Чувствуется восточная мудрость! Твои стихи? - восхитился комдив.
- Нет, что ты! Есть такой поэт Ренат Хасипов. Но по существу и точно сказано. Сам завидую!
Прошли в большую комнату. Бараев приостановился, пропуская вперед хозяйку дома. Тут же в коридоре образовалась «пробка». Норбулат снисходительно подтолкнул комдива вперед.
- Вадим, ты иди вперед, Альфия никогда не пойдет вперед мужчины, тем более, старше её по возрасту.
От удивления Бараев подавился заготовленной фразой, что-то вроде: «Только после вас». Жены офицеров посмотрели на хозяйку с неодобрением, как на изменницу делу женской эмансипации.
Гости ахнули - они попали в сказочную юрту. Полосы ткани сходились в центре потолка - там где раньше была люстра. Сейчас комнату освещали свет пары бра и огонь декоративного камина.
На полу, застеленному по всей площади ворсистым туркменским ковром, а, точнее, на низком достархане был накрыт пиршественный стол.
Кстати, роль этого самого достархана играл старый добрый обеденный стол из полированного дерева, принимавший участие во всех праздничных застольях семьи Бекмурзиных, и прячущийся в будни за одним из шифоньеров. На этот раз к нему просто не стали приворачивать длинные ноги и получился оригинальный восточный столик. В тему!
А на этом столике, на скатерти стояли яства - слава Альфие и Интернету.
Тут тебе и баурсаки, и особые треугольные пирожки с курицей и картофелем (это уже ближе к татарской кухне - но кто может сказать однозначно?)
Из стратегических запасов морозилки была извлечена и порезана длинныи ломтиками колбаса из молодой конины (не казы, конечно, где ее взять, но всё же), отварные языки, запеченная холодная баранина (австралийская, Егоркин где-то расстарался), ак-чурек, белый хлеб то есть, лаваши, сложенные на почетном месте посреди стола, прикрытые аккуратной белой тряпицей.
Говорят, преломившие между собой белый хлеб никогда не сделают друг другу подлости! Древние кочевники были честными, благородными и ужасно наивными! А белый хлеб был для них тогда действительно большой ценностью!
Главные же стратегические силы - беспармак и каурдак, ожидали в засаде на кухне, в казанах, обмотанных теплыми покрывалами для сбережения тепла. Но запах баранины с луком и специями вышибали слюну и запускали выделения желудочного сока. Обалдеть!
Возле каждого прибора стояли цветастые пиалы-кесе, расписанные традиционном казахском стиле, в виде бараньих голов, с переплетенными рогами. Говорят, такой рисунок недавно нашли даже в Мексике. И туда тюрки добрались, оказывается!
Гостям были выданы тюбетейки, гостьям - праздничные расшитые серебряной тесьмой особые жилетики, когда-то привезенные Беком от родственников в качестве сувениров, их накопилось достаточно. Не может приличный мужчина быть в обществе, не покрыв голову!
Хозяин дома, шутливо представился:
- Мы казахи, любим беспармаки, каурдаки, карты, казы и араки! - это Норбулат кратко представил меню сегодняшнего праздника.
После чего он сделал приглашающий жест - к столу, мол! Мужчины располагались за столом, рассаживаясь по-восточному, как показывал Бек на особых матрасиках-корпе, опираясь на плотные подушки.
Женщины, предупрежденные об экстравагантных условиях приема, все пришли в брюках, и устраивались за дальним концом стола, так, мол, положено по-восточному.
Дети были заблаговременно выпровожены к своим приятелям по соседству, а Бони, к ее огромному возмущению, закрыли в детскую.
Началось застолье, с тостами за праздник, за женщин, за любовь - как обычно, согласно флотским традициям. Все обратили внимание, что хозяйка пила исключительно только сок.
На скрещенных под себя ногах долго без привычки не усидишь - даже Милкин, когда-то серьезно занимавшийся каратэ, скоро почувствовал, что ноги затекли. Поэтому гости стали менять позы, некоторые даже прилегли. Альфия вдруг подскочила и стала молча подкладывать мужчинам - для удобства - те самые диванные подушки. В первую очередь - мужу. Женщины удивленно переглянулись.
- Жена! - приказным тоном сказал обычно корректный Норбулат: - а не пора ли беспармак подавать?
- Как скажешь, муж мой! - ответствовала Багира, скромно опустив глаза долу, и удалилась на кухню.
Марина Бараева поперхнулась куском лаваша с брынзой. А Лена Милкина устремилась за Альфией на кухню, помогать. Уходя, она уничтожающе глянула на Бека.
Был подан казан с дымящимся беспармаком, хозяйка быстро собрала грязные тарелки. Взамен них она раздала большие плоские тарелки, под новое блюдо. Лена и Катя Филиппова помогали ей, наливая мужчинам в кесе душистый янтарный бульон. Марина Бараева присоединилась к ним.
- Дурной пример заразителен! - сказала она.
