"Борьба за спасение советской экономики" (1-2)
2017 год, Timothy Nunan, Christopher Miller - разбор первого со вторым по книге из заголовка, авторства второго - “The Struggle to Save the Soviet Economy: Mikhail Gorbachev and the Collapse of the USSR” (UNC Press, 2016)
Сравнивая переменчивые судьбы России и Китая за последние пятьдесят лет, нельзя не поразиться тому, как резко изменилась судьба этих двух стран. В 1967 году Советский Союз находился в самом разгаре массированного наращивания военного потенциала, который в конечном итоге позволил бы ему достичь превосходства в обычных вооружениях и паритета в ядерных вооружениях с Соединенными Штатами. До Пражской весны оставался год, и, несмотря на предыдущие интервенции в Венгрии, социализм в Восточном блоке пользовался престижем среди интеллектуалов на Западе. Советская экономика росла на приличные пять процентов в год или около того. Китай, тем временем, все еще оправлялся от последствий Великого скачка вперед, когда в 1966 году Мао Цзэдун вверг страну в Культурную революцию. Миллионы людей подверглись гонениям, а руководство Китая едва не спровоцировало войну с СССР из-за столкновений за острова в Северо-Восточной Евразии.
Сегодня эти две страны представляют собой совершенно разные истории. Правда, с тех пор как Владимир Путин был назначен, а затем избран президентом в 2000 году, экономика России год за годом росла вплоть до глобальной рецессии 2008-09 годов. И предотвратив крах ближневосточного клиента в Сирии, не говоря уже о российском влиянии на европейские и американские выборы, Путин может представить себя уверенным паладином российской власти в мире. Однако эти триумфы были построены лишь на руинах Советского Союза, который распался в декабре 1991 года. И сегодня России приходится иметь дело не только с Соединенными Штатами, но и с растущей Китайской Народной Республикой, чья экономика почти на порядок больше российской. Даже в расчете на душу населения россияне лишь примерно на 10% богаче своих китайских коллег.
Рассматривая этот разворот, те, кто размышляет об упадке (и последующем возрождении) российской государственной власти, могут указать на 1989 год как на решающий поворотный момент. Летом того года правительство КНР ввело военное положение, когда студенческие демонстрации заполонили площадь Тяньаньмэнь в центре Пекина. Коммунистическая партия Китая объявила протесты "контрреволюционными" и начала массовые репрессии, в результате которых погибли, возможно, тысячи людей. Контроль коммунистической партии над Китаем - хотя теперь она пропагандирует "социализм с китайскими особенностями" - остался нетронутым, как и сегодня.
В Восточной Европе, однако, отказ советского генсека использовать советскую военную силу для подавления массовых протестов в Берлине, Праге, Будапеште и других местах привел к краху сателлитных режимов ценой 26 000 000 жизней. И если китайские экономические реформы укрепили легитимность правящей коммунистической партии, то вскоре в самом Советском Союзе экономические реформы Михаила Горбачева способствовали центробежному распаду крупнейшей в мире сухопутной страны на пятнадцать государств-преемников.
Могло ли все пойти по-другому? Могли ли Советы реформировать свою экономику по примеру китайской истории успеха? Мог ли произойти советский сценарий на площади Тяньаньмэнь, который предотвратил бы приход к власти Бориса Ельцина и тем самым предотвратил бы то, что Владимир Путин называет "величайшей геополитической катастрофой двадцатого века"? Это огромный вопрос, и именно им задается наш последний гость на Форуме по глобальной истории Кристофер Миллер в своей книге "Борьба за спасение советской экономики: Михаил Горбачев и распад СССР (University of North Carolina Press, 2016).
Используя источники на русском и китайском языках и недоиспользованные советские архивы, работа Миллера бросает вызов общепринятому мнению о великом советско-китайском контрфакте. Михаил Горбачев и окружавшие его советники были прекрасно осведомлены о том, как китайцы трансформируют свою экономику, и отнюдь не были в неведении относительно переосмысления Дэн Сяопином китайского социализма. Хотя некоторые критиковали китайцев за полный отказ от социализма, Горбачев и его команда сознательно стремились имитировать китайские реформы на протяжении 1980-х годов. Не из-за недостатка осведомленности или усилий потенциальные советские реформаторы не смогли превзойти результаты Дэн Сяопина. Скорее, считает Миллер, ответ на неудачу советских экономических реформ кроется в политической экономии групп интересов в позднем Советском Союзе. Действительно, именно потому, что крупные лобби в армии, нефтегазовой промышленности и колхозах отказались от реформ, советский Тяньаньмэнь был бы невозможен если не по форме, то по содержанию. Даже если бы путчисты, ненадолго захватившие власть у Горбачева в августе 1991 года, не смогли бы навязать россиянам меры жесткой экономии, которые Дэн навязал китайцам, поскольку такие сокращения означали бы урезание их собственных раздутых бюджетов.
Одним словом, работа Миллера предлагает не только тщательную эмпирическую реконструкцию ключевых событий в истории Советского Союза и Китайской Народной Республики, но и открывает новый взгляд на политическую экономику России и Китая, как они вышли из этого ужасного (для режимов, если не для десятков миллионов европейцев) 1989 года.
