Вроде всё родное, но уже как будто не со мной было
Эту фразу Даша произнесла, глядя на фотографию церкви, стоящей на территории нашего университета. Хорошо, что это не люди и не города, а всего лишь институт...
Я высоко и энергично поднимаю ноги, перемешивая грязь, втаптывая ее в землю, при этом взгляд мой все больше и больше напоминает отрешённый взгляд большинства москвичей, без любви, надежды и веры. Я уже давно закрываю глаза на боль в колене, лишь иногда останавливаясь и медленно моргая, переношусь на полтора года назад, как бы пытаясь вспомнить о её причинах, но вспоминаю единственное дорогое лицо, которое знает об этой боли и которое вряд ли когда-либо теперь увижу. А ведь когда-то в 2010 мы с Дашей ночью и на каблуках прошли через пол Москвы, а именно 10 километров, ни разу не присев: от Киевской по набережной к Спортивной, а оттуда - вверх, к Лубянке, а сейчас я еле-еле преодолеваю километр до любимой работы...
Я погружаюсь в работу, придумывая новые сильные комбинации. Каждая постановка похожа на попытку агрессивно и амбициозно взгромоздить своих девочек хоть и на небольшую, но на какую-нибудь очень важную сцену. И вот уже я предвосхищаю, как старшие девочки выступают для департамента образования, как когда-то выступала и я, а младшие штурмуют одну из центральных открытых площадок в день города.
День проходит незаметно. Когда 5 репетиций с разными группами идут нон-стоп, сознание как будто отключается, и очередной день выпадает из жизни. И я радуюсь, что нет этих мыслей про себя, перед глазами рисунки, постановки, сцена. Ах, какая же я самовлюбленная эгоистка в своей закулисной жизни: все время погружена в свои страдания. Я иногда себя за это просто ненавижу. "Любите меня" - разрываю я рубашку на своей груди, - "Я же так долго шла к тому, чтобы быть любимой. Сколько часов своей молодости я похоронила в метро, сколько раз я впивалась ногтями в спины тех, с кем сейчас бы и не поздоровалась, сколько бесполезных картин я писала в моменты отчаяния и тут же их разрывала" В голове все время вертится одна и та же мысль: "Как же ты мог целовать меня, обнимать меня, любить меня руками, когда в твоих глазах столько же вранья, сколько в моих словах откровенности? Я никогда не стану лекарством от несчастной любви, я и сама - любовь..."
Я поняла, что к 2015 году я сумела всех простить: и лицемерно-вежливого Тиму, и маленького глупого Сашу, и даже своего беспечного "друга" Диму, который не знает цену куска хлеба и поэтому постоянно упрекает меня в некой меркантильности. Да, пожалуй, я не могу себе позволить проехаться в метро до первомайской и выйти ждать его снаружи, чтоб потом опять поехать с ним на метро, когда две поездки стоят 80 рублей, и скорее всего это и впрямь делает меня в глазах окружающих меркантильной. В какой-то степени я тоже хочу обрести состояние, когда перестаешь искать десятки по карманам своих висящих в шкафу курток, но внутри меня теплится надежда, что поиски этих десяток - и есть цена, которую я заплатила за свое будущее счастье. А в последнее время я, как никогда, уверена, что скоро, совсем скоро... Или это просто эйфория, в которую люди впадают, оказываясь без любви и денег.
Спустя два свидания Олег перестал мне писать. Забавно, но чем старше я становлюсь, тем быстрее у меня получается кому-либо не понравиться, развеяв всяческие иллюзии о том, что я маленькая розовая фея из снов. И этот процент тех, кому я не нравлюсь, стал превышать процент избранных личностей, которые очень похожи на однокурсников, когда-то споривших со мной, что я не сделаю цепочку акробатических колес по территории РГСУ от первого корпуса до КПП. И мне даже льстит, что я умею произвести на людей безошибочное впечатление зануды-занозы-зазнайки, что, по крайней мере, если не соответствует действительности, то хотя бы не противоречит ей.
И на днях я поняла, что мне не хватает своих однокурсников: Оли, Ани, Кеши, тусовых ребят, Сережи, Жени, Наташи и даже Вики с Виолеттой. Это пожалуй люди, которые понимают тебя не с полуслова, а с полутонов, в которых ты выдерживаешь свой набросок по цветной графике. Мы лайкаем в инстаграме фотки друг друга, знаем, как каждый из нас в данный момент выглядит, кто с кем и где отмечал Новый год, но нас больше нет, как команды, отвоевывавшей вместе в течение 6 лет свои призовые места. А от этого сезон 2014-15 отличается неким состоянием даже не одиночества, а состоянием непринадлежности к стае, обособленности и тоски.
