Опять читая Элиабель (eliabe-l)
Выдалось тут из-за одного диалога. Поцитирую. (Она наш, левый историк, специалист по тридцатым годам.)
***
В 1970х годах коммунизм был очень популярен во многих странах Европы, Франции, Италии, Испании, Латинской Америки, Азии, например. И даже в ФРГ, которая даже запрещала коммунистическую партию в предыдущие декады, так боялись там влиятельности коммунистов, коммунистическая партия была вполне ощутима. Развал СССР был огромным ударом по левым идеям на Западе вообще, не только коммунистическим.
Да, США не жгло коммунистов в Европе напалмом или уничтожали ковровыми бомвардировками, пытали и сбрасывали живыми с самолетов, как во Вьетнаме, Корее и Латинской Америке. Но под их влиянием и их усилиями в Европе была осуществлена реставрация капитализма и задействованы разнообразные методы нейтрализации марксистских идей. И их военное присутствие сыграло в этом большую роль. США играли и играют такую же реставрационную роль в двадцатом и двадцать первом веке, как русский царизм играл в девятнадцатом.
***
Царская Россия девятнадцатого века была на обочине мировой науки, несмотря на наличие отдельных замечательных ученых, а в двадцатом веке СССР стало одной из ведущих научных стран. Расцвет науки имел место именно в СССР и потому, что советская система такое важное место отводила просвещению население и научной организации хозяйства.
***
По воспоминаниям хорошо знавших его людей, чтобы оценить обстановку, Ленин спрашивал себя: "В каком мы сейчас году? В 1789? Или 1791?", то есть оценивал актуальность через аналогию с историческими событиями Великой Французской Революции. И это помогало ему принимать решение.
...Революционное движение в России на протяжении десятилетий до 1917 активнейшим образом изучало историю европейских революций, пытаясь на их опыте выработать закономерности исторического хода революций и контрреволюций, избежать ошибок и выработать "формулу успеха". Это дало революционерам было преимущество во время гражданской войны над белыми. Они были были подговлены к противостоянию, предвидели, благодаря своему знакомству с историей, многие подводные камни. Они обладали научным взлядом на исторические силы и периоды развития общества, движения масс и реакции элит.
В начале 1930х, когда риск фашистского наступления на рабочее движение в Европе и войны против СССР, стал очевиден, советские исторические журналы усилили публикацию статей по истории гражданской войны, по истории контрреволюционного наступления на революции девятнадцатого века, по истории заговоров и т.д. Их целью было подготовиться, научиться на опыте прошлого, их предшественников. И во время Второй Мировой их подготовка снова пригодилась.
***
Конечно, история необъективна. Как и физика. Ибо и в физике поддается проверке далеко не все. И даже математика или астрономия, несмотря на свою репутацию точных наук, основаны на аксиомах, а аксиомы принципиально недоказуемы. Они работают и поэтому мы признаем как верные. Но физика Ньютона и физика Эйнштейна или квантовая физика совершенно различны, как и Эвклидова геометрия и геометрия Лобачевского. И, тем не менее, каждая из них работает в определенных условиях. Человеческое знание работает, пока его не пересмотрят, пока не поменяется картина мира.
Общество обычно согласовывает свою официальную, доминантную историческую нарративу. Официальная история страны не гарантия объективности, того, что именно так все и было, как и гарантии того, что все - ложь и фальсификация. Официальная история это результат консенсуса, соглашения ведущих социальных сил, это показатель соотношения классовых сил, как сказали бы марксисты. Если сильнее буржуазия, то революцию рассматривают ее глазами. Ложен ли этот взгляд? Он одномерен, он однобок, он упрощает действительность, он берет одни факты и отбрасывает другие. (Про откровенную ложь и подтасовку я не говорю - лгать в печатном труде согласны не все, как не все согласны и воровать. Хотя многие согласны, особенно в обществе, где единственным критерием успеха считаются деньги, то есть в современном буржуазном обществе развитых стран).
