Открывались перед ней и искусственное творения чудес, и различные религиозные эффекты, подстраивали
Открывались перед ней и искусственное творения чудес, и различные религиозные эффекты, подстраивали служители церкви, и наряду с этим - детская слепая вера обиженных простых людей, этих старых бабушек, молодых женщин, с младенцами на руках проходили десятки верст, чтобы поклониться чудотворной иконе , святым мощам, за последний медяк налить в бутылочку святой водички, которую накануне наливала из обычного колодца на монастырском дворе одна из этих жирных лицемерных черных гусениц. Иногда еще хотелось верить, как в детстве, светлой, ясной верой, но это было уже невозможно. Давно невозможно. Странно! Афанасий был религиозный человек - какие письма писал он ей, когда была еще невестой, ездила с родственниками в Задонск! Еще тогда она верила, но его письма, полные сентенций, морализируя то не соответствовали настроениям, ее вере, в которой она больше всего искала не фанатичной повиновения, не увлечение аскетическими идеалами, отгоняли у обычных людей обычным ханжеством (немного этого было и в Афанасия письмах), а утверждение любви к людям, близких, живых людей, искала правды и добра. Затем она начала спорить с ним. Потом перестала спорить. Когда учительствовал, он должен был и в церковь ходить, и все обрядности выполнять. Она, как жена учителя, конечно, выполняла все с ним, но уже никакого значения этому не придавала. Несколько, правда, сделала даже охотно, потому что напоминало детство: на Пасху пекла куличи, красила яйца, приходила «разговляться» вся коммуна (которая и не постилась!)