КнигоЦитаты 2014
"Уловка-22" Джозеф Хеллер
Йоссариан понял, что люди на виду, средь бела дня, - это одно, а в одиночку, под покровом темноты, - совсем другое. Впрочем, это его мало заботило.
Йоссариан поставил под угрозу свое традиционное право на свободу и независимость тем, что осмелился применить это право на практике.
"Кысь" Татьяна Толстая
Чужой он и есть чужой. Что в нем хорошего? Если не девушка, конечно. Что хорошего? А может ему и не так голодно, чужому. Может, он как-нибудь так, обойдется. Передумает есть.
А свой - он теплый. У него и глаза другие. Смотришь - и видишь: кушать хочет. Прямо чувствуешь, как у него нутро свело. Свой - он немножко как ты сам.
А еще думает: коли крышек нетути, дак мечта у каждого будет заветная: эх, крышечку бы мне! А с мечтой и жить сподручней, и засыпать слаще.
А вот кому «Основы дифференциального исчисления», пупулярнейшая брошюра, агромаднейший интерес!..
Ништяк, все продумано. Революцию сделаем.
- Занимаешься чепухой! Сейчас о государстве думать нужно!
- А, о государстве?.. А чего?
- Чего! Мы с тобой государственный переворот сделали, а он: чего. Порядок наводить нужно.
Скажи: революция состоялась благополучно, тиран низложен, работаем над указом о гражданских свободах, не мешать, разойтись по домам.
"О Дивный Новый Мир" Олдос Хаксли
- Они пропали, - вырвалось у Бернарда, в замешательстве стоявшего в стороне от схватки. И, охваченный внезапным порывом, он бросился было на помощь друзьям; остановился, колеблясь; устыженно шагнул вперед; снова замялся и так стоял в муке стыда и боязни - без него ведь их убьют, а если присоединится, самого его убить могут. Но тут (благодарение Форду!) в вестибюль вбежали полицейские в очкастых свинорылых противогазных масках.
Бернард метнулся им навстречу. Замахал руками - теперь и он участвовал, делал что-то! Закричал.
- Спасите! Спасите! - все громче и громче, точно этим криком и сам спасал. - Спасите! Спасите!
Оттолкнув его, чтоб не мешал, полицейские принялись за дело. Трое, действуя заплечными распылителями, заполнили весь воздух клубами парообразной сомы. Двое завозились у переносного устройства синтетической музыки. Еще четверо - с водяными пистолетами в руках, заряженными мощным анестезирующим средством, - врезались в толпу и методически стали валить с ног самых ярых бойцов одного за другим.
- Быстрей, быстрей! - вопил Бернард. - Быстрей, а то их убьют. Упп… - Раздраженный его криками, один из полицейских пальнул в него из водяного пистолета. Секунду-две Бернард покачался на ногах, ставших ватными, желеобразными, жидкими, как вода, и мешком свалился на пол.
Имей он хоть крупицу смысла, он бы понял, что наказание его является, по существу, наградой. Его ссылают на остров. То есть посылают туда, где он окажется в среде самых интересных мужчин и женщин на свете. Это все те, в ком почему-либо развилось самосознание до такой степени, что они стали непригодными к жизни в нашем обществе. Все те, кого не удовлетворяет правоверность, у кого есть свои самостоятельные взгляды. Словом, все те, кто собой что-то представляет. Я почти завидую вам, мистер Уотсон.
Хорошо еще, - прибавил он после паузы, - что в мире столько островов. Не знаю, как бы мы обходились без них. Пришлось бы, вероятно, всех еретиков отправлять в умертвительную камеру.
Йоссариан понял, что люди на виду, средь бела дня, - это одно, а в одиночку, под покровом темноты, - совсем другое. Впрочем, это его мало заботило.
Йоссариан поставил под угрозу свое традиционное право на свободу и независимость тем, что осмелился применить это право на практике.
"Кысь" Татьяна Толстая
Чужой он и есть чужой. Что в нем хорошего? Если не девушка, конечно. Что хорошего? А может ему и не так голодно, чужому. Может, он как-нибудь так, обойдется. Передумает есть.
А свой - он теплый. У него и глаза другие. Смотришь - и видишь: кушать хочет. Прямо чувствуешь, как у него нутро свело. Свой - он немножко как ты сам.
А еще думает: коли крышек нетути, дак мечта у каждого будет заветная: эх, крышечку бы мне! А с мечтой и жить сподручней, и засыпать слаще.
А вот кому «Основы дифференциального исчисления», пупулярнейшая брошюра, агромаднейший интерес!..
Ништяк, все продумано. Революцию сделаем.
- Занимаешься чепухой! Сейчас о государстве думать нужно!
- А, о государстве?.. А чего?
- Чего! Мы с тобой государственный переворот сделали, а он: чего. Порядок наводить нужно.
Скажи: революция состоялась благополучно, тиран низложен, работаем над указом о гражданских свободах, не мешать, разойтись по домам.
"О Дивный Новый Мир" Олдос Хаксли
- Они пропали, - вырвалось у Бернарда, в замешательстве стоявшего в стороне от схватки. И, охваченный внезапным порывом, он бросился было на помощь друзьям; остановился, колеблясь; устыженно шагнул вперед; снова замялся и так стоял в муке стыда и боязни - без него ведь их убьют, а если присоединится, самого его убить могут. Но тут (благодарение Форду!) в вестибюль вбежали полицейские в очкастых свинорылых противогазных масках.
Бернард метнулся им навстречу. Замахал руками - теперь и он участвовал, делал что-то! Закричал.
- Спасите! Спасите! - все громче и громче, точно этим криком и сам спасал. - Спасите! Спасите!
Оттолкнув его, чтоб не мешал, полицейские принялись за дело. Трое, действуя заплечными распылителями, заполнили весь воздух клубами парообразной сомы. Двое завозились у переносного устройства синтетической музыки. Еще четверо - с водяными пистолетами в руках, заряженными мощным анестезирующим средством, - врезались в толпу и методически стали валить с ног самых ярых бойцов одного за другим.
- Быстрей, быстрей! - вопил Бернард. - Быстрей, а то их убьют. Упп… - Раздраженный его криками, один из полицейских пальнул в него из водяного пистолета. Секунду-две Бернард покачался на ногах, ставших ватными, желеобразными, жидкими, как вода, и мешком свалился на пол.
Имей он хоть крупицу смысла, он бы понял, что наказание его является, по существу, наградой. Его ссылают на остров. То есть посылают туда, где он окажется в среде самых интересных мужчин и женщин на свете. Это все те, в ком почему-либо развилось самосознание до такой степени, что они стали непригодными к жизни в нашем обществе. Все те, кого не удовлетворяет правоверность, у кого есть свои самостоятельные взгляды. Словом, все те, кто собой что-то представляет. Я почти завидую вам, мистер Уотсон.
Хорошо еще, - прибавил он после паузы, - что в мире столько островов. Не знаю, как бы мы обходились без них. Пришлось бы, вероятно, всех еретиков отправлять в умертвительную камеру.