***
Александр Богданов, один из самых интересных марксистских философов, писал о том, что крах Второго Интернационала, массовая поддержка рабочими планов Первой Мировой войны, обвал рабочего движения был связан с культурной гегемонией буржуазии. Работы марксистских историков или теоретиков были мало известны рабочим, хотя они поддерживали социалистические партии. Сфера их сознания была полностью подчинена буржуазному взгляду на вещи, буржуазным ценностям. Создание альтернативной культурной сферы было важной задачей в СССР до войны, революцией культуры.
СССР был хрупок, ибо, несмотря на присутствие в обществе других сил, он не допускал другой нарративы в публичной сфере. Допуск во времена гласности ее был подобен взрыву бомбы - у читателя совершенно не было иммунитета к другим взглядам на вещи. Единородность взглядов была искусственной. А вот буржуазные общества той же поры допускали присутствие марксистов на страницах печати. Это усиливало прочность буржуазной системы, ибо марксистов или других противников никогда не допускали до мейнстрима, на обочине системы они были не опасны, а у читателя не возникало ни болезненного интереса к запретному, ни болезненной готовности верить каждому, кто скажет что-то непривычное.
***
Чем отличается хороший историк от плохого? Про это убедительно сказал один из великих историков двадцатого века. Я вижу из окна высотного здания кусок площади, написал он. Там церковь, вход в метро и киоск с цветами. Кто-то опишет этот вид, поставив в центр описания церковь. Кто-то - нищих на паперти. Кто-то посвятит главное внимание потоку прохожих у метро или прекрасным розам у киоска. Но у всех хороших историков будет присутствовать церковь, вход в метро и киоск с цветами, вид будет узнаваем. Увы, в современном мире, в котором турбулентность резко увеличилась, идет все усиливающаяся борьба, затребована не столько история, сколько тендециозный памфлет - оружие информационной войны. Объективность не в почете.
Как историк, я знаю, что такие времена уже бывали. Бывали времена и похуже. Но и тогда, настоящие историки защищали историю, память людей. Великий французский историк Марк Блок писал свой труд в защиту истории перед лицом нацистского нашествия, зная, что нацизм грозит ему лично. Он защищал то, что он считал даже дороже собственной жизни: память и культуру своего народа, его голос, его коллективное достояние.
***
Сейчас марксисты в меньшинстве и на Западе, и в России. Так уже бывало в прошлом.
2018 год, https://eliabe-l.livejournal.com/175162.html
***
В 1970х годах коммунизм был очень популярен во многих странах Европы, Франции, Италии, Испании, Латинской Америки, Азии, например. И даже в ФРГ, которая даже запрещала коммунистическую партию в предыдущие декады, так боялись там влиятельности коммунистов, коммунистическая партия была вполне ощутима. Развал СССР был огромным ударом по левым идеям на Западе вообще, не только коммунистическим.
Да, США не жгло коммунистов в Европе напалмом или уничтожали ковровыми бомвардировками, пытали и сбрасывали живыми с самолетов, как во Вьетнаме, Корее и Латинской Америке. Но под их влиянием и их усилиями в Европе была осуществлена реставрация капитализма и задействованы разнообразные методы нейтрализации марксистских идей. И их военное присутствие сыграло в этом большую роль. США играли и играют такую же реставрационную роль в двадцатом и двадцать первом веке, как русский царизм играл в девятнадцатом.
***
Царская Россия девятнадцатого века была на обочине мировой науки, несмотря на наличие отдельных замечательных ученых, а в двадцатом веке СССР стало одной из ведущих научных стран. Расцвет науки имел место именно в СССР и потому, что советская система такое важное место отводила просвещению население и научной организации хозяйства.
***
По воспоминаниям хорошо знавших его людей, чтобы оценить обстановку, Ленин спрашивал себя: "В каком мы сейчас году? В 1789? Или 1791?", то есть оценивал актуальность через аналогию с историческими событиями Великой Французской Революции. И это помогало ему принимать решение.
...Революционное движение в России на протяжении десятилетий до 1917 активнейшим образом изучало историю европейских революций, пытаясь на их опыте выработать закономерности исторического хода революций и контрреволюций, избежать ошибок и выработать "формулу успеха". Это дало революционерам было преимущество во время гражданской войны над белыми. Они были были подговлены к противостоянию, предвидели, благодаря своему знакомству с историей, многие подводные камни. Они обладали научным взлядом на исторические силы и периоды развития общества, движения масс и реакции элит.
