(no subject)
Как и обещал, пост о суровой военной жизни. Как и обещал вчера Вам, дорогие друзья. Дорогие Вы мои друзья хорошие, так бы и расцеловал ваши умненькие лица и смышленные, светлые головы. Вы мои родные крохотуленьки. Обожаю Вас, просто обожаю. Итак,
День первый.
День первый, как ни странно, попал на четвертое июля, понедельник. И, в пять двадцать утра (чтобы не опоздать) с мыслями о моем новом возрасте, я оделся, умылся, поцеловал маму в щечку, пожал руку отцу, помахал родственникам и отправился в свою комнату. Там я прихватил сумку и уехал. Стоит отметить , что погода удалась, было на удивление душно, парко, но солнца, к счатью, не было. Обнявшись и поцеловавшись в щечку со всеми военнослужащими моего взвода, мы, наконец, построились. Стоит отметить, что нас объединили в роту с какими-то тёлочками, и поэтому пошлых шуток я наслушался на год вперед, впрочем, не будем забегать. Ротный наш выглядел приблизительно следующим образом: низенький, коренастный южанин, с характерным странным говором и проницательными голубыми глазами, так ярко контрастирующими с цветом его формы сразу не понравился всем нам. Затем началась собственно процедура сборов. Мы промаршировали по плацу с пару часиков, и, в итоге, под развеселый бой барабанов заняли свое место под серым солнцем душного понедельника. Затем вышел какой-то ГЕНЕРАЛ В ЧИНАХ и задвинул получасовую речь о пользе службы, о чести службы, о долге службы, этсетера. В итоге, я словил нечто в духе теплового удара, и, почувствовав вату внутри головы и заложенность ушей приготовился было блевануть, но наш взвод пошел вперед, и меня обдуло спасительным ветерком. После сей речи мы, по идее, должны были бы получить обмундирование, но. Это же армия, и мы провалялись часа три на траве, пока прапоры искали куда они засунули противогазы и робы. Говорили о разном, о фильмах, о тёлочках, ну вы понели, как офицеры белой армии в Париже почти. После этого мы отправились ОТОБЕДАТЬ. Но. Проблема заключалась в том, что вместе с нами отправилось покушать еще около 8-12 рот, точно не помню. А это, на секундочку, 800-1200 человек. В общем-то, все эти ребята столпились перед столовой и потихоньку туда заходили. Настолько потихоньку, что пришлось ждать еще час на солнце, и минут двадцать в душном, тухлом, тусклом помещении.Затем мы получили комплексный обед из трех блюд: 1) отличный гороховый суп, в котором гороховым был запах, а супом - картофель и водичка желтого цвета 2) вкуснейший рисовый плов - клейстер и какие-то куски коричневой резины 3) бодрящий компот из сухофруктов или, правильнее сказать, водица из сухофруктов. К сожалению, день был далек от завершения (как и этот пост), мы отправились обратно на плац с той лишь целью, чтобы выслушать интересную историю инженера охраны труда о том, как не надо вести себя и куда не надо засовывать руки, голову и член. Надвигалась гроза. Но нас не отпустили, куратор собрал нас в коридоре одного из зданий и пересказал краткое содержание речи ГЕНЕРАЛА В ЧИНАХ и инженера по охране труда, сдарбивая всё это матом. В итоге, мы вышли из здания в ливень. Промокнув насквозь, я приехал домой, где встревоженная маман приготовила праздничный стол известно для чего, а я проткнул себе ногу иглой. Форма должна была высохнуть к следующему дню, и поэтому началась суматоха. Я лег спать в девять, и ночью проснулся. Потом опять заснул. Праздник был великолепен. К слову, небольшое лирическое отступление: я не понимаю, ну какого чёрта все носятся с произошедшим четвертого июля? Ну покапал дождик, почему нужно постить в свой уютный бложек СТРАШНЫЕ ФОТОГРАФИИ ХАРЬКОВСКОЙ КАТАСТРОФЫ БЕЗ СМС И РЕГИСТРАЦИИ СКАЧАТЬ? Впрочем, здесь не об этом.
День второй.
