Ведь должно же быть хоть какое-то постоянство…
Сегодня один человек сказал, что Он не хочет ничего о Тебе знать и попросил не втягивать Его. И он это очень честно сказал. Привычно я ответил ему: «хорошо». А потом спросил: «а почему?». А он сказал, что у него сложилось о Тебе вполне определенное представление и что-то новое разрушает в нем то, что он уже о Тебе для себя «представил».
И бывший одноклассник сегодня написал мне, спрашивая, нашел ли я Тебя и просил на этот вопрос ответить «без излишней эмоциональности и демагогии». Что я отвечу ему? Вдруг впаду в демагогию или излишнюю эмоциональность (или мои слова так будут поняты и расценены)… Обрадовался ему - будто звоночек из детства.
И из тюрьмы позвонил мне старый приятель, попросили приехать, посетить. Пообещал, что приеду на днях. Вроде бы (по уму) - тоже Ты, а если я приеду и там опять «бла-бла-бла» и не о том? Или не увижу Тебя (или не узнаю)… Устаю от Твоих «пряток», Твоей изменчивости и непостоянства.
И еще один человек пришел ко мне сегодня, попросил поговорить, просто поговорить, а, на самом деле, ему нужно было просто прижаться ко мне. И я узнал - это был Ты! Ты дрожал, Тебя никто не обнимал раньше так близко, да и не решился Ты больше ни к кому… вот так…
А позавчера посмотрели Клауса Кински «Иисус Христос Спаситель». Да, наверное, Ты именно так и орал на них, именно так рвал душу, чтобы докричаться. Только тогда «изгои общества» слушали Тебя а депутаты со священниками требовали призвать Тебя к уголовной ответственности. Сегодня и толпа кричит на Тебя «пошел вон отсюда, верни наши деньги».
А потом (на следующий день) попросил Саню прочитать 23 главу от Матфея так, как это звучало бы 2000 лет назад в Иерусалиме на площади… Той же интонацией и так же скандально: «Горе вам, депутаты и попы!...». Саня прочитал. Мы слушали и потом не могли слова вымолвить. Ведь это было так скандально, это была открытая конфронтация. Только убить после этого оставалось. Зачем же Ты так нарывался на неприятности? Кажется, я понимаю Тебя. Ну а как с ними иначе, они ведь пытались с Тобой по хорошему: «На это некто из законников сказал Ему: Учитель! говоря это, Ты и нас обижаешь» (Лук.11:45), но ты не угомонился. Они Тебя угомонили! Они убили Тебя и сегодня бы: Клаус Кински изобразил (как в расстановке) то же самое, в точности повторил Твои слова, реакция публики была та же самая.
Ты ходишь вокруг да около, ходишь, как бы воплощаясь то в одном, то в другом явлении моей жизни, моего мира. И я не могу и не хочу уже ловить Тебя (бесполезно!), искать Тебя, ждать Тебя, останавливать мгновения. Ты переменчив! «Ты неумолим» - так о Тебе сказал Силуан однажды. Твой образ зацепил когда-то меня. И уже я отложил Твои слова в сторону, Твои книги на полку… Это будто любовный роман с невозможностью осуществить, завершить все это, за-ре-ги-стри-ровать! Никакого постоянства.
Так трудно любить Тебя. Но «ведь должно же быть хоть какое-то постоянство в этом переменчивом космосе?» - написала Маргарит в своей предсмертной записке (Иван Вырыпаев. Иллюзии»). Этим постоянством (все так надеются, Господи), - станешь Ты, станет Любовь, станет Жизнь… Но постоянства НЕТ. Мне все легче просто быть этим догорающим огнем, о котором никому не расскажешь даже… То предельный покой, то опять пульсация жизни во мне и вовне. То - боль, нестерпимая боль… непостоянства… боль утраты игры, такой приятной и милой игры в поиски тебя… В который раз пишу тебя с маленькой буквы, не от непочтения или дерзости а, - так «опечатывается» указательный палец правой руки.
Вот недавно, - опять вовремя, опять по сердцу серпом:
«Да, вот так моя радость, вот так
Есть великая правда у тех, кем хранится завет.
Но для тех, кто им стал, нет завета и истины нет
Кто совлекся словес, миновав середину моста
Примет розу из рук у младенца Иисуса Христа».
(Сергей Калугин)
Завет состоялся, некуда идти и не к кому бежать. Его уже нет вовне. Нет ничего, кроме того, что Есть. Слова остались сзади, середина моста пройдена, а вот про младенца - это, Сергей, не то. Знаю, что младенца не будет. Рождественский (и такой милый сердцу) лубок, благодарю тебя за то, что ты был. Впереди вижу только мглу, туман, неизвестность. Неужели так выглядит Божественный мрак? И внутри все емче и необъятнее, чем снаружи. И никого рядом, с кем можно было бы об этом говорить. Знаю тех, кто проживает то же, но и они одиноки в своем Пути.
По душе если сказать Тебе: «зачем же так?», а по духу: «пусть». Жестокий, необычный Путь. Сладостный плен. Внешне не за что зацепиться: бывшие друзья враждуют, появляются новые люди… «Друзья мои и искренние отступили от язвы моей, и ближние мои стоят вдали». (Пс.37:12), «с которым мы разделяли искренние беседы и ходили вместе в дом Божий». (Пс.54:15).
Может быть я что-то упускаю, не замечаю, не понимаю. Чему Ты хочешь обучить меня? Скажи пожалуйста прямо. Вовне Ты непостоянен, внутри на Тебя невозможно опереться. Ты как сверхценная идея попадаешь в человеческие души, сердца, умы, до самых глубин. И потом они всю жизнь: то жаждут, то успокаиваются в Тебе, то напиваются, то опять теряют, ищут, находят. Мы заболеваем Тобой…
Вспомнились слова из литургии: «ты бо еси приносящий и приносимый, приемляй и раздаваемый, Христе Боже…». Получается, что даже по православным богослужебным текстам все происходящее - игра Единого: Ты приносишь (жертву), Ты и приносишься (в жертву), Ты - принимаешь (жертву) и Ты же раздаешь ее. Единое, уже не два, не три, и даже не четыре.
Остается ли во всем этом место для меня?
Ты не оставляешь его, мне нужно "все оставить, вознинавидеть душу". И куда ее, душу-то деть мне?