Что я читала в отпуске
Благодаря Букмейту, я две недели читала, даже когда подписка кончилась - у меня в списке загруженных книг были бесплатные. Для синхронизации ему было достаточно даже той нестабильной сотовой связи, что была в лесу.
Дочитала автобиографию редактора моды "Вог" Грейс Коддингтон. Рассказ безыскусный, местами наивный, автор признаётся, что в жизни прочитала всего пару книг, но зато у нее было полно преинтересных событий и знакомств, да и вообще, биография увлекательная, занятно почитать и про закулисье мира моды, и про то, как менялись требования к фотографам и моделям. Грейс уже старушка, но она продолжает работать, бодра и увлечена.
Прочитала "Русский дневник" Стейнбека. Он ездил в СССР после войны. Интересно было переключать сознание с советского, знакомого по детским впечатлениям, на современное, близкое автору. Вот он приехал в Москву - все там в серой одежде, неулыбчивые, заразительно серьёзные. Молодёжь пуританская, по сравнению с молоденькой переводчицей Светланой американцы чувствуют себя очень порочными, потому что им нравится, когда у женщины стройные лодыжки, симпатичная причёска и длинные ресницы, не говоря уже о вечеринках с музыкой и виски. И действительно, очень легко представить этот контраст между обычными человеческими американцами, один из которых, между прочим, знаменитый писатель, и запуганными, мозгопрочищенными советскими юношами и девушками.
В Сталинграде - сцена с одичалой девочкой, которая ест помои и картинка с красивой девушкой в чистой одежде, которая выбирается из подвала под завалами рухнувшего здания.
Про Украину интересно - там люди живее, жизнерадостней, чем в Москве, а когда крестьяне налаживают угощение, выходит и вовсе идиллия: крестьяне, умытые и в чистых рубахах, стол - полная чаша, девки пляшут до утра, несмотря на страду.
Грузия меня в очередной раз очаровала, на этот раз, посредством Стейнбека. Забавно также читать, что грузинские мужчины считаются среди русских женщин завидными любовниками, весёлыми и крутыми. Это можно соотнести с "Мимино", а можно - с современными терминами типа "хачик".
Стейнбека я, так выходит, только в жанре роад-стори и читаю. С большим удовольствием читала его "Путешествие с Чарли в поисках Америки". А больше ничего.
До конца подписки успела прочитать четверть "Я - Шарлотта Симмонс" Тома Вульфа. Это надо детям в 17 лет давать читать. Роман про престижный американский университет, который оказывается не столько местом получения образования, сколько большим пионерским лагерем с необходимостью отстаивать авторитет, соответствовать стандартам и всем таким, главные герои с разным успехом противостоят толпе и собственному конформизму. Живенько так читается, много картинок американского быта, манер и гримас.
Дальше пошли бесплатные книги. Откуда-то я зацепила в свой список "Степь" Чехова. Так приятно среди полного отчаяния, когда никакой книги нет в доступе, обнаружить именно такой текст - неторопливый, не слишком, вроде бы, насыщенный событиями, но затягивающий, густой, хорошо написанный.
Сорокин был в бесплатном доступе как участник акции "Большая книга". Стала я его читать и испытала едва ли не физическое отвращение. После Чехова особенно чувствовалось, что язык тут примитивный, сюжеты схематичные и предсказуемые, игра в постапокалипсис - на уровне второсортного сериала. Все эти аллюзии на русскую историю и литературу - дешёвый популизм. Прочитала, короче, про карликов-вождей и про новую Лолиту и больше сдерживать тошноту не стала. У Сорокина, чай, и без меня читатели найдутся.
Пришлось читать "Время секонд хэнд" Светланы Алексиевич. Моё лирическое лесное настроение от этого, конечно, здорово пострадало, но оторваться от книги я не могла, несмотря на то, что мне даже засыпать стало страшновато. Перед сном я думала о том, как выправить все документы, и в какой конвертируемой валюте хранить запас на чёрный день - в золоте, баксах, сахаре или соли со спичками.