О, день второй мы должны были провести там, где проведем третий, четвертый и пятый дни сего повествования, но получив особый приказ от начальства, остались в части. Проблема заключалась в том, что ребята срочной службы по особому приказу от начальства, датированному четвертым июля, разобрали крышу одного из сооружений, и, удивительно, но в это сооружения натекло очень большое, значительное, внушающее количество дождевой воды, замкнув проводку, окончательно испортив технику, расстроив начальство и не вызвав особых эмоций у нас. Суть нашей работы, мои терпеливые читатели, заключалась в том, чтобы совковыми ведрами черпать воду и заливать её в ведра, кои опорожнялись на выходе из сооружения. Так незамысловато и с шутками мы провели несколько часов своей жизни, надышавшись плесенью, влагой и запахом ржавых и никому не нужных предметов. В это время вторая половина нашего взвода возводила палатку, огромную палатку на шесть десятков человек. Выглядело то, что получилось, достаточно внушающе и, видимо совершенно растрогавшись перед такой красотой и величием творения рук людских, нас отпустили домой.
День третий.
В третий день моей военной службы наш взвод (и взвод с тёлочками (страшными, к слову, просто нужно же его как-то идентифицировать)) был отправлен для прохождения практики на части материально-технического обеспечения находившегося не на Пролетарской (как мне хотелось бы) и не на 23 августа (как мне не хотелось бы), а за триста метров до собственно училища. Практику вел флегматичный преподаватель, и вот, стоя у КПП, я размышлял. Мысли мои были посвящены тому, как я вкалываю на благо Родины с семи утра и до девяти вечера, о том, как я мужественно измазываюсь в мазуте и прихожу домой уставший и довольный собой, о том как мои товарищи помогают мне и вообще все стереотипы работяги прокручивались в моей голове со страшной скоростью. Итак, мы зашли через КПП на курилку. Там часть людей из первого отделения были приквартированы к загадочной Борисовне, и в их число попал ваш покорный слуга. Борисовна представляла из себя невысокую женщину в районе 60-70 лет, чем-то напоминавшую нашего преподавателя по строению автомобилей. Она бережно занесла нас в некий журнал, мы расписались и вежливо уточнили у нее, в чем же будет заключаться наша работа. Не моргнув глазом, Борисовна тут же выбрала меня и моего товарища себе в помощники, а остальные отправились заниматься тем, о чем я расскажу позже. Мы же с товарищем в это время относили на весы белье (К слову о весах: все мы были взвешены, лулзов ради, и оказалось, что я вешу аж 80 кило. Я здоровенький), взвешивали его, записывали в некий журнал и относили его обратно. Переносив все белье мы присоединились к увлекательному и в высшей степени познавательному процессу работы: мы брали огромные палатки, ставшие ныне бесполезными отходами, валявшимися на складе, выносили (выволакивали) их на улицу, и разрезали на куски тупыми кусками железа (каламбурчик хаха), названными непонятно почему ножами. Затем эти куски складывались и (сейчас неожиданно будет) взвешивались. Затем относились. Узнав позже, оказалось, что ныне кило брезента стоит около 2,5 гривен, а резина и того дороже. Мы приносили пользу в подобном духе вплоть до одиннадцати. Нас отпустили в одиннадцать утра, я поехал домой и весь день играл в компьютерные игры и общался с ДОРОГИМИ МНЕ ЛЮДЬМИ.
День четвертый.
Ничем не отличался от дня третьего, и поэтому я просто расскажу Вам пару слов о месте, в котором мы находились. Это место ЕЩЕ ПРИ СОВЕТСКОМ-ТО СОЮЗЕ предназначалось для хранения и обеспечения материально-техническими ресурсами частей по нескольким областям Украины. Сейчас же это пусть и не печальное, но достаточно удручающее зрелище. Большинство складов-ангаров заполнены рваньем (к примеру тот, с палатками, в котором была Борисовна и мы) какими-то рваными кителями, если вкратце - адом. Никому не нужным адом. Распросив взвод с телочками о их работе я узнал, что она заключается в том, чтобы отсчитывать десяток аллюминиевых ложек\вилок и сматывать их. Отсчитывать и сматывать. Потом относить. Для учётности. Некоторые ребята из нашего взвода играли в карты, пока их Борисовна стояла на стреме, другие спали в складах, прямо на чьих-то вещмешках. Еще одни - рвали травку и относили её в другое место. Но между тем сей объект производил приятное впечатление, и было видно что он пусть и не работает, но за ним ухаживают, в меру своих возможностей. Потряс воображение плакат, изображавший солдата с ребенком на руках. Солдат глазами напоминал Тома Йорка, а то, что я называю ребенком - ужасное существо, видимо приходившее Лавкрафту в его сновидениях. Постараюсь сделать фотографическую карточку на днях, чтобы поделится с Вами тем всепоглощающим ужасом, который испытал я.