Я зашла в свой университет, благо у меня есть пропуск. Еще с утра здесь решалась чья-то судьба на экзамене, а уже в 3 часа на нашем пятом этаже почти ни в одном кабинете не было света. Аудитория 502 так и осталась "нашей", но была заперта. Кажется, что люди сюда не заходили еще с тех пор, как у нас там проходила предзащита. Я заглянула сквозь стеклянную дверь, и душу мне согрел мой проект, все еще висящий на стене аудитории как образцовый. Значит, я еще там живу. Моя часть. А как недавно были третий-четвертый курсы, и мы создавали серию рекламных объявлений с использованием различных метафор, гиперболизаций, метаморфоз с Ириной Александровной, или первый курс, когда Сережу с Ваней пощадил Круглов и дал возможность пересдать тройки по основам проектной графики, или как мы фотографировали друг друга и издевались в фотошопе над Сережей в рамках занятий по проектированию с месье Ковалевым. Это были славные времена, и я бы с удовольствием прожила сейчас один день из 2008-2009, например. Теперь нет ни нас, ни наших преподавателей. Кто-то сам ушел, кого-то уволили. Я иногда порываюсь прийти, а приходить больше не к кому, и тут даже действующий пропуск не может оправдать свое существование в моем кошельке.
Совсем недавно у Саши был день рождения, и я дозвонилась ему в армию впервые за полгода и не сдержала слёз радости. Пожалуй, Сашин голос - один из немногих, которые я люблю с самого начала и буду любить всегда. Не оттого ли мой безголосый Женечка после нашего расставания запел на конкурсах? Все хотят кому-то что-то доказать своими идиотскими поступками, и кажется, что Саша - один из тех людей, которым я смотрю в глаза и ощущаю в них непередаваемую и очень близкую мне меланхолию, которая спасает меня от очередных идиотских поступков. При каждой нашей с ним встрече я прошу у него прощения за Женю и выбитые зубы, за Тиму и подбитый глаз в Англии, за то, что я не сдерживаюсь и каждый раз срываюсь при нем на Диму, и вообще за все - за всё, что произошло и нет. Он прощает меня, как и положено сдержанным певцам прощать глупых танцовщиц из своего балета. Детки подросли, и я даже не представляю, каким теперь Саша вернется из армии, но я очень хочу, чтобы он быстрее вернулся.
Интересно, у меня ли у одной возникает ощущение, что если кого-то из друзей нет долго в родном городе, даже человека, с которым вы редко видитесь, город перестает быть прежним? Вот Даша мне не верит, когда я пытаюсь ей вталдычить, что когда она находится в Дмитрове и когда находится на Курилах - это совершенно разные вещи. И пусть мы месяц с ней не видимся в обычной жизни, но я чувствую, что где-то в окрестностях Дмитрова есть очень близкий человек, и никакой контактик не поможет сократить расстояние с десяти тысяч километров до 70, которое очень сильно ощущается в периоды её отъезда.
Так же и с Сашей. Он ухмыльнулся, когда я сказала, что городу не хватает своего героя... Но я ничуть не иронизировала, ведь когда я летом проходила мимо его дома, я даже ускоряла шаг, чтобы не поддаться этому жуткому ощущению расстояния, которое нельзя преодолеть просто переступив порог его квартиры.
Я стала снова смотреть фильмы. Дожди в январе нагоняют неплохую атмосферу для этого занятия. Я не стала смотреть расхваленного Левиафана, потому что всё и так понятно. Но я советую всем посмотреть сериал Палач, потому что там снимается Алёна, и я очень горжусь, что многие из нас к 24 уже играют довольно-таки серьезные роли, в отличие от меня и тебя - обычных людей. Именно Алена в своей "Привычке расставаться" когда-то продемонстрировала, что вести живой журнал не так уж и плохо и бесполезно, как мне до сих пор иногда казалось. Во всем есть польза, и эти записи тоже своего рода продукт, вопрос только в том, откуда этот продукт и какова его консистенция.
Я все мечтаю любить человека, который любит какое-нибудь арт-хаусное или просто кино не для открытого показа, чтобы показать ему "мир искусства" каков он есть, томно попивая при этом красное вино из большого бокала. Правда, крайностей я не люблю, и если он меня заставит смотреть Беготтен, то я скорее любимого брошу, чем досмотрю это отвратительное видео до конца.
Время течет, килограммы теряются, лицо становится безжизненным и измотанным бессонницами. Возможно, я сделала всё, что могла, чтоб разрушить себя пылкую и страстную, предприимчивую и активную. Но я не жалею, потому что знаю, что это все во имя чего-то более великого и грандиозного. Скоро, совсем скоро...
