(no subject)
Буквально через каждые пятнадцать минут взлетают самолеты. И с улицы потемки очень громко сверчат в распахнутый балкон, закрыть его никак невозможно, душно, заснуть не получается. Прислушиваюсь - ко всем раздельно звучащим шумам и отголоскам того, что происходит на улице: кто-то (как будто бы) вскрывает чью-то машину, ну, может быть, просто решил сесть в свою, не спорю. Долго уж больно садится. Открыыыл-закрыыыыл. Открыыыл-закрыыыыл. Начала читать Артура Мейчена "Сад Аваллона", вспомнила, что он дурак, бросила. Взялась за подборку фильмов по Эдгару Аллану нашему По, так от полутеней, веселого клубящегося тумана по кладбищу, видов кровати в углу и полуоборотов лиц актеров чуть не вывернуло. Оставила затею. Не удается даже задремать - волосы мокрые, засыпаешь, кажется - по подушке насекомое тащится. Мерзко.
Включила свет, выключила свет. Честно постояла рядом с запертой дверью с затеей проветриться ночью - представила свои перемещения по кромешной тьме на лестнице, выветрила затею из головы... Проклятие какое-то, вот же: лето, черная смородина во льду, временное безделье, домашняя пустота - все удачно складывается, спи, ешь витамины, разгружай головные отсеки, а я сижу как морская свинка под мокрым полотенцем и разглядываю меховых ночных бабочек, обсевших окно: их можно рассматривать снизу детально, видеть как они задуманы, оудача!, что на окнах сетки, иначе бы они серыми комьями просыпались внутрь, противная какая мысль. Даже жаль становится, что не курю, можно подпаливать сигаретой меховые брюшья и лапки, которыми они цепляются за прочную зеленую сетку. Социально безответственно, конечно, думать о мотылях, если явно где-то горит помойка и кого-то все-таки бьют машинной дверцей по голове, ну, у этого мира - дикое сердце.
К черту энтомологические подробности, мне лично, по-обывательски кажется, что каждая ночная бабочка вне зависимости от ее разновидности ("мертвая голова", конечно, не в счет, у нее вполне конкретная задача, ее "дизайн" сам говорит за себя), зарождается от совершенного человеком небольшого, но гадкого поступка. Украл, скажем, кто-нибудь денег у матери, приставал к девушке близкого друга, который просил доставить ее до дому, или же помочился с хихиканьем на лежащего в канаве пьяного, и вот уже где-нибудь под ржавой лестницей, в облупившемся углу старого подъезда тихо зарождается комок серой бессловесной пыли, приобретая черты толстобрюхого мотылька, зреет, точно мертвец в могиле, невесомой субстанцией, укоряюще садясь на окно ко всем подряд, слепо тыркаясь возле лампы...Так и плодятся они по свету наперекор всем здравым смыслам, и никому не ведомо, к чему приведет подобное тихое существование воплощения гадких поступков. И мне не ведомо.
Даже кефир скисает в моем холодильнике, хотя был свежим. Наверное, меня заколдовала Ведьма Севера.
Включила свет, выключила свет. Честно постояла рядом с запертой дверью с затеей проветриться ночью - представила свои перемещения по кромешной тьме на лестнице, выветрила затею из головы... Проклятие какое-то, вот же: лето, черная смородина во льду, временное безделье, домашняя пустота - все удачно складывается, спи, ешь витамины, разгружай головные отсеки, а я сижу как морская свинка под мокрым полотенцем и разглядываю меховых ночных бабочек, обсевших окно: их можно рассматривать снизу детально, видеть как они задуманы, оудача!, что на окнах сетки, иначе бы они серыми комьями просыпались внутрь, противная какая мысль. Даже жаль становится, что не курю, можно подпаливать сигаретой меховые брюшья и лапки, которыми они цепляются за прочную зеленую сетку. Социально безответственно, конечно, думать о мотылях, если явно где-то горит помойка и кого-то все-таки бьют машинной дверцей по голове, ну, у этого мира - дикое сердце.
К черту энтомологические подробности, мне лично, по-обывательски кажется, что каждая ночная бабочка вне зависимости от ее разновидности ("мертвая голова", конечно, не в счет, у нее вполне конкретная задача, ее "дизайн" сам говорит за себя), зарождается от совершенного человеком небольшого, но гадкого поступка. Украл, скажем, кто-нибудь денег у матери, приставал к девушке близкого друга, который просил доставить ее до дому, или же помочился с хихиканьем на лежащего в канаве пьяного, и вот уже где-нибудь под ржавой лестницей, в облупившемся углу старого подъезда тихо зарождается комок серой бессловесной пыли, приобретая черты толстобрюхого мотылька, зреет, точно мертвец в могиле, невесомой субстанцией, укоряюще садясь на окно ко всем подряд, слепо тыркаясь возле лампы...Так и плодятся они по свету наперекор всем здравым смыслам, и никому не ведомо, к чему приведет подобное тихое существование воплощения гадких поступков. И мне не ведомо.
Даже кефир скисает в моем холодильнике, хотя был свежим. Наверное, меня заколдовала Ведьма Севера.