ТРЕТЬЕ ПИСЬМО
10 августа 1952 г.
Гудаута, Абхазия
Я в отчаянии, Витюшка! Дни бегут, впечатления прибавляются, а мы с тобой никак не можем выехать из Сочи. Предыдущее письмо я отправил на адрес Жоры авиапочтой, но боюсь, что самолёт не застигнет тебя. Ну, ничего, надеюсь, Жора перешлёт. Итак, продолжаем наше путешествие.
Отложив мысль о ночёвке, идём в город. Останавливаемся перед объявлением: «Посетите озеро Рица! Первоклассная гостиница! Первоклассный ресторан! Цена билета - 50 руб.» Прочтя последнее, мы слегка покачнулись и ухватились за карманы. Прошла минута гробового молчания. Наконец, один из нас, с трудом ворочая пересохшим языком, хрипло произнёс: «ммммда!!». И это было совершенно справедливо. Для успокоения совести решили зайти в экскурсионное бюро. Делегатом опять оказался я. Захожу в помещение. Много маленьких комнаток. На каждой табличка: «Инспектор», «Экскурсовод», «Инструктор-методист» и пр. После минутного раздумья я решил, что самым подходящим для меня будет инструктор-методист, который сможет методически проинструктировать меня как дешевле и быстрее попасть на Рицу (мы узнали уже, что запись на экскурсию производится за неделю).
Открываю дверь. Передо мной женщина. Разговор между нами короток - я узнаю, что из других мест на побережье съездить на Рицу проще. Выхожу. Солнце висит почти неподвижно над головой. Несколько раз поворачиваюсь вокруг своей оси, безуспешно пытаясь увидеть свою тень. Наконец обнаруживаю ее у себя между ног. Видимо при такой жаре тень и для себя подыскивает наиболее тенистое место. Из всего этого мы делаем вывод, что шляпа - не роскошь, а крайняя и срочная необходимость.
После долгих поисков находим на рынке ларёк с громадной горой больших соломенных шляп с широченными полями. Такие шляпы носят румынские и бессарабские крестьяне. Подобная же шляпа носится иногда украинскими крестьянами и называется на Украине «Брыль». Шляпы всевозможных размеров от 60-го до 45-го вставлены горой меньшая в большую как деревянные куклы в известной детской игрушке. Ларёк закрывается на обед, нас просят торопиться, и мы в темпе цирковых трансформаторов и с соответствующей ловкостью бросаем шляпы на голову одну за другой и наконец находим подходящие. Что делать дальше? Наши планы меняются каждые пять минут. То мы решаем остаться в Сочи на 3 дня, то на 1 день, то до вечера, и в конце концов садимся на поезд и уезжаем в Гудауту искать Бориса и отдыхать по-настоящему, по-дачному. Прощай, Сочи! Остаётся добрым словом помянуть сочинцев и фонтанчики. Сочинцы - чрезвычайно симпатичный народ. Если вы обратитесь к сочинцу с каким-нибудь вопросом: например, как найти то или иное учреждение, то он будет объяснять вам все с мельчайшими подробностями и сколько бы вы ни говорили, что вы уже поняли, он будет продолжать объяснять вам, и когда вы, наконец, махнув рукой, пойдёте в указанном направлении, он будет с жаром юноше продолжать свои объяснения до тех пор, пока вы не скроетесь из виду. При этом не было случая, чтобы нам дали неправильное объяснение. Наряду с общительностью и дружелюбным характером жителей приятной особенностью Сочи являются фонтанчики. На пляже, у вокзала и, вероятно, в других местах установлены миниатюрные фонтанчики в половину человеческого роста. Нагнитесь - и в рот потечет холодная, прозрачная, удивительно вкусная вода. Но вот и Сочи, и фонтанчики - позади, мы едем в Гудауту, не найдя на почте никаких известий от Бориса.
Мы едем в поезде Ростов-Тбилиси. Попутчики преимущественно грузины и армяне. Проводники - грузины. Поездная радиола по заказу пассажиров беспрерывно исполняет песни Бейбутова.
В вагоне нестерпимо жарко, несмотря на то, что дело идёт к вечеру. К счастью до Гудауты всего около пяти часов езды. Кроме того все неприятности путешествия с лихвой окупаются грандиозными видами, открывающимися из окна. Справа всё то же море. Слева горы. Но это уже не Кавголово. Гигантские снеговые вершины, с которых сползают ледники, кажутся совсем рядом. В этом зрелище есть что-то неотразимо величественное, не позволяющее оторвать глаз. Некоторые горы укутали свои вершины в облака, некоторые опоясались облаками, а их вершины с белыми пятнами снега и льда уходят в небо. Но этого не опишешь. Для меня, во всяком случае, это совершенно непосильная задача.
В Гудауту приезжаем ночью. Пока я иду к дежурному по вокзалу отмечать остановку в наших билетах, моих спутников подцепила какая-то женщина (русская) с предложением квартиры. Приходим. Миленькая комната с двумя кроватями. Спрашиваем о цене. Хозяйка мнётся, жмётся и наконец неуверенным голосом произносит: «300 рублей за 2 недели». Я (учитывая окружающую нас ночную тьму и ночную невозможность найти другую ночевку) согласился на это в более осторожной формулировке: «20 рублей в сутки». На том и порешили.