Алексиевич пишет о том времени, которое сейчас вызывает у всех милую ностальгию или нездоровое любопытство. У нас даже выставка открылась "Рождённый в Советском Союзе". У моей подруги на работе большинство сотрудников уверены, что надо Сталина вернуть. Поэтому почитать Алексиевич, растащить на цитаты и раздавать читать бесплатно просто необходимо. Она многие годы собирала воспоминания людей СССР. Военных, заключённых лагерей, интеллигентов, пролетариев, пионеров, патриотов, диссидентов, детей "врагов народа" и выходцев из благополучных советских семей.
Каждый рассказа - бездна, а все вместе они - о том, как хрупка перегородка между нормальной, благополучной и беззаботной жизнью, в которой ты подбиваешь бабки на отпуск или выбираешь ребёнку садик, и полным неконтролируемым кромешным адом, который прячется в глубине человечества на случай войны, бойни, дедовщины, болезни, мародерства, доносительства. И страшно представить, что сделает твой сосед, прохожий, что сделаешь ты сам, окажись в таких ситуациях, о которых пишут "рождённые в СССР". Залезешь ли в распоротое брюхо дохлой лошади, чтобы сутки переждать, пока фашисты ходят рядом. Закроешь ли равнодушно товарняк, следующий по этапу, в котором мужик повесился, мать сидит с младенцем и мальчик лет 5 своё говно руками ест, как кашу; напишешь ли донос на всю улицу, когда следователь тебе в задницу вставит ручку от двери; станешь ли делать массаж пальца бойцу, который выполняет план по расстрелам, отчего у него рука затекает.
Читая про счастливое советское детство, понимаю рассказчиков. Я сама, моя семья, избежали большинства неприятностей советского времени, детство, как и любой человек, вспоминаю с удовольствием, тихую радость узнавания вызывают даже очереди за хлебом по талонам - это было, но прошло, к счастью, почему бы не поностальгировать по тому воздуху, по энергии, которая во всём организме бродит, по открытиям, которые каждый день готовит жизнь.
Но я всё-таки помню, какое облегчение испытала, когда переросла (да не совсем я переросла, общество изменилось) подчинение индивидуальных интересов общественным, бесправие ребёнка перед учителем, воспитателем, пьяным вожатым, грубой поломойкой. (Когда в роддоме столкнулась с этими медсёстрами и техничками, воплощающими живой уголок совка, испытывала ужос, не хуже "Чучела", а ведь это была всего лишь имитация, а не настоящая повсеместная реальность).
Читая про людей, отсидевших в лагерях, про их детей, выросших без элементарной родительской ласки и любви, во всём казённом, абсолютно не приспособленными к нормальной жизни, подумала, что в какой-нибудь Германии давно бы уже была мощная государственная служба по реабилитации заключённых. Они ведь обычных вещей не знают и не умеют, они всю жизнь одинокие, и детей таких же воспитывают, если заведут. Это люди, которых никто не поддержал и не научил, и они живут, выполняют какие-то социальные роли, делают свои маленькие дела, оставая совершенно ИНЫМИ, как инопланетяне.
В конце - главы про гражданские войны при развале СССР. Я была маленькая, когда это происходило, потом я была юная и мне недосуг было разбираться в том, как обретали суверенитет Таджикистан и Азербайджан. А тут обнаружилось, что из себя представляют эти точки на линейке хронологии, какие там творились необъяснимые, неисправимые, непостижимо жестокие вещи, от которых непонятно, как уберегать себя и близких.
И в это же время по телику соседи смотрели военный парад Путина, новости с Украины. У меня шевелились волосы на голове, ничего уже не казалось мне мирным, гербарии казались последними в моей жизни, мысленно я собирала чемодан и нащупывала в мире место, где я могу быть в безопасности...
