Дж.Свит в 2021
Я пошел в первый класс в Шарлотте, Северная Каролина, в 1973 году.
С начальной школы до окончания средней школы примерно 40 процентов моих одноклассников были афроамериканцами, в большинстве классов было по одному или два китайских, филиппинских, индийских и мексиканских ученика.
Что еще важнее, я росла с афроамериканскими образцами для подражания - директорами, учителями, консультантами и тренерами.
С седьмого по двенадцатый класс у меня было около дюжины чернокожих учителей - по английскому языку, биологии, химии
Короче говоря, я росла с ожиданием того, что мой интеллектуальный мир будет расово и социально разнообразным. Когда я поступила в колледж, я узнала, насколько сегрегированным может быть образование.
Система школ Шарлотт-Мекленбург начала отменять обязательные автобусные перевозки в 1992 году, а система «выбора школы», которая в конечном итоге ее заменила, провела повторную сегрегацию школ Шарлотт. Начальная школа, в которую я ходил в 1970-х годах, теперь на 85 процентов состоит из латиноамериканцев и на 9 процентов из афроамериканцев. Шарлотт не одинок в школьной сегрегации. Несмотря на то, что белые дети больше не составляют большинства среди детей школьного возраста в Америке, типичный белый ученик посещает школу, где 69 процентов его одноклассников также являются белыми. Эта демография также отражается в тех, кто обучает этих белых детей. Сегодня я могу спросить класс истории Университета Висконсин-Мэдисон из ста студентов бакалавриата, у скольких из них когда-либо был учитель, кроме белого, за все годы обучения в начальной и средней школе, и только пять или шесть учеников поднимут руки. Это ошеломляет меня.
За последние два года более половины американских штатов ввели законодательство или предприняли другие шаги, которые ограничили бы преподавание истории расизма в государственных школах. Законодатели и родители утверждают, что преподавание этих «разделяющих концепций» вызывает чувство вины и травмы у молодых учеников, особенно белых детей. Часто в этих дебатах теряется суровая демографическая реальность: все, чему учат белых учеников, происходит в государственных школах, где в среднем учителя почти исключительно белые, и более двух третей их одноклассников - белые. Как белые ученики могут чувствовать себя травмированными в такой расово однородной социальной среде?
Преподавание истории расизма, сексизма и гомофобии не разделяет, а объединяет, особенно в то время, когда мы становимся все более сегрегированными.
Подводя итог, я вернусь в класс четвертого класса мисс Борден. Как и многие дети, мы начинали каждый день с Клятвы верности. Маленький американский флаг стоял над одним углом доски, в основном незаметный, за исключением общешкольного утреннего ритуала. После звонка мы все встали, приложили руки к сердцу и прочитали клятву. Большинство из нас сделали это с должным почтением, но по мере того, как год шел, несколько детей начали отказываться, либо спать, либо сидеть тихо. Как и каждое утро, мисс Борден стояла перед классом, сложив руки, опустив голову и закрыв глаза. Когда я наконец набралась смелости спросить, почему она позволяет детям пропускать клятву, она терпеливо улыбнулась мне и сказала: «Не все видят флаг одинаково».
https://web.archive.org/web/20221222100345/https://www.historians.org/research-and-publications/perspectives-on-history/january-2022/from-inclusive-public-schools-to-divisive-concepts-a-reflection #США
С начальной школы до окончания средней школы примерно 40 процентов моих одноклассников были афроамериканцами, в большинстве классов было по одному или два китайских, филиппинских, индийских и мексиканских ученика.
Что еще важнее, я росла с афроамериканскими образцами для подражания - директорами, учителями, консультантами и тренерами.
С седьмого по двенадцатый класс у меня было около дюжины чернокожих учителей - по английскому языку, биологии, химии
Короче говоря, я росла с ожиданием того, что мой интеллектуальный мир будет расово и социально разнообразным. Когда я поступила в колледж, я узнала, насколько сегрегированным может быть образование.
Система школ Шарлотт-Мекленбург начала отменять обязательные автобусные перевозки в 1992 году, а система «выбора школы», которая в конечном итоге ее заменила, провела повторную сегрегацию школ Шарлотт. Начальная школа, в которую я ходил в 1970-х годах, теперь на 85 процентов состоит из латиноамериканцев и на 9 процентов из афроамериканцев. Шарлотт не одинок в школьной сегрегации. Несмотря на то, что белые дети больше не составляют большинства среди детей школьного возраста в Америке, типичный белый ученик посещает школу, где 69 процентов его одноклассников также являются белыми. Эта демография также отражается в тех, кто обучает этих белых детей. Сегодня я могу спросить класс истории Университета Висконсин-Мэдисон из ста студентов бакалавриата, у скольких из них когда-либо был учитель, кроме белого, за все годы обучения в начальной и средней школе, и только пять или шесть учеников поднимут руки. Это ошеломляет меня.
За последние два года более половины американских штатов ввели законодательство или предприняли другие шаги, которые ограничили бы преподавание истории расизма в государственных школах. Законодатели и родители утверждают, что преподавание этих «разделяющих концепций» вызывает чувство вины и травмы у молодых учеников, особенно белых детей. Часто в этих дебатах теряется суровая демографическая реальность: все, чему учат белых учеников, происходит в государственных школах, где в среднем учителя почти исключительно белые, и более двух третей их одноклассников - белые. Как белые ученики могут чувствовать себя травмированными в такой расово однородной социальной среде?
Преподавание истории расизма, сексизма и гомофобии не разделяет, а объединяет, особенно в то время, когда мы становимся все более сегрегированными.
Подводя итог, я вернусь в класс четвертого класса мисс Борден. Как и многие дети, мы начинали каждый день с Клятвы верности. Маленький американский флаг стоял над одним углом доски, в основном незаметный, за исключением общешкольного утреннего ритуала. После звонка мы все встали, приложили руки к сердцу и прочитали клятву. Большинство из нас сделали это с должным почтением, но по мере того, как год шел, несколько детей начали отказываться, либо спать, либо сидеть тихо. Как и каждое утро, мисс Борден стояла перед классом, сложив руки, опустив голову и закрыв глаза. Когда я наконец набралась смелости спросить, почему она позволяет детям пропускать клятву, она терпеливо улыбнулась мне и сказала: «Не все видят флаг одинаково».
https://web.archive.org/web/20221222100345/https://www.historians.org/research-and-publications/perspectives-on-history/january-2022/from-inclusive-public-schools-to-divisive-concepts-a-reflection #США