Я высоко и энергично поднимаю ноги, перемешивая грязь, втаптывая ее в землю, при этом взгляд мой все больше и больше напоминает отрешённый взгляд большинства москвичей, без любви, надежды и веры. Я уже давно закрываю глаза на боль в колене, лишь иногда останавливаясь и медленно моргая, переношусь на полтора года назад, как бы пытаясь вспомнить о её причинах, но вспоминаю единственное дорогое лицо, которое знает об этой боли и которое вряд ли когда-либо теперь увижу. А ведь когда-то в 2010 мы с Дашей ночью и на каблуках прошли через пол Москвы, а именно 10 километров, ни разу не присев: от Киевской по набережной к Спортивной, а оттуда - вверх, к Лубянке, а сейчас я еле-еле преодолеваю километр до любимой работы...
Я погружаюсь в работу, придумывая новые сильные комбинации. Каждая постановка похожа на попытку агрессивно и амбициозно взгромоздить своих девочек хоть и на небольшую, но на какую-нибудь очень важную сцену. И вот уже я предвосхищаю, как старшие девочки выступают для департамента образования, как когда-то выступала и я, а младшие штурмуют одну из центральных открытых площадок в день города.
День проходит незаметно. Когда 5 репетиций с разными группами идут нон-стоп, сознание как будто отключается, и очередной день выпадает из жизни. И я радуюсь, что нет этих мыслей про себя, перед глазами рисунки, постановки, сцена. Ах, какая же я самовлюбленная эгоистка в своей закулисной жизни: все время погружена в свои страдания. Я иногда себя за это просто ненавижу. "Любите меня" - разрываю я рубашку на своей груди, - "Я же так долго шла к тому, чтобы быть любимой. Сколько часов своей молодости я похоронила в метро, сколько раз я впивалась ногтями в спины тех, с кем сейчас бы и не поздоровалась, сколько бесполезных картин я писала в моменты отчаяния и тут же их разрывала" В голове все время вертится одна и та же мысль: "Как же ты мог целовать меня, обнимать меня, любить меня руками, когда в твоих глазах столько же вранья, сколько в моих словах откровенности? Я никогда не стану лекарством от несчастной любви, я и сама - любовь..."
Я поняла, что к 2015 году я сумела всех простить: и лицемерно-вежливого Тиму, и маленького глупого Сашу, и даже своего беспечного "друга" Диму, который не знает цену куска хлеба и поэтому постоянно упрекает меня в некой меркантильности. Да, пожалуй, я не могу себе позволить проехаться в метро до первомайской и выйти ждать его снаружи, чтоб потом опять поехать с ним на метро, когда две поездки стоят 80 рублей, и скорее всего это и впрямь делает меня в глазах окружающих меркантильной. В какой-то степени я тоже хочу обрести состояние, когда перестаешь искать десятки по карманам своих висящих в шкафу курток, но внутри меня теплится надежда, что поиски этих десяток - и есть цена, которую я заплатила за свое будущее счастье. А в последнее время я, как никогда, уверена, что скоро, совсем скоро... Или это просто эйфория, в которую люди впадают, оказываясь без любви и денег.
Спустя два свидания Олег перестал мне писать. Забавно, но чем старше я становлюсь, тем быстрее у меня получается кому-либо не понравиться, развеяв всяческие иллюзии о том, что я маленькая розовая фея из снов. И этот процент тех, кому я не нравлюсь, стал превышать процент избранных личностей, которые очень похожи на однокурсников, когда-то споривших со мной, что я не сделаю цепочку акробатических колес по территории РГСУ от первого корпуса до КПП. И мне даже льстит, что я умею произвести на людей безошибочное впечатление зануды-занозы-зазнайки, что, по крайней мере, если не соответствует действительности, то хотя бы не противоречит ей.
И на днях я поняла, что мне не хватает своих однокурсников: Оли, Ани, Кеши, тусовых ребят, Сережи, Жени, Наташи и даже Вики с Виолеттой. Это пожалуй люди, которые понимают тебя не с полуслова, а с полутонов, в которых ты выдерживаешь свой набросок по цветной графике. Мы лайкаем в инстаграме фотки друг друга, знаем, как каждый из нас в данный момент выглядит, кто с кем и где отмечал Новый год, но нас больше нет, как команды, отвоевывавшей вместе в течение 6 лет свои призовые места. А от этого сезон 2014-15 отличается неким состоянием даже не одиночества, а состоянием непринадлежности к стае, обособленности и тоски.
