50 оттенков бодрости
Нельзя не проникнуться уважением к тяжелому труду военных цензоров.
Именно с глубокой осени 1915 г. в цензуре прочно установился взгляд на неизменно «бодрое» настроение в русской армии, несмотря на наличие значительного числа «мирных» или «угнетенных» писем в различные периоды. Интересны лишь вариации «бодрого» настроения: «приподнятое», «в основном с тоном сдержанным», «спокойное», «устойчивое», «бодрое, спокойное и патриотическое» и т.п.
Некоторый упадок духа» отмечался на протяжении сентября и октября в войсках 6-й армии. Порою цензура рисовала настроение 6-й армии в октябре-ноябре в весьма мрачных красках, и все же окончательный вывод гласил: «Тем не менее настроение армии в массе остается довольно бодрым, хотя, к сожалению, писем угнетенного характера все больше и больше». И в 1-й армии, несмотря на постоянные указания на «безразлично-апатичные настроения войск», делался вывод, что, «в общем, настроение частей по-прежнему остается хорошим». То же касалось и 5-й армии: при констатации понижения настроения оно в целом характеризовалось как «уверенно-бодрое». Более резко оценивала настроение в армии Петроградская военно-цензурная комиссия, отмечая «некоторый упадок духа», но оценивала в целом настроение как «все еще бодрое». В ноябре цензура Северного фронта отмечала «подъем бодрости духа». Также улучшение настроения отмечала и Петроградская военно-цензурная комиссия. Даже констатируя тревожное увеличение «угнетенных» писем с 2% в августе до 15% в декабре, военно-цензурный отдел 42-го армейского корпуса все же полагал, что «пока еще в армии, слава богу, дух сильный и значительно превышает дух слабый»
Вот этот пассаж особенно хорош:
Межфронтовая цензура на Юго-Западном фронте также настаивала на бодром характере писем в конце 1916 г. и в январе-феврале 1917 г. Цензура отмечала, что ««настроение бодрое, хорошее, но хочется домой», не видя в такой характеристике двусмысленности.
Из Русского Фронта Асташова.
Именно с глубокой осени 1915 г. в цензуре прочно установился взгляд на неизменно «бодрое» настроение в русской армии, несмотря на наличие значительного числа «мирных» или «угнетенных» писем в различные периоды. Интересны лишь вариации «бодрого» настроения: «приподнятое», «в основном с тоном сдержанным», «спокойное», «устойчивое», «бодрое, спокойное и патриотическое» и т.п.
Некоторый упадок духа» отмечался на протяжении сентября и октября в войсках 6-й армии. Порою цензура рисовала настроение 6-й армии в октябре-ноябре в весьма мрачных красках, и все же окончательный вывод гласил: «Тем не менее настроение армии в массе остается довольно бодрым, хотя, к сожалению, писем угнетенного характера все больше и больше». И в 1-й армии, несмотря на постоянные указания на «безразлично-апатичные настроения войск», делался вывод, что, «в общем, настроение частей по-прежнему остается хорошим». То же касалось и 5-й армии: при констатации понижения настроения оно в целом характеризовалось как «уверенно-бодрое». Более резко оценивала настроение в армии Петроградская военно-цензурная комиссия, отмечая «некоторый упадок духа», но оценивала в целом настроение как «все еще бодрое». В ноябре цензура Северного фронта отмечала «подъем бодрости духа». Также улучшение настроения отмечала и Петроградская военно-цензурная комиссия. Даже констатируя тревожное увеличение «угнетенных» писем с 2% в августе до 15% в декабре, военно-цензурный отдел 42-го армейского корпуса все же полагал, что «пока еще в армии, слава богу, дух сильный и значительно превышает дух слабый»
Вот этот пассаж особенно хорош:
Межфронтовая цензура на Юго-Западном фронте также настаивала на бодром характере писем в конце 1916 г. и в январе-феврале 1917 г. Цензура отмечала, что ««настроение бодрое, хорошее, но хочется домой», не видя в такой характеристике двусмысленности.
Из Русского Фронта Асташова.