Осень
Автор: Антон Ельшевич
Меня всё глубже пробирал холодок, который тянулся из соседней комнаты - там было открыто окно. Солнце, появлялось всё реже, и я не успел заметить, как оно вовсе спряталось за горизонтом. Я зажёг свет, и засидевшись у монитора, вдруг осознал - наступила ночь.
Пора. Пора выйти на улицу: пронизывающая - даже в доме - осень, манит к себе ароматами и красками, свежестью воздуха и неповторимым небом. Я ведь хотел ещё засветло выбраться из этой, замерзающей от недвижИмости, берлоги.
На мониторе 23:50, в статусе пишу: «В Москве +6. Ушёл за мороженным», и вырываюсь из электронного плена.
На меня обрушивается шепот улицы вперемежку с гудящей тишиной замирающего многоэтажного дома,
и я тону в захлестнувших воспоминаниях. Осенние запахи всегда делают из меня марионетку времени, и, провалившись в ностальгическое прошлое, я раздваиваюсь во времени и пространстве.
Не знаю, сколько мне понадобилось чтобы придти в себя, наверное если бы я шёл по шоссе - так бы и шёл, пока меня не остановили. Но меня вернул к реальности магазин, до которого я уже успел добраться. На меня вдруг набросился горячий и зловонный ветер из гигантского сдвоенного вентилятора - это внешняя часть кондиционера, закреплённая на уровне моего лица, и любого другого лица, рискнувшего подойти к этому магазину. Кондиционер вздрагивал, и от него, предательски отпугивая посетителей, разило овощным складом, дешёвой и жирной кухней. Зачем я шел именно в этот магазин? Именно здесь продавались мои любимые конфеты. Я вспомнил, что дома, в холодильнике ещё есть несколько брикетов мороженного, а конфеты вчера закончились.
Выстрелив мною в улицу, магазин с облегчением забыл обо мне, а я забыл обо всём, потому что снова нырнул в меланхолический прилив осенней ночи.
Захватившие меня волны освежающего восторга, в оранжевых фонарях пестрели желтеющей листвой каштанов и клёнов. Бодрит. Я проплыл по еловой алее - за мною устремился запах лесной хвои. Над головой, воздевая в молитве свои ветви к небу, сомкнулись высокие лиственницы.
На меня надвигался залитый светом фонарей и обросший плющом невысокий забор детского сада. Из темноты вдруг с шумом вырвалась машина, и умчалась в свет, растворяя свои красные огни и ропот шин. Что-то громыхнуло, и стихло. На меня снова смотрел мой засыпающий дом, с его мозаикой светящихся окон, просвечивающих сквозь поредевшую листву. Тут я вспомнил, как впервые увидел его - именно отсюда, с этого места. Смотрел на него, ещё не зная куда выходят окна моей квартиры.
- Добрый вечер. Старший лейтенант М-кин, Н-ское ОВД. Предъявите пожалуйста Ваши документы. - Добрый. - и я экстренно катапультируюсь в искажённую реальность жизни. - У меня нет с собой документов, а что случилось? - Проверка документов. Куда так поздно идём? - Вот, - показывая ему свои конфеты, - Был в магазине. - Значит поедем в отделение, будем Вашу личность устанавливать. - Можем зайти ко мне, у меня чай есть зелёный, с конфетами... А это, видите на четвёртом этаже, свет горит - это моя квартира. - Почему так поздно?
- Знаете, - вдруг меня осеняет, - у меня был друг, собака - мальчик. Он недавно погиб. Мы выходили с ним гулять утром и вечером. Двенадцать лет, каждый день мы гуляли вместе. Наверное я привык. - я замолчал. Офицер смотрел на меня в упор. Тогда я продолжил: - Его нет уже два года, а я так же выхожу вечерами. - Извините. - лейтенант взял под козырёк, и растворился в сером сумраке, наверняка скрывавшем милицейский «бобик».
Я не заметил, как соврал лейтенанту - с той осени, когда не стало моего друга, прошло уже почти четыре года. Но проходя по узким дорожкам, выстеленным розовым гравием, часто вижу семенящего то впереди, то рядом со мной, колли. Только теперь под его лапами не шуршат эти мелкие камушки, и им не интересуются другие собаки. Хотя, он по прежнему зовёт меня на прогулку.
В зеркале лифта, а затем и в моей прихожей, из зазеркалья на меня глядел улыбающийся человек с грустными по-собачьи глазами. Может быть потому что осень?
