Кот-мореход
Заканчивая свой очередной литературный эксперимент, хочу выложить его "на пробу здесь". Так что комментарии и советы приветствуются ещё более, чем обычно. А далее - собственно опус (будет тремя частями):
«Жил да был чёрный кот...» Нет не за углом, жил он в нашей семье. Чёрный как смоль, без единого белого пятнышка, в отличие от кошки Мурмы, которую он сменил на посту домашнего любимца. Мурма, которую из-за постоянных разъездов мы сдавали на присмотр знакомым и знакомым знакомых, в результате решила от нас дезертировать. В последнем месте присмотра хозяйка специально готовила для кошки камбалу и позволяла валяться на свежевысушенном белье на балконе. Мы подобных льгот предоставить не смогли, поэтому кошка от нас сбежала, махнув напоследок черным с белыми полосками хвостом.
Чёрного подобрали безымянным котёнком из локальности, которой некоторых потом попрекают всю оставшуюся жизнь - мол, мы его там «нашли, отмыли, очистили от очисток, а он нам фигвамы рисует...» Некоторые тамошние привычки кот сохранил на всю жизнь - есть с аппетитом овощные обрезки, картофельные шкурки, иногда бутоны неосмотрительно оставленных на диване роз по три сотни за штуку. В первые недели беспризорной жизни Чёрный также приобрел мощную клаустрофобию наоборот, да что там - настоящую клаустрофилию. Наверное, именно оттуда, из открытого неба, бедного котенка атаковали сварливые сороки и грубые вороны со стальными клювами.
Как только пригрело весеннее солнышко, мы взяли нашего нового питомца в ближнюю рощу на пикник. Но котенок весь день, жалобно мяукая, просидел под остовом сожженного в начале 1990-х джипа, изрешеченного пулями. А на пути назад ошалевший от высокого голубого неба Чёрный вывинтился из рук дочери и скрылся в деревянных развалинах проходной закрытого отделения госпиталя Тихоокеанского флота. Извлечь его оттуда не было никакой возможности. Поэтому мы сперва вернулись домой, спокойно пообедали, зааслись вкусняшками и вернулись всей семьёй выманивать кота из шхер. Произошедшее потом живописнее всего описал четырёхлетний сын: «Чёрный только высунул мордочку, а мама - хвать его за головку!»
Дни бежали вприпрыжку, и Чёрный понемногу освоился в квартире. Но вот выходить на открытое место он отказывался наотрез, не только на улицу, но даже на балкон. Тем не менее, однажды мы столкнулись с альтернативой - просидеть все выходные дома или уехать с ночевкой на рыбалку на реку Раздольная с соседями на их микроавтобусе. Размышляли мы недолго и решили что нашему семейному коту нужно постепенно привыкать к переездам и кочевой жизни.
Чтобы коту проще перенести поездку, я упрятал его в большой хозяйственный саквояж. Но стоило машине тронуться, у Чёрного проявилась ещё одна сильнейшая фобия - как оказалось, он совершенно не переносил езду в автомобиле. Сперва притихший в темноте сумки, кот начал орать и метаться, так что саквояж заходил ходуном. Через очень короткое время мы сочли за лучшее выпустить кота на свободу, и он начал метаться по салону во всех уровнях по высоте, от пола до подголовников, рискуя попасть под педали водителя. В микроавтобусе началась невообразимая суета: все по очереди ловили и отпускали кота, а также наперебой советовали, как его успокоить. Кто-то предположил, что кот попросту укачался, и ему необходим свежий воздух. Окно приоткрыли и выставили Чёрного мордочкой в образовавшуюся щель. Следовавшие за нами в караване еще одни соседи тут же отстали, потому как решили, что кота сейчас будет тошнить.
Кот снова вывинтился от очередного ловца и неожиданно притих у меня на руках. Еще совсем субтильный, он пристроился у меня на плече и начал сосредоточенно наблюдать за дорогой. Я мысленно вздохнул с облегчением и вдруг через секунду почувствовал, что плечу стало тепло и мокро. Хорошо, что автобус уже миновал станцию Кипарисовую, рядом с которой начинались мелиоративные канавы, заполненные водой. Поэтому мы устроили короткий привал, пока я постирался и переоделся.
Два дня, пока мы занимались рыбалкой, жгли костёр и варили уху в котелке, Чёрный с двумя соседскими кошками циркулировали вокруг нашего бивака, периодически мелькая в высокой траве. Видимо, более старшие кошки что-то нашептали в чёрные ушки, поскольку из поедки наш котик вернулся более уверенным в себе. У питомца проявились стайные наклонности, он охотно «тусовался» с детьми, а спать так прямиком направлялся в детскую спальню. Иногда мы заставали его спящим в кроватке дочери поперёк подушки, вытеснивши голову своей маленькой хозяйки на самый уголок. Приходилось восстанавливать дочь в правах, но всю ночь-то за котом не уследишь!
Кроме стрессов, бывали у нашего кота и приятные события в жизни. К примеру, после ремонта в прихожей, которую мы неосмотрительно оклеили модным тогда поропленом - гибридом обоев и пороллоновой мочалки. Стоило Чёрному попробовать, и оказалось, что материал свободно его держит в прогулках прямо по стенам. А когда кот уставал, он заползал в арку, опираясь спиной на подвешенную в её просвете перекладину из водопроводной трубы, и путешествовал по ней туда-назад, перебирая лапами по обеим сторонам свода. Однажды его когти соскользнули, и Чёрный повис на перекладине как заправский гимнаст, перебросив передние лапы через трубу. Неожиданно это ему понравилось, и кот стал повторять упражнение постоянно, занимаясь на перекладине гораздо чаще, чем приладивший её в арке хозяин дома.