Я зашла в свой университет, благо у меня есть пропуск. Еще с утра здесь решалась чья-то судьба на экзамене, а уже в 3 часа на нашем пятом этаже почти ни в одном кабинете не было света. Аудитория 502 так и осталась "нашей", но была заперта. Кажется, что люди сюда не заходили еще с тех пор, как у нас там проходила предзащита. Я заглянула сквозь стеклянную дверь, и душу мне согрел мой проект, все еще висящий на стене аудитории как образцовый. Значит, я еще там живу. Моя часть. А как недавно были третий-четвертый курсы, и мы создавали серию рекламных объявлений с использованием различных метафор, гиперболизаций, метаморфоз с Ириной Александровной, или первый курс, когда Сережу с Ваней пощадил Круглов и дал возможность пересдать тройки по основам проектной графики, или как мы фотографировали друг друга и издевались в фотошопе над Сережей в рамках занятий по проектированию с месье Ковалевым. Это были славные времена, и я бы с удовольствием прожила сейчас один день из 2008-2009, например. Теперь нет ни нас, ни наших преподавателей. Кто-то сам ушел, кого-то уволили. Я иногда порываюсь прийти, а приходить больше не к кому, и тут даже действующий пропуск не может оправдать свое существование в моем кошельке.
Совсем недавно у Саши был день рождения, и я дозвонилась ему в армию впервые за полгода и не сдержала слёз радости. Пожалуй, Сашин голос - один из немногих, которые я люблю с самого начала и буду любить всегда. Не оттого ли мой безголосый Женечка после нашего расставания запел на конкурсах? Все хотят кому-то что-то доказать своими идиотскими поступками, и кажется, что Саша - один из тех людей, которым я смотрю в глаза и ощущаю в них непередаваемую и очень близкую мне меланхолию, которая спасает меня от очередных идиотских поступков. При каждой нашей с ним встрече я прошу у него прощения за Женю и выбитые зубы, за Тиму и подбитый глаз в Англии, за то, что я не сдерживаюсь и каждый раз срываюсь при нем на Диму, и вообще за все - за всё, что произошло и нет. Он прощает меня, как и положено сдержанным певцам прощать глупых танцовщиц из своего балета. Детки подросли, и я даже не представляю, каким теперь Саша вернется из армии, но я очень хочу, чтобы он быстрее вернулся.
Интересно, у меня ли у одной возникает ощущение, что если кого-то из друзей нет долго в родном городе, даже человека, с которым вы редко видитесь, город перестает быть прежним? Вот Даша мне не верит, когда я пытаюсь ей вталдычить, что когда она находится в Дмитрове и когда находится на Курилах - это совершенно разные вещи. И пусть мы месяц с ней не видимся в обычной жизни, но я чувствую, что где-то в окрестностях Дмитрова есть очень близкий человек, и никакой контактик не поможет сократить расстояние с десяти тысяч километров до 70, которое очень сильно ощущается в периоды её отъезда.
Так же и с Сашей. Он ухмыльнулся, когда я сказала, что городу не хватает своего героя... Но я ничуть не иронизировала, ведь когда я летом проходила мимо его дома, я даже ускоряла шаг, чтобы не поддаться этому жуткому ощущению расстояния, которое нельзя преодолеть просто переступив порог его квартиры.
Я стала снова смотреть фильмы. Дожди в январе нагоняют неплохую атмосферу для этого занятия. Я не стала смотреть расхваленного Левиафана, потому что всё и так понятно. Но я советую всем посмотреть сериал Палач, потому что там снимается Алёна, и я очень горжусь, что многие из нас к 24 уже играют довольно-таки серьезные роли, в отличие от меня и тебя - обычных людей. Именно Алена в своей "Привычке расставаться" когда-то продемонстрировала, что вести живой журнал не так уж и плохо и бесполезно, как мне до сих пор иногда казалось. Во всем есть польза, и эти записи тоже своего рода продукт, вопрос только в том, откуда этот продукт и какова его консистенция.
Я все мечтаю любить человека, который любит какое-нибудь арт-хаусное или просто кино не для открытого показа, чтобы показать ему "мир искусства" каков он есть, томно попивая при этом красное вино из большого бокала. Правда, крайностей я не люблю, и если он меня заставит смотреть Беготтен, то я скорее любимого брошу, чем досмотрю это отвратительное видео до конца.
Время течет, килограммы теряются, лицо становится безжизненным и измотанным бессонницами. Возможно, я сделала всё, что могла, чтоб разрушить себя пылкую и страстную, предприимчивую и активную. Но я не жалею, потому что знаю, что это все во имя чего-то более великого и грандиозного. Скоро, совсем скоро...