Ол ин ол, стоит заметить, что нам невероятно повезло с местом прохождения практики, и что даже то, что мы работаем (читай: я) не портит малину, потому что я работаю в отличном коллективе, почти как Бренер в моем предыдущем посте. Мы веселимся, шутим, делимся новостями и так далее. Это весело и не напрягает.
День пятый ничем не отличается от любого дня с Борисовной, поэтому описывать детально я его не буду, лишь отмечу тезисно, что я вспомнил, как делать свисток из косточки, пытался научится свистеть по-совиному, чтобы ходить в разведку и побеждать врагов, испортил швейцарский нож отца, накачал себе сильные мышцы рук, нося брезент, резину и выполняя долг, ну и всё. Также заболел ангиной, и я часто ею болею. Это грустно.
День шестой
С грустью отмечу то, что он проходил в части, а следовательно без Борисовны и прочих радостей тыловой жизни. Мы пришли на плац (удивительно, верно?) и почти сразу же отправились по местам проведения лекций. А они-то у нас проводятся даже в середине июля. Заняв места в аудитории (я устроился в уголке, сзади, практически на галерке) мы были обрадованы тем, что нам придется заниматься тем, чем мы занимались все время и тем, что умеем лучше всего, а именно переписывать учебники четыре часа. Я сразу же забил на это и принялся убивать время (практически как Антон из одноименного ХИТА петербургского исполнителя хип-хопа), что, в общем-то, мне удалось. Сзади меня играли в дурака, и, таким вот незамысловатым образом проведя время, нас отпустили на последнюю пару. Единственное необычное событие за эти четыре часа - визит ГЛАВНОГО ГЕНЕРАЛА. Он спросил о том, сколько нам осталось до дембеля и о том, как нам, сынкам, вообще учится-то. Мы вежливо ответили, что все хорошо, что не знаем, сколько дней, потому что мы тут как на небесах ну и так далее. Он же усмехнулся, и прозорливо предположив общий разгул после присяги, рассказал нам поучительную историю о том, как пьяные выпускники училища доебались к менту в метро (они к нему, обращаю Ваше внимание) и гневно спрашивали его почему он не стоит по стойке "смирно" перед офицерами доблестной украинской армии. В итоге они попали в КПЗ. КА ПЭ ЗЭ КАПЭЗЭ КАПЭЗЭ ЭТО САМЫЙ НАРОДНЫЙ КОНЦЕРТ. На последней паре я тупо рисовал, и она даже толком-то и не закончилась, потому что пришло время обеда. К счастью для меня, обед прошел значительно быстрее, нежели в первый день, и Боженька послал курсантской столовой что-то в духе рассольника, который я не ел из-за странного вкуса, ну и все той же полюбившейся всем с первого дня рисовой каши и компота из сухофруктов. Я поступил весьма мудро, и взяв всю колбасу с бутербродов, кинул её в кашу. Достал огурцы. Я ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ БОГОМ ЭТОГО ПРОКЛЯТОГО МЕСТА. Ну а потом все поели и разошлись по домам, предварительно выслушав лекцию о том. что нельзя пить, купаться и все запрещено.
КАРТИНКИ
Ну и как вывод, стоит заметить то, что пока все идет достаточно-таки хорошо, на следующей неделе я поеду стрелять из пистолета марки ПЭ ЭМ и автомата марки А КА, так что пожелайте мне удачи. Надеюсь, что я не пущу себе пулю в лоб из табельного, хотя кто меня знает, верно? Засим благодарю Вас за чтение этого в высшей степени поучительного и в такой же степени унылого поста, и прощаюсь с Вами. Любви, удачи и, конечно, лохов ПАБОГАЧИ.