/Продолжение в предыд. посте, в один не влезло/
Сравнивая переменчивые судьбы России и Китая за последние пятьдесят лет, нельзя не поразиться тому, как резко изменилась судьба этих двух стран. В 1967 году Советский Союз находился в самом разгаре массированного наращивания военного потенциала, который в конечном итоге позволил бы ему достичь превосходства в обычных вооружениях и паритета в ядерных вооружениях с Соединенными Штатами. До Пражской весны оставался год, и, несмотря на предыдущие интервенции в Венгрии, социализм в Восточном блоке пользовался престижем среди интеллектуалов на Западе. Советская экономика росла на приличные пять процентов в год или около того. Китай, тем временем, все еще оправлялся от последствий Великого скачка вперед, когда в 1966 году Мао Цзэдун вверг страну в Культурную революцию. Миллионы людей подверглись гонениям, а руководство Китая едва не спровоцировало войну с СССР из-за столкновений за острова в Северо-Восточной Евразии.
Сегодня эти две страны представляют собой совершенно разные истории. Правда, с тех пор как Владимир Путин был назначен, а затем избран президентом в 2000 году, экономика России год за годом росла вплоть до глобальной рецессии 2008-09 годов. И предотвратив крах ближневосточного клиента в Сирии, не говоря уже о российском влиянии на европейские и американские выборы, Путин может представить себя уверенным паладином российской власти в мире. Однако эти триумфы были построены лишь на руинах Советского Союза, который распался в декабре 1991 года. И сегодня России приходится иметь дело не только с Соединенными Штатами, но и с растущей Китайской Народной Республикой, чья экономика почти на порядок больше российской. Даже в расчете на душу населения россияне лишь примерно на 10% богаче своих китайских коллег.
Рассматривая этот разворот, те, кто размышляет об упадке (и последующем возрождении) российской государственной власти, могут указать на 1989 год как на решающий поворотный момент. Летом того года правительство КНР ввело военное положение, когда студенческие демонстрации заполонили площадь Тяньаньмэнь в центре Пекина. Коммунистическая партия Китая объявила протесты "контрреволюционными" и начала массовые репрессии, в результате которых погибли, возможно, тысячи людей. Контроль коммунистической партии над Китаем - хотя теперь она пропагандирует "социализм с китайскими особенностями" - остался нетронутым, как и сегодня.
В Восточной Европе, однако, отказ советского генсека использовать советскую военную силу для подавления массовых протестов в Берлине, Праге, Будапеште и других местах привел к краху сателлитных режимов ценой 26 000 000 жизней. И если китайские экономические реформы укрепили легитимность правящей коммунистической партии, то вскоре в самом Советском Союзе экономические реформы Михаила Горбачева способствовали центробежному распаду крупнейшей в мире сухопутной страны на пятнадцать государств-преемников.
Могло ли все пойти по-другому? Могли ли Советы реформировать свою экономику по примеру китайской истории успеха? Мог ли произойти советский сценарий на площади Тяньаньмэнь, который предотвратил бы приход к власти Бориса Ельцина и тем самым предотвратил бы то, что Владимир Путин называет "величайшей геополитической катастрофой двадцатого века"? Это огромный вопрос, и именно им задается наш последний гость на Форуме по глобальной истории Кристофер Миллер в своей книге "Борьба за спасение советской экономики: Михаил Горбачев и распад СССР (University of North Carolina Press, 2016).
Используя источники на русском и китайском языках и недоиспользованные советские архивы, работа Миллера бросает вызов общепринятому мнению о великом советско-китайском контрфакте. Михаил Горбачев и окружавшие его советники были прекрасно осведомлены о том, как китайцы трансформируют свою экономику, и отнюдь не были в неведении относительно переосмысления Дэн Сяопином китайского социализма. Хотя некоторые критиковали китайцев за полный отказ от социализма, Горбачев и его команда сознательно стремились имитировать китайские реформы на протяжении 1980-х годов. Не из-за недостатка осведомленности или усилий потенциальные советские реформаторы не смогли превзойти результаты Дэн Сяопина. Скорее, считает Миллер, ответ на неудачу советских экономических реформ кроется в политической экономии групп интересов в позднем Советском Союзе. Действительно, именно потому, что крупные лобби в армии, нефтегазовой промышленности и колхозах отказались от реформ, советский Тяньаньмэнь был бы невозможен если не по форме, то по содержанию. Даже если бы путчисты, ненадолго захватившие власть у Горбачева в августе 1991 года, не смогли бы навязать россиянам меры жесткой экономии, которые Дэн навязал китайцам, поскольку такие сокращения означали бы урезание их собственных раздутых бюджетов.
Одним словом, работа Миллера предлагает не только тщательную эмпирическую реконструкцию ключевых событий в истории Советского Союза и Китайской Народной Республики, но и открывает новый взгляд на политическую экономику России и Китая, как они вышли из этого ужасного (для режимов, если не для десятков миллионов европейцев) 1989 года.
/Продолжение в предыд. посте, в один не влезло/