Решила купить Алексиевич на бумаге, на случай, если её запретят переиздавать)
Дочитала автобиографию редактора моды "Вог" Грейс Коддингтон. Рассказ безыскусный, местами наивный, автор признаётся, что в жизни прочитала всего пару книг, но зато у нее было полно преинтересных событий и знакомств, да и вообще, биография увлекательная, занятно почитать и про закулисье мира моды, и про то, как менялись требования к фотографам и моделям. Грейс уже старушка, но она продолжает работать, бодра и увлечена.
Прочитала "Русский дневник" Стейнбека. Он ездил в СССР после войны. Интересно было переключать сознание с советского, знакомого по детским впечатлениям, на современное, близкое автору. Вот он приехал в Москву - все там в серой одежде, неулыбчивые, заразительно серьёзные. Молодёжь пуританская, по сравнению с молоденькой переводчицей Светланой американцы чувствуют себя очень порочными, потому что им нравится, когда у женщины стройные лодыжки, симпатичная причёска и длинные ресницы, не говоря уже о вечеринках с музыкой и виски. И действительно, очень легко представить этот контраст между обычными человеческими американцами, один из которых, между прочим, знаменитый писатель, и запуганными, мозгопрочищенными советскими юношами и девушками.
В Сталинграде - сцена с одичалой девочкой, которая ест помои и картинка с красивой девушкой в чистой одежде, которая выбирается из подвала под завалами рухнувшего здания.
Про Украину интересно - там люди живее, жизнерадостней, чем в Москве, а когда крестьяне налаживают угощение, выходит и вовсе идиллия: крестьяне, умытые и в чистых рубахах, стол - полная чаша, девки пляшут до утра, несмотря на страду.
Грузия меня в очередной раз очаровала, на этот раз, посредством Стейнбека. Забавно также читать, что грузинские мужчины считаются среди русских женщин завидными любовниками, весёлыми и крутыми. Это можно соотнести с "Мимино", а можно - с современными терминами типа "хачик".
Стейнбека я, так выходит, только в жанре роад-стори и читаю. С большим удовольствием читала его "Путешествие с Чарли в поисках Америки". А больше ничего.
До конца подписки успела прочитать четверть "Я - Шарлотта Симмонс" Тома Вульфа. Это надо детям в 17 лет давать читать. Роман про престижный американский университет, который оказывается не столько местом получения образования, сколько большим пионерским лагерем с необходимостью отстаивать авторитет, соответствовать стандартам и всем таким, главные герои с разным успехом противостоят толпе и собственному конформизму. Живенько так читается, много картинок американского быта, манер и гримас.
Дальше пошли бесплатные книги. Откуда-то я зацепила в свой список "Степь" Чехова. Так приятно среди полного отчаяния, когда никакой книги нет в доступе, обнаружить именно такой текст - неторопливый, не слишком, вроде бы, насыщенный событиями, но затягивающий, густой, хорошо написанный.
Сорокин был в бесплатном доступе как участник акции "Большая книга". Стала я его читать и испытала едва ли не физическое отвращение. После Чехова особенно чувствовалось, что язык тут примитивный, сюжеты схематичные и предсказуемые, игра в постапокалипсис - на уровне второсортного сериала. Все эти аллюзии на русскую историю и литературу - дешёвый популизм. Прочитала, короче, про карликов-вождей и про новую Лолиту и больше сдерживать тошноту не стала. У Сорокина, чай, и без меня читатели найдутся.
Пришлось читать "Время секонд хэнд" Светланы Алексиевич. Моё лирическое лесное настроение от этого, конечно, здорово пострадало, но оторваться от книги я не могла, несмотря на то, что мне даже засыпать стало страшновато. Перед сном я думала о том, как выправить все документы, и в какой конвертируемой валюте хранить запас на чёрный день - в золоте, баксах, сахаре или соли со спичками.
