(no subject)
Хорошо, ну хорошо,... вот оно.
мне как-то жутковато просыпаться. Или ложиться спать. В целом я не могу сказать, что боюсь жить - ведь это так... так не мужественно.
Бояться жить - звучит абсурдно, ведь больше мы ничего-ничего не умеем.
Бояться себя - это уже, наверное, даже самую малость сумасшествие - ведь кто у нас есть, кроме нас самих?
Бояться слышать свой голос, бояться верить своим желаниям, бояться пробовать и ошибаться; бояться поворачивать и идти поздно-поздно ночью по самому темному переулку незнакомого района.
Бояться холода, бояться жары; в ужасе вздрагивать от мысли о смерти; а затем - затем не уметь заснуть только из-за того, что никто не может пообещать тебе наступление нового дня. Тогда люди убивали и ели людей (а те покорно умирали и входили в них беззвучными счастливыми вздохами своих обещаний не жить) - чтобы задобрить солнце, чтобы пропустить через себя лучи восхода и поверить в то, что время движется по их повелению или просьбе - неважно - но движется, не смеет ускользнуть из-под их хрупких, недолговечных, тощих ног.
Бояться смеха и любви; бояться самого чудесного, очаровательного, милого имени и лица - лица своего спустившегося с небес ангела, обещающего тебе всю жизнь быть с тобой; обещающего биением своего обманчиво вечного сердца заглушить шаги твоей приближающейся, постоянно-тёмной мрачной тени. Она, моя изящная, миниатюрная, славная, единственная - она, вымышленная и возникшая из призрака музыки драгоценных, редких, как черные алмазы, ночей, когда мысль, тело, душа делаются единым целым, рабивая хрусталь сомнительной, никогда не отхватывающей достаточно дыхания у живительного сна реальности.
И бояться призрака своих умерших грез, своих сгинувших, преданных тобою же друзей и родственников - тех, кого ты клялся себе любить, пока не понял, что боишься и клятв заодно...
И вдруг, в одно краткое, на пределе истощенного тела мгновение сознаешь весь смысл наслаждения жизнью - они уже догадались?.. -
преодолевать свой страх и жить-жить-жить.... кусая такое сладкое, сочное мясо счастья...
мне как-то жутковато просыпаться. Или ложиться спать. В целом я не могу сказать, что боюсь жить - ведь это так... так не мужественно.
Бояться жить - звучит абсурдно, ведь больше мы ничего-ничего не умеем.
Бояться себя - это уже, наверное, даже самую малость сумасшествие - ведь кто у нас есть, кроме нас самих?
Бояться слышать свой голос, бояться верить своим желаниям, бояться пробовать и ошибаться; бояться поворачивать и идти поздно-поздно ночью по самому темному переулку незнакомого района.
Бояться холода, бояться жары; в ужасе вздрагивать от мысли о смерти; а затем - затем не уметь заснуть только из-за того, что никто не может пообещать тебе наступление нового дня. Тогда люди убивали и ели людей (а те покорно умирали и входили в них беззвучными счастливыми вздохами своих обещаний не жить) - чтобы задобрить солнце, чтобы пропустить через себя лучи восхода и поверить в то, что время движется по их повелению или просьбе - неважно - но движется, не смеет ускользнуть из-под их хрупких, недолговечных, тощих ног.
Бояться смеха и любви; бояться самого чудесного, очаровательного, милого имени и лица - лица своего спустившегося с небес ангела, обещающего тебе всю жизнь быть с тобой; обещающего биением своего обманчиво вечного сердца заглушить шаги твоей приближающейся, постоянно-тёмной мрачной тени. Она, моя изящная, миниатюрная, славная, единственная - она, вымышленная и возникшая из призрака музыки драгоценных, редких, как черные алмазы, ночей, когда мысль, тело, душа делаются единым целым, рабивая хрусталь сомнительной, никогда не отхватывающей достаточно дыхания у живительного сна реальности.
И бояться призрака своих умерших грез, своих сгинувших, преданных тобою же друзей и родственников - тех, кого ты клялся себе любить, пока не понял, что боишься и клятв заодно...
И вдруг, в одно краткое, на пределе истощенного тела мгновение сознаешь весь смысл наслаждения жизнью - они уже догадались?.. -
преодолевать свой страх и жить-жить-жить.... кусая такое сладкое, сочное мясо счастья...