День первый.
День первый, как ни странно, попал на четвертое июля, понедельник. И, в пять двадцать утра (чтобы не опоздать) с мыслями о моем новом возрасте, я оделся, умылся, поцеловал маму в щечку, пожал руку отцу, помахал родственникам и отправился в свою комнату. Там я прихватил сумку и уехал. Стоит отметить , что погода удалась, было на удивление душно, парко, но солнца, к счатью, не было. Обнявшись и поцеловавшись в щечку со всеми военнослужащими моего взвода, мы, наконец, построились. Стоит отметить, что нас объединили в роту с какими-то тёлочками, и поэтому пошлых шуток я наслушался на год вперед, впрочем, не будем забегать. Ротный наш выглядел приблизительно следующим образом: низенький, коренастный южанин, с характерным странным говором и проницательными голубыми глазами, так ярко контрастирующими с цветом его формы сразу не понравился всем нам. Затем началась собственно процедура сборов. Мы промаршировали по плацу с пару часиков, и, в итоге, под развеселый бой барабанов заняли свое место под серым солнцем душного понедельника. Затем вышел какой-то ГЕНЕРАЛ В ЧИНАХ и задвинул получасовую речь о пользе службы, о чести службы, о долге службы, этсетера. В итоге, я словил нечто в духе теплового удара, и, почувствовав вату внутри головы и заложенность ушей приготовился было блевануть, но наш взвод пошел вперед, и меня обдуло спасительным ветерком. После сей речи мы, по идее, должны были бы получить обмундирование, но. Это же армия, и мы провалялись часа три на траве, пока прапоры искали куда они засунули противогазы и робы. Говорили о разном, о фильмах, о тёлочках, ну вы понели, как офицеры белой армии в Париже почти. После этого мы отправились ОТОБЕДАТЬ. Но. Проблема заключалась в том, что вместе с нами отправилось покушать еще около 8-12 рот, точно не помню. А это, на секундочку, 800-1200 человек. В общем-то, все эти ребята столпились перед столовой и потихоньку туда заходили. Настолько потихоньку, что пришлось ждать еще час на солнце, и минут двадцать в душном, тухлом, тусклом помещении.Затем мы получили комплексный обед из трех блюд: 1) отличный гороховый суп, в котором гороховым был запах, а супом - картофель и водичка желтого цвета 2) вкуснейший рисовый плов - клейстер и какие-то куски коричневой резины 3) бодрящий компот из сухофруктов или, правильнее сказать, водица из сухофруктов. К сожалению, день был далек от завершения (как и этот пост), мы отправились обратно на плац с той лишь целью, чтобы выслушать интересную историю инженера охраны труда о том, как не надо вести себя и куда не надо засовывать руки, голову и член. Надвигалась гроза. Но нас не отпустили, куратор собрал нас в коридоре одного из зданий и пересказал краткое содержание речи ГЕНЕРАЛА В ЧИНАХ и инженера по охране труда, сдарбивая всё это матом. В итоге, мы вышли из здания в ливень. Промокнув насквозь, я приехал домой, где встревоженная маман приготовила праздничный стол известно для чего, а я проткнул себе ногу иглой. Форма должна была высохнуть к следующему дню, и поэтому началась суматоха. Я лег спать в девять, и ночью проснулся. Потом опять заснул. Праздник был великолепен. К слову, небольшое лирическое отступление: я не понимаю, ну какого чёрта все носятся с произошедшим четвертого июля? Ну покапал дождик, почему нужно постить в свой уютный бложек СТРАШНЫЕ ФОТОГРАФИИ ХАРЬКОВСКОЙ КАТАСТРОФЫ БЕЗ СМС И РЕГИСТРАЦИИ СКАЧАТЬ? Впрочем, здесь не об этом.
День второй.