- Мужики, вы не больно-то налегайте, там еще вкуснятина будет! А то вдруг лопнете! - добавила Милкина. Посыпались шутки, кто-то рассказал анекдот об обжорах.
. Запели традиционные застольные песни. Лена Милкина обладала приятным голосом, в голове у нее был целый справочник таких песен. Остальные подтягивали. Песни были русские и украинские. Но если праздник - то праздник для всех! Тюрки бы ничего против не имели.
Вообще-то, есть это пиршественное кушанье полагается руками, по очереди запуская руку в казан и доставая оттуда жирные куски мяса и ромбовидные тонкие лепешки вареного в жирном бульоне, теста. Тоже, кстати, символ единения и дани народным традициям.
Вареная баранья голова достается самому старшему почетному гостю. Но это не значит, что он ее будет сам есть! Мясо с головы надо обрезать, причем - строго по часовой стрелке, порезать на куски и раздать ближним. Существуют разные ритуальные приговорки к каждому куску, который раздает почетный гость. Отрезанное ухо, например, надо дать самому молодому и сказать- чтобы слушался старших и набирался ума-разума, глаз же он берет себе - чтобы быть зорким и мудрым. А бульон перед употреблением надо обязательно помешать бараньей лопаткой - это тоже дань традиции. Без почитания традиций - народ не народ, а чистое население или как там, электорат!
Да где было взять эту голову на русском Севере!
Понятно, что это тюркское блюдо здесь ели все-таки по-европейски, выложив куски мяса и жирные лепешки на большие тарелки. Наверное, что-то потерялось при этом…
Как водится, сам собой созрел тост - за традиции! Мужчины выпили.
Марина сказала своему Бараеву:
- Ты бы пил поменьше, а то опять чудить будешь!
Вадиму стало неловко - компания-то своя. Но всё-таки…
Неожиданно его поддержала Альфия:
- Наши мужчины устают на своей службе, и где им и отдохнуть, как не среди жен и друзей! И они сами знают, сколько им можно пить сегодня. Неправда ли, муж мой?
- Ты права, жена. И мне приятно слышать от тебя разумные речи! А сейчас, принеси мне, женщина, руки помыть.
Гости переглянулись. Женщины проглотили свои язычки. Альфия молча удалилась и принесла кувшин, тазик и полотенце. (Этот керамический кувшин случайно обнаружили в кладовке и сразу придумали эту сценку).
Бек подставил руки под струю теплой воды с розовым ароматом (идея Багиры!) Вытер руки, и благосклонно кивнул: - можешь, мол, идти!
Альфия вновь поправила подушки у мужа и гостей, переложила их поудобнее.
- Да-а-а! - завистливо протянул чуть захмелевший Бараев, Восток - дело тонкое! В следующей жизни обязательно женюсь на казашке! - твердо пообещал он.
Бек подумал, что, иногда пообщавшись с семьями друзей-товарищей, понимаешь, что напрасно ворчишь на свою жену. Оказывается, тебе еще очень повезло!
Подали и каурдак. Несмотря на навалившуюся уже сытость, гости отведали и это блюдо, оценив его по достоинству.
- Друзья! - сказал Бараев, легко поднявшись на ноги, - тост за самую лучшую хозяйку, жену нашего друга Норбулата!
Офицеры поднялись и дружно осушили свои рюмки до дна.
Марина демонстративно налила себе французского вина и тоже осушила свой бокал.
- Завтра сам свою машину заберешь! - мстительно сказала она своему мужу. Тот лишь пренебрежительно махнул рукой и хмыкнул:
-Испугала ежа голым ужом!! Подумаешь! И заберу!
- Альфия! Присядь с нами - посуду потом уберешь и помоешь! - снисходительно сказал Бек.
- Спасибо, муж мой!
- Вот же бай! - возмутилась обычно спокойная Лена Милкина.
- Бек! - невозмутимо поправил ее Норбулат. Мы - воины, а бай - это богатый успешный хозяин, глава рода или кочевого аула.
- Все равно - ты феодал и тиран недорезанный! - враждебно сказала Катя, вложив в эти слова весь доступный ей яд. Она с явным сочувствием поглядела на Багиру. В ней взыграла женская солидарность!
Конечно, у Бекмурзина дома между родителями не было таких отношений, а с Альфией они разработали специальный сценарий, припомнив некоторые фильмы и кое-какие примеры из литературы о Востоке, совершенно справедливо решив, что никто разницы между казахскими и иными восточными традициями в отношениях мужа и жены просто не заметит.
Офицеры, вышедшие покурить на лестничную площадку, наоборот, глядели на своего товарища Норбулата с нескрываемой завистью.
«Вот это да!» - подумал Филиппов, - «А у меня - не там сидишь, не так свистишь!». А в слух сказал, борясь со своими сомнениями:
- Слушай, Бек! Альфия же - питерская, из семьи врачей, сама - врач! И вот такое почитание мужа? Чистый домострой позапрошлого века! Только не говори мне, что это у нее врожденная тяга к восточному политесу и слепому подчинению мужу?
