Об уважении к старшим
Оно понятно, уважение к старшим, а особенно к родителям, на Востоке не то, что у нас. Это я узнал еще в детстве, когда прочел байку про некую даму, китаянку, которая била смертным боем своего сына. Изо дня в день, из года в год. И вот однажды ее сын заплакал - он плакал не от боли, а как раз наоборот, от того, что удары матушки стали слабее, и сын понял, что она стареет и сдает.
Впервые я столкнулся с подобной сыновьей почтительностью среди китайцев, когда я водил одну из туристических групп. Что примечательно и, наверное, важно отметить, группа была не из континентального Китая, и даже не из Тайваня с Гонконгом, а из Индонезии. Семья: папаша, сухонький дядя, даже скорее дедушка с усиками и седой как лунь - чувствуется, что слегка сдал, но былая стать все таки заметна, а из под кустистых бровей поблескивают глаза молнии. Сразу ясно: этот дуб листвой еще не отшумел. Мама. Я про себя назвал ее идише-мама. Странно назвать идише-мамой китаянку, но типаж был именно такой, и этим все сказано. Детишки: дочка лет четырнадцати, плюс двое сыновей, лет двадцать пять - двадцать шесть. Возраст вполне серьезный, один, по ходу дела выясняется еще и женат, но жена осталась в Индонезии. Ну и еще две барышни из конторы, принадлежащей отцу семейства.
И вот ресторан. Заходим, рассаживаемся, привычно-обычная суета, заказ блюд и т.д. Приносят закуски. Сыновья берутся за столовые приборы.
- Стоп, ребята, - говорит папаша. - А что это вы руки не помыли перед едой?
- Мы помыли, отец, - робко отвечают здоровые лбы.
Надо сказать это правда, я тому свидетель.
- Я этого не видел. Идите и мойте руки, - отрезал отец.
Сыновья немедленно встали из-за стола и пошли перемывать и без того чистые руки. Беспрекословно. Ни единым жестом, ни единым движением не выказав неудовольствия.
Приезжаем в гостиницу “Невский палас”. Папаша с мамашей устраиваются в холле на диванчике с дочей и говорят сыновьям:
- Идите, получите ключи.
Ключи сыновья получают довольно быстро, и весело задрав жопы бегут к папаше. Папаша кидает косой взгляд на протянутые ему ключи от номера и делает следующий финт ушами:
- Идите, сынки, - говорит он, - и осмотрите номер. Потом спуститесь, расскажите нам. А мы пока с мамой здесь посидим.
Сыновья тут же удаляются, а я остаюсь занимать родителей разговорами параллельно гадая, в какую часть головного мозга папаше стрельнула моча и каловые массы.
Через десять минут сыновья возвращаются. По их растерянным лицам понимаю - жди беды.
- Там все хорошо... - начинают они.
- Хорошо - так хорошо, - кивает папаша и делает попытку встать.
- Только там в номере...
- Что такое?! - кустистые брови отца семейства мрачно хмурятся. В отдалении явственно слышны раскаты грома. Надвигается гроза.
- Там в номере... всего лишь один сортир! - собравшись с духом, выпаливает один из сыновей, тот что храбрее.
-Как?!
Папаша опускается обратно на диван:
-Крутитесь как хотите, но чтоб в моем номере было два сортира.
Сыновья начинают звонить в турфирму в Индонезию, затем почему-то в представительство турфирмы в Лондон. Дым стоит коромыслом. Выясняется, что два сортира имеются только в люксах, а забронирован полулюкс, но папашу это не волнует. Через сорок минут переговоров (сыновья периодически приходят к папе на доклад) выясняется, что есть свободные люксы на третьем, четвертом и пятом этажах.
Сыновей вновь отправляют на осмотр номеров, и минут через двадцать они являются с отчетом.
- Номера на третьем и пятом этаже выходят во двор, а на четвертом - на улицу.
- Тогда, решено, берем номер на четвертом этаже, - кивает папаша.
- Но только...
- Что опять такое?!
- Там предыдущий постоялец чуть-чуть накурил...
- Ты же знаешь, я не переношу запах табачного дыма! - грохочет отец.
В итоге папаша с мамашей заселяются в люкс на пятом.
И опять же, в течение всего этого времени сыновья ни словом, ни жестом не выказали ни малейшего неудовольствия.
Оно понятно, может в Индонезии китайская диаспора особо блюдет традиции уважения к старшим. Но, порой, континентальный Китай ничуть диаспоре уступает. По крайней мере, Пекин. Иду я из супермаркета. Груженый - лошади оборачиваются. Перехожу дорогу. Впереди меня бабуля шкандыбарит. В руках по авоське. Видно, что тяжело. А еще чуть впереди двое парнишек лет двадцати. Одеты по китайским меркам супер модно, т.е. в какую-то хуетень, прическа - системы «пиздец в курятнике».
- Эй, парнишки, - кричит им бабуля, - чего-то сумки тяжелые. Набрала много. Помогите-ка дотащить до дома.
Если бы дело происходило у нас, подозреваю, что у бабушки после этой просьбы имелись бы нехилые шансы быть посланной скачками в прекрасное далеко.
Тут, в Пекине, пацанва, не говоря ни слова, кинулись, я подчеркиваю, кинулись бабушке помогать.