Теперь перед нами встала проблема, как разделить две кровати на троих. В известном анекдоте ученик на вопрос учителя, как разделить 2 картошки на троих, ответил: «нужно сделать пюре». Но это, по-видимому, в нашем случае было неприменимым. Решили спать на одной кровати - один, на другой - двое, меняясь по очереди. Судьба первой ночи была решена жребием. Я спал в приятном одиночестве. Мне всегда сверхъестественно везёт во всевозможных жребиях и розыгрышах (за исключением гос. займов).
Ночью Рома проснулся от чего-то странного, происходившего за стенкой. Раздавался глухой удар, а затем мухской голос: «Дал!? А сейчас ещё дам!» Снова удар и снова голос: «Дал? И ещё дам!» Снова удар и т.д. Так закончился этот день, описанием которого я, вероятно, так надоел тебе в трех письмах, и наступило
1 августа. Проснувшись и умывшись, мы познакомились с хозяином, который повёл нас на пляж. По дороге он сообщил нам, что слегка повздорил с женой. «Забросили тут наш невод и выловили морских котов (это рыба тут такая, вроде камбалы). Люди их не едят, но для свиней можно из них сварить похлёбку. И вот принёс я этих котов и велел жене сварить их. А вечером прихожу, а она ничего не сделала. Пришлось поучить её малость. Разве не правильно?». Вспомнив ночной инцидент, мы дипломатично промолчали.
Посвятив нас в свою семейную жизнь, хозяин рассказал нам, что раньше в Гудауте росли эвкалипты и цитрусы, но в 1948 году вымерзли, что в нынешнем году отдыхающих не в пример меньше, чем в прошлом, что в Гудауте имеется четыре санатория и что в прошлом году у него снимали комнату четыре студентки Ленинградского холодильного института, которые отличались чересчур горячим темпераментом и прожигали жизнь с разными грузинами, а одну из них (самую скромную) какой-то грузин привёл ночью пьяную и утешал до самого утра. «Так что девушек здесь хватит - закончил хозяин, - но будьте осторожны». Предостережения мы не поняли, а сам факт обилия девушек впоследствии не подтвердился. Но хватит на сегодня. И то уж расписался чересчур.
Витька, я страшно соскучился по твоим серым прожекторам. Как-то ты там живёшь отдохнувши и набравшись новых сил? У меня что-то лирическое настроение. Шлю тебе поэтому лавровый листик. В суп не клади.
Гудаута, Абхазия
Я в отчаянии, Витюшка! Дни бегут, впечатления прибавляются, а мы с тобой никак не можем выехать из Сочи. Предыдущее письмо я отправил на адрес Жоры авиапочтой, но боюсь, что самолёт не застигнет тебя. Ну, ничего, надеюсь, Жора перешлёт. Итак, продолжаем наше путешествие.
Отложив мысль о ночёвке, идём в город. Останавливаемся перед объявлением: «Посетите озеро Рица! Первоклассная гостиница! Первоклассный ресторан! Цена билета - 50 руб.» Прочтя последнее, мы слегка покачнулись и ухватились за карманы. Прошла минута гробового молчания. Наконец, один из нас, с трудом ворочая пересохшим языком, хрипло произнёс: «ммммда!!». И это было совершенно справедливо. Для успокоения совести решили зайти в экскурсионное бюро. Делегатом опять оказался я. Захожу в помещение. Много маленьких комнаток. На каждой табличка: «Инспектор», «Экскурсовод», «Инструктор-методист» и пр. После минутного раздумья я решил, что самым подходящим для меня будет инструктор-методист, который сможет методически проинструктировать меня как дешевле и быстрее попасть на Рицу (мы узнали уже, что запись на экскурсию производится за неделю).
Открываю дверь. Передо мной женщина. Разговор между нами короток - я узнаю, что из других мест на побережье съездить на Рицу проще. Выхожу. Солнце висит почти неподвижно над головой. Несколько раз поворачиваюсь вокруг своей оси, безуспешно пытаясь увидеть свою тень. Наконец обнаруживаю ее у себя между ног. Видимо при такой жаре тень и для себя подыскивает наиболее тенистое место. Из всего этого мы делаем вывод, что шляпа - не роскошь, а крайняя и срочная необходимость.