Меня всё глубже пробирал холодок, который тянулся из соседней комнаты - там было открыто окно. Солнце, появлялось всё реже, и я не успел заметить, как оно вовсе спряталось за горизонтом. Я зажёг свет, и засидевшись у монитора, вдруг осознал - наступила ночь.
Пора. Пора выйти на улицу: пронизывающая - даже в доме - осень, манит к себе ароматами и красками, свежестью воздуха и неповторимым небом. Я ведь хотел ещё засветло выбраться из этой, замерзающей от недвижИмости, берлоги.
На мониторе 23:50, в статусе пишу: «В Москве +6. Ушёл за мороженным», и вырываюсь из электронного плена.
На меня обрушивается шепот улицы вперемежку с гудящей тишиной замирающего многоэтажного дома,
и я тону в захлестнувших воспоминаниях. Осенние запахи всегда делают из меня марионетку времени, и, провалившись в ностальгическое прошлое, я раздваиваюсь во времени и пространстве.
Не знаю, сколько мне понадобилось чтобы придти в себя, наверное если бы я шёл по шоссе - так бы и шёл, пока меня не остановили. Но меня вернул к реальности магазин, до которого я уже успел добраться. На меня вдруг набросился горячий и зловонный ветер из гигантского сдвоенного вентилятора - это внешняя часть кондиционера, закреплённая на уровне моего лица, и любого другого лица, рискнувшего подойти к этому магазину. Кондиционер вздрагивал, и от него, предательски отпугивая посетителей, разило овощным складом, дешёвой и жирной кухней. Зачем я шел именно в этот магазин? Именно здесь продавались мои любимые конфеты. Я вспомнил, что дома, в холодильнике ещё есть несколько брикетов мороженного, а конфеты вчера закончились.
Выстрелив мною в улицу, магазин с облегчением забыл обо мне, а я забыл обо всём, потому что снова нырнул в меланхолический прилив осенней ночи.
Захватившие меня волны освежающего восторга, в оранжевых фонарях пестрели желтеющей листвой каштанов и клёнов. Бодрит. Я проплыл по еловой алее - за мною устремился запах лесной хвои. Над головой, воздевая в молитве свои ветви к небу, сомкнулись высокие лиственницы.
На меня надвигался залитый светом фонарей и обросший плющом невысокий забор детского сада. Из темноты вдруг с шумом вырвалась машина, и умчалась в свет, растворяя свои красные огни и ропот шин. Что-то громыхнуло, и стихло. На меня снова смотрел мой засыпающий дом, с его мозаикой светящихся окон, просвечивающих сквозь поредевшую листву. Тут я вспомнил, как впервые увидел его - именно отсюда, с этого места. Смотрел на него, ещё не зная куда выходят окна моей квартиры.
- Добрый вечер. Старший лейтенант М-кин, Н-ское ОВД. Предъявите пожалуйста Ваши документы. - Добрый. - и я экстренно катапультируюсь в искажённую реальность жизни. - У меня нет с собой документов, а что случилось? - Проверка документов. Куда так поздно идём? - Вот, - показывая ему свои конфеты, - Был в магазине. - Значит поедем в отделение, будем Вашу личность устанавливать. - Можем зайти ко мне, у меня чай есть зелёный, с конфетами... А это, видите на четвёртом этаже, свет горит - это моя квартира. - Почему так поздно?
- Знаете, - вдруг меня осеняет, - у меня был друг, собака - мальчик. Он недавно погиб. Мы выходили с ним гулять утром и вечером. Двенадцать лет, каждый день мы гуляли вместе. Наверное я привык. - я замолчал. Офицер смотрел на меня в упор. Тогда я продолжил: - Его нет уже два года, а я так же выхожу вечерами. - Извините. - лейтенант взял под козырёк, и растворился в сером сумраке, наверняка скрывавшем милицейский «бобик».
Я не заметил, как соврал лейтенанту - с той осени, когда не стало моего друга, прошло уже почти четыре года. Но проходя по узким дорожкам, выстеленным розовым гравием, часто вижу семенящего то впереди, то рядом со мной, колли. Только теперь под его лапами не шуршат эти мелкие камушки, и им не интересуются другие собаки. Хотя, он по прежнему зовёт меня на прогулку.
В зеркале лифта, а затем и в моей прихожей, из зазеркалья на меня глядел улыбающийся человек с грустными по-собачьи глазами. Может быть потому что осень?