- Ага! Что, Юра, обзавидовался? - съехидничал комдив, - грех это завидовать удаче товарища!
- Так я по-доброму! - обиделся Филиппов
- И все-таки. Бек, как это? - пристал к Норбулату и Костя Милкин.
- Ну, это все не сразу! Постепенное, долговременное воспитание на традициях, опять же - поощрение положительных поступков через подарки там, всякое другое. И наоборот-пресечение всяких наглых поползновений на мой авторитет и мужские свободы! Сложно это, но наука, однако!
- Бил, что ли?
- Да, иногда пришлось. Камчой ременной по спине слегка!
- Слушай, а насчет - по спине там, или несколько ниже - мысль! Я вот тоже, после очередного распила чувствую: начинать когда-то надо!
- Да, эмансипация, уравнение в правах мужчин и женщин!
- Нет, если уравнивать права, если строго и по существу, то у женщин теперь кое-какие бонусы уже и отбирать придется!
- Если тебе кажется, что твоя жена - зануда, значит, ты еще просто не видел других жен! - глубокомысленно заключил Милкин
Мужики притихли, думая о чем-то о своем.
Вернулись за стол, выпили «на стремя», «на коня». Женщины обошлись без нотаций и попыток пресечь «пьянство». Они молча пили очень вкусный чай с баурсаками, рахат-лукумом и нугой. Восток - дело сладкое!
«Ага! Переваривают полученные впечатления!» - с удовлетворением подумал Норбулат.
Гости стали собираться, благодаря хозяев за такой экзотический прием и возможность познакомиться вплотную с казахской кухней и восточными обычаями.
Провожая у входных дверей, Альфия вручала каждому гостю маленькие сувениры. Вроде казахских кесе-пиал, тюбетеек, платков в национальных узорах, которых дома был изрядный запас.
Норбулат и Альфия остались одни. Дети, по случаю грядущего воскресного дня остались ночевать у друзей, по договоренности с их родителями. Мать справедливо решила, что им рановато смотреть на застолье взрослых, и слышать игривые шутки подвыпивших мужчин.
Вместе они привели гостиную в «исходное состояние», стащив на кухню весь столовый арсенал.
- Спасибо, дорогая! - сказал Норбулат и нежно обнял и поцеловал жену.
- Спасибо - и все? - промурлыкала в ответ Багира, томно прищурив чуть раскосые глаза.
- Нет, конечно! - обиделся муж, доставая из-за книг коробочку с дорогими духами. - Тюрки мы или нет? С Наурызом, любимая женушка! - и достал откуда-то великолепную белую розу. За это Бек получил поцелуй.
- Ко всему, я тут забыла тебе сказать, - напомнила Багира - в магазин «Mode Mia» вчера завезли классные кожаные сумочки. Так я одну себе уже подобрала и отложила! И это за счет твоей заначки, милый, а не из семейного бюджета!
Вспомнив этот магазин и порядок цен в нем, Бек даже застонал. Причем-вслух!
Но героически проглотил все готовые возражения. Слово мужчины - тверже камня! Так говорят казахи. Переживем!
- Договор есть уговор! Двухстороннее соглашение! Так говорит ваш комдив! - напомнила Багира, грациозно изгибаясь в сладкой истоме: - Ну и напахалась я сегодня, ноги-руки отваливаются! - пожаловалась Альфия и по-кошачьи потерлась щекой о щеку мужа.
- Но это того стоило - надо было видеть их лица! А еще я бы послушала, что они сейчас говорят между собой! Ох и достается же сейчас - и мне, и тебе! Дорого бы отдала, что бы все это послушать - хохотнула она.
- А теперь, о муж мой, переодевайся и топай на кухню мыть посуду! Твоя очередь! - сказала Багира.
- Может, завтра? - безнадежно предложил Норбулат, - хозяйка не заругает! - пошутил он, припомнив, как они на пятом курсе снимали комнату у сварливой и дотошной хозяйки.
- Нет-уж-ки! Договор есть уговор! - повторила Багира, превращаясь в зловредную Эфочку.
Через некоторое время Норбулат уже гремел посудой над мойкой, распевая свои любимые песни.
Альфия быстро прошмыгнула мимо кухни и скрылась в спальне.
- Бек! Иди сюда! - услышал Норбулат ее призывный голос. - И захвати бутылку шампанского - у меня сухой закон кончился!
Открыв дверь в полутемную, освещенную лишь одной свечой спальню, Норбулат почувствовал пряный запах новых духов и аромат жасмина от чаши-курильницы над свечой.
Ведет меня рука моей желанной
В сад запредельный, в некий сумрак странный
Твержу я «не пойду!» - ища предлог
Она: «пойдешь!» - и тянет непрестанно
У Норбулата сама собой всплыла на язык газель Руми. Вовремя и к месту!
В ответ он услышал восхищенное, протяжное, как любовный стон: «О-о-о!» своей жены.
Началась тысяча вторая ночь восточной сказки …