Алексиевич пишет о том времени, которое сейчас вызывает у всех милую ностальгию или нездоровое любопытство. У нас даже выставка открылась "Рождённый в Советском Союзе". У моей подруги на работе большинство сотрудников уверены, что надо Сталина вернуть. Поэтому почитать Алексиевич, растащить на цитаты и раздавать читать бесплатно просто необходимо. Она многие годы собирала воспоминания людей СССР. Военных, заключённых лагерей, интеллигентов, пролетариев, пионеров, патриотов, диссидентов, детей "врагов народа" и выходцев из благополучных советских семей.
Каждый рассказа - бездна, а все вместе они - о том, как хрупка перегородка между нормальной, благополучной и беззаботной жизнью, в которой ты подбиваешь бабки на отпуск или выбираешь ребёнку садик, и полным неконтролируемым кромешным адом, который прячется в глубине человечества на случай войны, бойни, дедовщины, болезни, мародерства, доносительства. И страшно представить, что сделает твой сосед, прохожий, что сделаешь ты сам, окажись в таких ситуациях, о которых пишут "рождённые в СССР". Залезешь ли в распоротое брюхо дохлой лошади, чтобы сутки переждать, пока фашисты ходят рядом. Закроешь ли равнодушно товарняк, следующий по этапу, в котором мужик повесился, мать сидит с младенцем и мальчик лет 5 своё говно руками ест, как кашу; напишешь ли донос на всю улицу, когда следователь тебе в задницу вставит ручку от двери; станешь ли делать массаж пальца бойцу, который выполняет план по расстрелам, отчего у него рука затекает.
Читая про счастливое советское детство, понимаю рассказчиков. Я сама, моя семья, избежали большинства неприятностей советского времени, детство, как и любой человек, вспоминаю с удовольствием, тихую радость узнавания вызывают даже очереди за хлебом по талонам - это было, но прошло, к счастью, почему бы не поностальгировать по тому воздуху, по энергии, которая во всём организме бродит, по открытиям, которые каждый день готовит жизнь.
Но я всё-таки помню, какое облегчение испытала, когда переросла (да не совсем я переросла, общество изменилось) подчинение индивидуальных интересов общественным, бесправие ребёнка перед учителем, воспитателем, пьяным вожатым, грубой поломойкой. (Когда в роддоме столкнулась с этими медсёстрами и техничками, воплощающими живой уголок совка, испытывала ужос, не хуже "Чучела", а ведь это была всего лишь имитация, а не настоящая повсеместная реальность).
Читая про людей, отсидевших в лагерях, про их детей, выросших без элементарной родительской ласки и любви, во всём казённом, абсолютно не приспособленными к нормальной жизни, подумала, что в какой-нибудь Германии давно бы уже была мощная государственная служба по реабилитации заключённых. Они ведь обычных вещей не знают и не умеют, они всю жизнь одинокие, и детей таких же воспитывают, если заведут. Это люди, которых никто не поддержал и не научил, и они живут, выполняют какие-то социальные роли, делают свои маленькие дела, оставая совершенно ИНЫМИ, как инопланетяне.
В конце - главы про гражданские войны при развале СССР. Я была маленькая, когда это происходило, потом я была юная и мне недосуг было разбираться в том, как обретали суверенитет Таджикистан и Азербайджан. А тут обнаружилось, что из себя представляют эти точки на линейке хронологии, какие там творились необъяснимые, неисправимые, непостижимо жестокие вещи, от которых непонятно, как уберегать себя и близких.
И в это же время по телику соседи смотрели военный парад Путина, новости с Украины. У меня шевелились волосы на голове, ничего уже не казалось мне мирным, гербарии казались последними в моей жизни, мысленно я собирала чемодан и нащупывала в мире место, где я могу быть в безопасности...
Решила купить Алексиевич на бумаге, на случай, если её запретят переиздавать)