После долгих поисков находим на рынке ларёк с громадной горой больших соломенных шляп с широченными полями. Такие шляпы носят румынские и бессарабские крестьяне. Подобная же шляпа носится иногда украинскими крестьянами и называется на Украине «Брыль». Шляпы всевозможных размеров от 60-го до 45-го вставлены горой меньшая в большую как деревянные куклы в известной детской игрушке. Ларёк закрывается на обед, нас просят торопиться, и мы в темпе цирковых трансформаторов и с соответствующей ловкостью бросаем шляпы на голову одну за другой и наконец находим подходящие. Что делать дальше? Наши планы меняются каждые пять минут. То мы решаем остаться в Сочи на 3 дня, то на 1 день, то до вечера, и в конце концов садимся на поезд и уезжаем в Гудауту искать Бориса и отдыхать по-настоящему, по-дачному. Прощай, Сочи! Остаётся добрым словом помянуть сочинцев и фонтанчики. Сочинцы - чрезвычайно симпатичный народ. Если вы обратитесь к сочинцу с каким-нибудь вопросом: например, как найти то или иное учреждение, то он будет объяснять вам все с мельчайшими подробностями и сколько бы вы ни говорили, что вы уже поняли, он будет продолжать объяснять вам, и когда вы, наконец, махнув рукой, пойдёте в указанном направлении, он будет с жаром юноше продолжать свои объяснения до тех пор, пока вы не скроетесь из виду. При этом не было случая, чтобы нам дали неправильное объяснение. Наряду с общительностью и дружелюбным характером жителей приятной особенностью Сочи являются фонтанчики. На пляже, у вокзала и, вероятно, в других местах установлены миниатюрные фонтанчики в половину человеческого роста. Нагнитесь - и в рот потечет холодная, прозрачная, удивительно вкусная вода. Но вот и Сочи, и фонтанчики - позади, мы едем в Гудауту, не найдя на почте никаких известий от Бориса.
Мы едем в поезде Ростов-Тбилиси. Попутчики преимущественно грузины и армяне. Проводники - грузины. Поездная радиола по заказу пассажиров беспрерывно исполняет песни Бейбутова.
Click to viewВ вагоне нестерпимо жарко, несмотря на то, что дело идёт к вечеру. К счастью до Гудауты всего около пяти часов езды. Кроме того все неприятности путешествия с лихвой окупаются грандиозными видами, открывающимися из окна. Справа всё то же море. Слева горы. Но это уже не Кавголово. Гигантские снеговые вершины, с которых сползают ледники, кажутся совсем рядом. В этом зрелище есть что-то неотразимо величественное, не позволяющее оторвать глаз. Некоторые горы укутали свои вершины в облака, некоторые опоясались облаками, а их вершины с белыми пятнами снега и льда уходят в небо. Но этого не опишешь. Для меня, во всяком случае, это совершенно непосильная задача.
В Гудауту приезжаем ночью. Пока я иду к дежурному по вокзалу отмечать остановку в наших билетах, моих спутников подцепила какая-то женщина (русская) с предложением квартиры. Приходим. Миленькая комната с двумя кроватями. Спрашиваем о цене. Хозяйка мнётся, жмётся и наконец неуверенным голосом произносит: «300 рублей за 2 недели». Я (учитывая окружающую нас ночную тьму и ночную невозможность найти другую ночевку) согласился на это в более осторожной формулировке: «20 рублей в сутки». На том и порешили.
Теперь перед нами встала проблема, как разделить две кровати на троих. В известном анекдоте ученик на вопрос учителя, как разделить 2 картошки на троих, ответил: «нужно сделать пюре». Но это, по-видимому, в нашем случае было неприменимым. Решили спать на одной кровати - один, на другой - двое, меняясь по очереди. Судьба первой ночи была решена жребием. Я спал в приятном одиночестве. Мне всегда сверхъестественно везёт во всевозможных жребиях и розыгрышах (за исключением гос. займов).
Ночью Рома проснулся от чего-то странного, происходившего за стенкой. Раздавался глухой удар, а затем мухской голос: «Дал!? А сейчас ещё дам!» Снова удар и снова голос: «Дал? И ещё дам!» Снова удар и т.д. Так закончился этот день, описанием которого я, вероятно, так надоел тебе в трех письмах, и наступило
1 августа. Проснувшись и умывшись, мы познакомились с хозяином, который повёл нас на пляж. По дороге он сообщил нам, что слегка повздорил с женой. «Забросили тут наш невод и выловили морских котов (это рыба тут такая, вроде камбалы). Люди их не едят, но для свиней можно из них сварить похлёбку. И вот принёс я этих котов и велел жене сварить их. А вечером прихожу, а она ничего не сделала. Пришлось поучить её малость. Разве не правильно?». Вспомнив ночной инцидент, мы дипломатично промолчали.
Посвятив нас в свою семейную жизнь, хозяин рассказал нам, что раньше в Гудауте росли эвкалипты и цитрусы, но в 1948 году вымерзли, что в нынешнем году отдыхающих не в пример меньше, чем в прошлом, что в Гудауте имеется четыре санатория и что в прошлом году у него снимали комнату четыре студентки Ленинградского холодильного института, которые отличались чересчур горячим темпераментом и прожигали жизнь с разными грузинами, а одну из них (самую скромную) какой-то грузин привёл ночью пьяную и утешал до самого утра. «Так что девушек здесь хватит - закончил хозяин, - но будьте осторожны». Предостережения мы не поняли, а сам факт обилия девушек впоследствии не подтвердился. Но хватит на сегодня. И то уж расписался чересчур.
Витька, я страшно соскучился по твоим серым прожекторам. Как-то ты там живёшь отдохнувши и набравшись новых сил? У меня что-то лирическое настроение. Шлю тебе поэтому лавровый листик. В суп не клади.