О, день второй мы должны были провести там, где проведем третий, четвертый и пятый дни сего повествования, но получив особый приказ от начальства, остались в части. Проблема заключалась в том, что ребята срочной службы по особому приказу от начальства, датированному четвертым июля, разобрали крышу одного из сооружений, и, удивительно, но в это сооружения натекло очень большое, значительное, внушающее количество дождевой воды, замкнув проводку, окончательно испортив технику, расстроив начальство и не вызвав особых эмоций у нас. Суть нашей работы, мои терпеливые читатели, заключалась в том, чтобы совковыми ведрами черпать воду и заливать её в ведра, кои опорожнялись на выходе из сооружения. Так незамысловато и с шутками мы провели несколько часов своей жизни, надышавшись плесенью, влагой и запахом ржавых и никому не нужных предметов. В это время вторая половина нашего взвода возводила палатку, огромную палатку на шесть десятков человек. Выглядело то, что получилось, достаточно внушающе и, видимо совершенно растрогавшись перед такой красотой и величием творения рук людских, нас отпустили домой.
День третий.
В третий день моей военной службы наш взвод (и взвод с тёлочками (страшными, к слову, просто нужно же его как-то идентифицировать)) был отправлен для прохождения практики на части материально-технического обеспечения находившегося не на Пролетарской (как мне хотелось бы) и не на 23 августа (как мне не хотелось бы), а за триста метров до собственно училища. Практику вел флегматичный преподаватель, и вот, стоя у КПП, я размышлял. Мысли мои были посвящены тому, как я вкалываю на благо Родины с семи утра и до девяти вечера, о том, как я мужественно измазываюсь в мазуте и прихожу домой уставший и довольный собой, о том как мои товарищи помогают мне и вообще все стереотипы работяги прокручивались в моей голове со страшной скоростью. Итак, мы зашли через КПП на курилку. Там часть людей из первого отделения были приквартированы к загадочной Борисовне, и в их число попал ваш покорный слуга. Борисовна представляла из себя невысокую женщину в районе 60-70 лет, чем-то напоминавшую нашего преподавателя по строению автомобилей. Она бережно занесла нас в некий журнал, мы расписались и вежливо уточнили у нее, в чем же будет заключаться наша работа. Не моргнув глазом, Борисовна тут же выбрала меня и моего товарища себе в помощники, а остальные отправились заниматься тем, о чем я расскажу позже. Мы же с товарищем в это время относили на весы белье (К слову о весах: все мы были взвешены, лулзов ради, и оказалось, что я вешу аж 80 кило. Я здоровенький), взвешивали его, записывали в некий журнал и относили его обратно. Переносив все белье мы присоединились к увлекательному и в высшей степени познавательному процессу работы: мы брали огромные палатки, ставшие ныне бесполезными отходами, валявшимися на складе, выносили (выволакивали) их на улицу, и разрезали на куски тупыми кусками железа (каламбурчик хаха), названными непонятно почему ножами. Затем эти куски складывались и (сейчас неожиданно будет) взвешивались. Затем относились. Узнав позже, оказалось, что ныне кило брезента стоит около 2,5 гривен, а резина и того дороже. Мы приносили пользу в подобном духе вплоть до одиннадцати. Нас отпустили в одиннадцать утра, я поехал домой и весь день играл в компьютерные игры и общался с ДОРОГИМИ МНЕ ЛЮДЬМИ.
День четвертый.
Ничем не отличался от дня третьего, и поэтому я просто расскажу Вам пару слов о месте, в котором мы находились. Это место ЕЩЕ ПРИ СОВЕТСКОМ-ТО СОЮЗЕ предназначалось для хранения и обеспечения материально-техническими ресурсами частей по нескольким областям Украины. Сейчас же это пусть и не печальное, но достаточно удручающее зрелище. Большинство складов-ангаров заполнены рваньем (к примеру тот, с палатками, в котором была Борисовна и мы) какими-то рваными кителями, если вкратце - адом. Никому не нужным адом. Распросив взвод с телочками о их работе я узнал, что она заключается в том, чтобы отсчитывать десяток аллюминиевых ложек\вилок и сматывать их. Отсчитывать и сматывать. Потом относить. Для учётности. Некоторые ребята из нашего взвода играли в карты, пока их Борисовна стояла на стреме, другие спали в складах, прямо на чьих-то вещмешках. Еще одни - рвали травку и относили её в другое место. Но между тем сей объект производил приятное впечатление, и было видно что он пусть и не работает, но за ним ухаживают, в меру своих возможностей. Потряс воображение плакат, изображавший солдата с ребенком на руках. Солдат глазами напоминал Тома Йорка, а то, что я называю ребенком - ужасное существо, видимо приходившее Лавкрафту в его сновидениях. Постараюсь сделать фотографическую карточку на днях, чтобы поделится с Вами тем всепоглощающим ужасом, который испытал я.