(Продолжение следует)
«Жил да был чёрный кот...» Нет не за углом, жил он в нашей семье. Чёрный как смоль, без единого белого пятнышка, в отличие от кошки Мурмы, которую он сменил на посту домашнего любимца. Мурма, которую из-за постоянных разъездов мы сдавали на присмотр знакомым и знакомым знакомых, в результате решила от нас дезертировать. В последнем месте присмотра хозяйка специально готовила для кошки камбалу и позволяла валяться на свежевысушенном белье на балконе. Мы подобных льгот предоставить не смогли, поэтому кошка от нас сбежала, махнув напоследок черным с белыми полосками хвостом.
Чёрного подобрали безымянным котёнком из локальности, которой некоторых потом попрекают всю оставшуюся жизнь - мол, мы его там «нашли, отмыли, очистили от очисток, а он нам фигвамы рисует...» Некоторые тамошние привычки кот сохранил на всю жизнь - есть с аппетитом овощные обрезки, картофельные шкурки, иногда бутоны неосмотрительно оставленных на диване роз по три сотни за штуку. В первые недели беспризорной жизни Чёрный также приобрел мощную клаустрофобию наоборот, да что там - настоящую клаустрофилию. Наверное, именно оттуда, из открытого неба, бедного котенка атаковали сварливые сороки и грубые вороны со стальными клювами.
Как только пригрело весеннее солнышко, мы взяли нашего нового питомца в ближнюю рощу на пикник. Но котенок весь день, жалобно мяукая, просидел под остовом сожженного в начале 1990-х джипа, изрешеченного пулями. А на пути назад ошалевший от высокого голубого неба Чёрный вывинтился из рук дочери и скрылся в деревянных развалинах проходной закрытого отделения госпиталя Тихоокеанского флота. Извлечь его оттуда не было никакой возможности. Поэтому мы сперва вернулись домой, спокойно пообедали, зааслись вкусняшками и вернулись всей семьёй выманивать кота из шхер. Произошедшее потом живописнее всего описал четырёхлетний сын: «Чёрный только высунул мордочку, а мама - хвать его за головку!»
Дни бежали вприпрыжку, и Чёрный понемногу освоился в квартире. Но вот выходить на открытое место он отказывался наотрез, не только на улицу, но даже на балкон. Тем не менее, однажды мы столкнулись с альтернативой - просидеть все выходные дома или уехать с ночевкой на рыбалку на реку Раздольная с соседями на их микроавтобусе. Размышляли мы недолго и решили что нашему семейному коту нужно постепенно привыкать к переездам и кочевой жизни.
Чтобы коту проще перенести поездку, я упрятал его в большой хозяйственный саквояж. Но стоило машине тронуться, у Чёрного проявилась ещё одна сильнейшая фобия - как оказалось, он совершенно не переносил езду в автомобиле. Сперва притихший в темноте сумки, кот начал орать и метаться, так что саквояж заходил ходуном. Через очень короткое время мы сочли за лучшее выпустить кота на свободу, и он начал метаться по салону во всех уровнях по высоте, от пола до подголовников, рискуя попасть под педали водителя. В микроавтобусе началась невообразимая суета: все по очереди ловили и отпускали кота, а также наперебой советовали, как его успокоить. Кто-то предположил, что кот попросту укачался, и ему необходим свежий воздух. Окно приоткрыли и выставили Чёрного мордочкой в образовавшуюся щель. Следовавшие за нами в караване еще одни соседи тут же отстали, потому как решили, что кота сейчас будет тошнить.
Кот снова вывинтился от очередного ловца и неожиданно притих у меня на руках. Еще совсем субтильный, он пристроился у меня на плече и начал сосредоточенно наблюдать за дорогой. Я мысленно вздохнул с облегчением и вдруг через секунду почувствовал, что плечу стало тепло и мокро. Хорошо, что автобус уже миновал станцию Кипарисовую, рядом с которой начинались мелиоративные канавы, заполненные водой. Поэтому мы устроили короткий привал, пока я постирался и переоделся.
Два дня, пока мы занимались рыбалкой, жгли костёр и варили уху в котелке, Чёрный с двумя соседскими кошками циркулировали вокруг нашего бивака, периодически мелькая в высокой траве. Видимо, более старшие кошки что-то нашептали в чёрные ушки, поскольку из поедки наш котик вернулся более уверенным в себе. У питомца проявились стайные наклонности, он охотно «тусовался» с детьми, а спать так прямиком направлялся в детскую спальню. Иногда мы заставали его спящим в кроватке дочери поперёк подушки, вытеснивши голову своей маленькой хозяйки на самый уголок. Приходилось восстанавливать дочь в правах, но всю ночь-то за котом не уследишь!
Кроме стрессов, бывали у нашего кота и приятные события в жизни. К примеру, после ремонта в прихожей, которую мы неосмотрительно оклеили модным тогда поропленом - гибридом обоев и пороллоновой мочалки. Стоило Чёрному попробовать, и оказалось, что материал свободно его держит в прогулках прямо по стенам. А когда кот уставал, он заползал в арку, опираясь спиной на подвешенную в её просвете перекладину из водопроводной трубы, и путешествовал по ней туда-назад, перебирая лапами по обеим сторонам свода. Однажды его когти соскользнули, и Чёрный повис на перекладине как заправский гимнаст, перебросив передние лапы через трубу. Неожиданно это ему понравилось, и кот стал повторять упражнение постоянно, занимаясь на перекладине гораздо чаще, чем приладивший её в арке хозяин дома.
(Продолжение следует)