(no subject)
Шагаю по улице.
Явно - осень.
Прохожие - плюются, хмурятся,
У них по восемь
Дней в неделе:
Насморк, семья и нехватка времени.
Это, мне кажется, совсем не дело -
Уж в ребра вросли ремни бремени.
Таких лучше, гуляя, не замечать совсем,
Чтоб с лица улыбка не сбросилась -
А то упадет с такой высоты наземь
От отчаяния - будет валяться ненужной
В какой-нибудь луже осени.
Лучше смотреть по сторонам: над лужей
Стоит рябина. Каждая тонкая веточка
Красное, огромное сердце больное
Напоказ вывесила. Деточка!
Что же вы так переживаете?
Вы подумайте: у каждого чужого -
Чужое несчастье. Понимаете?
Раз птичкам божьим - и тем
До вас давно никакого дела нет,
То зачем, скажите, зачем
Кому-то еще разменивать душу. Монет,
Боюсь, не хватит.
Наступят холода - и будет, поверьте,
Намного легче и лучше.
И я вместе с вами подожду. До смерти
Времени явно еще очень много.
А скоро, наверняка, будет лучше.
Явно - осень.
Прохожие - плюются, хмурятся,
У них по восемь
Дней в неделе:
Насморк, семья и нехватка времени.
Это, мне кажется, совсем не дело -
Уж в ребра вросли ремни бремени.
Таких лучше, гуляя, не замечать совсем,
Чтоб с лица улыбка не сбросилась -
А то упадет с такой высоты наземь
От отчаяния - будет валяться ненужной
В какой-нибудь луже осени.
Лучше смотреть по сторонам: над лужей
Стоит рябина. Каждая тонкая веточка
Красное, огромное сердце больное
Напоказ вывесила. Деточка!
Что же вы так переживаете?
Вы подумайте: у каждого чужого -
Чужое несчастье. Понимаете?
Раз птичкам божьим - и тем
До вас давно никакого дела нет,
То зачем, скажите, зачем
Кому-то еще разменивать душу. Монет,
Боюсь, не хватит.
Наступят холода - и будет, поверьте,
Намного легче и лучше.
И я вместе с вами подожду. До смерти
Времени явно еще очень много.
А скоро, наверняка, будет лучше.