(no subject)
Закончился, к счастью, 2016 год, который был очень непростым, и начался 2017. И, видимо, откатом - начался сплошными медицинскими проблемами почти у всех близких людей. Про себя выяснила, что уж два года как хожу с рваной связкой в колене и травмированным мениском, даже в горы ходила так. Но теперь таки придется это дело зарезать. Ну и ещё по мелочи всякого, от чего навсегда пить таблетки. Зато много читаю. Моя последняя любовь - Зебальд. Вот в романе "Аустерлиц" эпизод о человеке, выжившем в концлагере, никогда никому не рассказывавшем об этом опыте и вообще уехавшем в Мезоамерику от греха подальше. Там он близко сходится с неизвестным науке небольшим племенем и описывает их язык, в основном состоящий из по-разному модулированого звука А. По возвращении в Европу бывший узник начинает писать картины, процарапывая по краске разными предметами дрожащие А, сливающиеся в один долгий письменный крик.
И я даже понимаю теперь это чувство - никогда никому не рассказывал. Не потому что из-за себя не мог, напротив, скорее берег чувства других людей, у которых нет такого опыта - и не надо. Точно так же один мой знакомый музыкант перед выступлением надевает броский головной убор, чтобы отвлечь внимание от своего лица: иногда во время создания музыки он не может сдержать слез, но не хотел бы кого-то смущать этим обстоятельством.
И я даже понимаю теперь это чувство - никогда никому не рассказывал. Не потому что из-за себя не мог, напротив, скорее берег чувства других людей, у которых нет такого опыта - и не надо. Точно так же один мой знакомый музыкант перед выступлением надевает броский головной убор, чтобы отвлечь внимание от своего лица: иногда во время создания музыки он не может сдержать слез, но не хотел бы кого-то смущать этим обстоятельством.