В начале 1930х, когда риск фашистского наступления на рабочее движение в Европе и войны против СССР, стал очевиден, советские исторические журналы усилили публикацию статей по истории гражданской войны, по истории контрреволюционного наступления на революции девятнадцатого века, по истории заговоров и т.д. Их целью было подготовиться, научиться на опыте прошлого, их предшественников. И во время Второй Мировой их подготовка снова пригодилась.
***
Конечно, история необъективна. Как и физика. Ибо и в физике поддается проверке далеко не все. И даже математика или астрономия, несмотря на свою репутацию точных наук, основаны на аксиомах, а аксиомы принципиально недоказуемы. Они работают и поэтому мы признаем как верные. Но физика Ньютона и физика Эйнштейна или квантовая физика совершенно различны, как и Эвклидова геометрия и геометрия Лобачевского. И, тем не менее, каждая из них работает в определенных условиях. Человеческое знание работает, пока его не пересмотрят, пока не поменяется картина мира.
Общество обычно согласовывает свою официальную, доминантную историческую нарративу. Официальная история страны не гарантия объективности, того, что именно так все и было, как и гарантии того, что все - ложь и фальсификация. Официальная история это результат консенсуса, соглашения ведущих социальных сил, это показатель соотношения классовых сил, как сказали бы марксисты. Если сильнее буржуазия, то революцию рассматривают ее глазами. Ложен ли этот взгляд? Он одномерен, он однобок, он упрощает действительность, он берет одни факты и отбрасывает другие. (Про откровенную ложь и подтасовку я не говорю - лгать в печатном труде согласны не все, как не все согласны и воровать. Хотя многие согласны, особенно в обществе, где единственным критерием успеха считаются деньги, то есть в современном буржуазном обществе развитых стран).
***
Александр Богданов, один из самых интересных марксистских философов, писал о том, что крах Второго Интернационала, массовая поддержка рабочими планов Первой Мировой войны, обвал рабочего движения был связан с культурной гегемонией буржуазии. Работы марксистских историков или теоретиков были мало известны рабочим, хотя они поддерживали социалистические партии. Сфера их сознания была полностью подчинена буржуазному взгляду на вещи, буржуазным ценностям. Создание альтернативной культурной сферы было важной задачей в СССР до войны, революцией культуры.
СССР был хрупок, ибо, несмотря на присутствие в обществе других сил, он не допускал другой нарративы в публичной сфере. Допуск во времена гласности ее был подобен взрыву бомбы - у читателя совершенно не было иммунитета к другим взглядам на вещи. Единородность взглядов была искусственной. А вот буржуазные общества той же поры допускали присутствие марксистов на страницах печати. Это усиливало прочность буржуазной системы, ибо марксистов или других противников никогда не допускали до мейнстрима, на обочине системы они были не опасны, а у читателя не возникало ни болезненного интереса к запретному, ни болезненной готовности верить каждому, кто скажет что-то непривычное.
***
Чем отличается хороший историк от плохого? Про это убедительно сказал один из великих историков двадцатого века. Я вижу из окна высотного здания кусок площади, написал он. Там церковь, вход в метро и киоск с цветами. Кто-то опишет этот вид, поставив в центр описания церковь. Кто-то - нищих на паперти. Кто-то посвятит главное внимание потоку прохожих у метро или прекрасным розам у киоска. Но у всех хороших историков будет присутствовать церковь, вход в метро и киоск с цветами, вид будет узнаваем. Увы, в современном мире, в котором турбулентность резко увеличилась, идет все усиливающаяся борьба, затребована не столько история, сколько тендециозный памфлет - оружие информационной войны. Объективность не в почете.
Как историк, я знаю, что такие времена уже бывали. Бывали времена и похуже. Но и тогда, настоящие историки защищали историю, память людей. Великий французский историк Марк Блок писал свой труд в защиту истории перед лицом нацистского нашествия, зная, что нацизм грозит ему лично. Он защищал то, что он считал даже дороже собственной жизни: память и культуру своего народа, его голос, его коллективное достояние.
***
Сейчас марксисты в меньшинстве и на Западе, и в России. Так уже бывало в прошлом.
2018 год, https://eliabe-l.livejournal.com/175162.html