Ол ин ол, стоит заметить, что нам невероятно повезло с местом прохождения практики, и что даже то, что мы работаем (читай: я) не портит малину, потому что я работаю в отличном коллективе, почти как Бренер в моем предыдущем посте. Мы веселимся, шутим, делимся новостями и так далее. Это весело и не напрягает.
День пятый ничем не отличается от любого дня с Борисовной, поэтому описывать детально я его не буду, лишь отмечу тезисно, что я вспомнил, как делать свисток из косточки, пытался научится свистеть по-совиному, чтобы ходить в разведку и побеждать врагов, испортил швейцарский нож отца, накачал себе сильные мышцы рук, нося брезент, резину и выполняя долг, ну и всё. Также заболел ангиной, и я часто ею болею. Это грустно.
День шестой
С грустью отмечу то, что он проходил в части, а следовательно без Борисовны и прочих радостей тыловой жизни. Мы пришли на плац (удивительно, верно?) и почти сразу же отправились по местам проведения лекций. А они-то у нас проводятся даже в середине июля. Заняв места в аудитории (я устроился в уголке, сзади, практически на галерке) мы были обрадованы тем, что нам придется заниматься тем, чем мы занимались все время и тем, что умеем лучше всего, а именно переписывать учебники четыре часа. Я сразу же забил на это и принялся убивать время (практически как Антон из одноименного ХИТА петербургского исполнителя хип-хопа), что, в общем-то, мне удалось. Сзади меня играли в дурака, и, таким вот незамысловатым образом проведя время, нас отпустили на последнюю пару. Единственное необычное событие за эти четыре часа - визит ГЛАВНОГО ГЕНЕРАЛА. Он спросил о том, сколько нам осталось до дембеля и о том, как нам, сынкам, вообще учится-то. Мы вежливо ответили, что все хорошо, что не знаем, сколько дней, потому что мы тут как на небесах ну и так далее. Он же усмехнулся, и прозорливо предположив общий разгул после присяги, рассказал нам поучительную историю о том, как пьяные выпускники училища доебались к менту в метро (они к нему, обращаю Ваше внимание) и гневно спрашивали его почему он не стоит по стойке "смирно" перед офицерами доблестной украинской армии. В итоге они попали в КПЗ. КА ПЭ ЗЭ КАПЭЗЭ КАПЭЗЭ ЭТО САМЫЙ НАРОДНЫЙ КОНЦЕРТ. На последней паре я тупо рисовал, и она даже толком-то и не закончилась, потому что пришло время обеда. К счастью для меня, обед прошел значительно быстрее, нежели в первый день, и Боженька послал курсантской столовой что-то в духе рассольника, который я не ел из-за странного вкуса, ну и все той же полюбившейся всем с первого дня рисовой каши и компота из сухофруктов. Я поступил весьма мудро, и взяв всю колбасу с бутербродов, кинул её в кашу. Достал огурцы. Я ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ БОГОМ ЭТОГО ПРОКЛЯТОГО МЕСТА. Ну а потом все поели и разошлись по домам, предварительно выслушав лекцию о том. что нельзя пить, купаться и все запрещено.
КАРТИНКИ
Ну и как вывод, стоит заметить то, что пока все идет достаточно-таки хорошо, на следующей неделе я поеду стрелять из пистолета марки ПЭ ЭМ и автомата марки А КА, так что пожелайте мне удачи. Надеюсь, что я не пущу себе пулю в лоб из табельного, хотя кто меня знает, верно? Засим благодарю Вас за чтение этого в высшей степени поучительного и в такой же степени унылого поста, и прощаюсь с Вами. Любви, удачи и, конечно, лохов ПАБОГАЧИ.