Честность
Честность.
-Человек всегда должен быть честным и принципиальным, - веско заявил Михаил Александрович. И подняв кружку с пивом, сделал солидный глоток, после чего смачно закусил баварской сосиской - Вот сейчас принято смеяться над старыми временами - А зря! Взять хоть моего отца. Старой закалки был человек. Теперь таких нет. Он после Второй Мировой председателем колхоза работал. А тогда знаешь, какие были времена - каждый норовил с поля что-нибудь утащить! И многие закрывали на это глаза, но мой отец был не таков. Не мог он этого допустить. За все время, что он был председателем, никто с поля ни колоска не вынес. Вот и немцев за честность уважаю. Нет этого уже в наших людях! - и Михаил Александрович с любовью, усиленной тремя литровыми кружками прекрасного баварского пива, обозрел немногочисленных посетителей этой уютной Мюнхенской кнайпы. Я во время этого монолога выполнял свою стандартную функцию - то есть согласно кивал головой, как и положено подчиненному, когда начальник изволит говорить. Мое внимание привлек аккуратный старичок, вот уже час сидевший за соседним с нами столиком и казалось внимательно прислушивающийся к нашему разговору. Увидев, что я смотрю на него, старичок улыбнулся, с трудом встал и, опираясь на тросточку, подошел к нашему столику. - Извините меня, молодые люди, - сказал он по-русски, но с сильным немецким акцентом, - ваш разговор показался мне очень интересным и я взял на себя смелость присоединиться. Увидев, что Михаил Александрович хочет что-то спросить, он обернулся к нему. -Вас наверно интересует, откуда я знаю русский. Тут все просто - меня зовут Лев Вайзман и во время войны в концлагерь в Польше, в который меня отправили из Баварии, прибыло много русских евреев, вот от них то я и научился русскому языку, а также многому другому. Но речь не об этом, вы, как я вижу, являетесь убежденными сторонниками честности и принципиальности, поэтому я хотел бы рассказать вам одну историю из своей жизни. Когда разразилась катастрофа, впоследствии названная холокостом, в моем городе оставалось еще множество евреев. Как и все люди, они надеялись на лучшее, поэтому тянули с отъездом, пока не начались повальные аресты и не стало слишком поздно. В нашем районе депортацией руководил гестаповец, в чьи добродетели честность и принципиальность никак не входили. Он был жадной и беспринципной сволочью и именно благодаря этому нам удалось спасти многих из евреев. За огромные взятки, на которые жертвовали деньги более состоятельные евреи, многим он оформил фальшивые паспорта, и эти люди вместе со своими семьями смогли бежать в Швейцарию. Очередность получения этих фальшивых паспортов мы определяли жребием, так как никто не хотел брать на себя ответственность - кому жить, а кому умереть. Очередь как раз подошла к моей семье, когда этого гестаповца на его посту сменил другой. Вот он как раз и был кристально честным и на сто процентов принципиальным. Когда я протягивал ему деньги, умоляя выпустить хотя бы мою семью, он проявил похвальную честность и не взял себе ничего, все деньги, предназначенные на взятку, он при мне оприходовал и вызвал нарочного, чтобы тот сдал деньги в канцелярию. Всех нас отправили в концлагерь. Погибла вся моя семья: жена, ее старенькая мама, наши двое сыновей и дочка, которой едва исполнилось четыре годика. Я единственный, кто пережил этот ад. Я вернулся в свой город, доживать остаток того, что лишь с большой натяжкой можно было назвать моей жизнью. И каждую ночь я видел во сне лицо этого честнейшего человека. И вдруг спустя почти десять лет я случайно встретил его на улице. Он не узнал меня, через его руки прошло столько евреев - куда уж тут упомнить какого-то одного. Но я узнал его сразу, и ощущение, захлестнувшее меня, можно было смело назвать радостью - в моей жизни снова появился смысл. Спустя некоторое время я решил, что я готов. В один действительно прекрасный вечер я сунул в карман моего плаща, купленный на черном рынке вальтер, и направился к дому моего столь честного знакомого. Когда он открыл дверь, я ткнул ему в бок пистолет и заставил его впустить меня. После этого я привязал его к креслу. Надо отдать ему должное - он оказался не только честен, но и смел. Он не стал умолять о пощаде, а только с ненавистью смотрел на меня. За такую достойную уважения смелость я решил скрасить его последние часы беседой. -Даже и не знаю о чем мне с вами поговорить херр Майер,- начал я,- можно конечно было бы поговорить о моей родне, но, к сожалению, у меня благодаря вашим стараниям никого не осталось, поэтому лучше поговорим о ваших близких. Вы ведь помните своего младшего брата, который работает старшим механиком на заводе BMW, так надо ж такой беде случиться - сегодня на заводе произошел несчастный случай и ваш брат погиб, попав под пресс. Ужасная смерть доложу я вам. Затем я отправился на Биркенштрассе и надо же и тут несчастье! Дом номер 16 сгорел дотла. Вы, кажется, забеспокоились?! Ах да! Как же я мог забыть! В этом доме проживает со своим мужем и шестилетним сыном ваша дочь. К сожалению, не могу сообщить ничего обнадеживающего. Все погибли. Дверь и ставни на окнах почему-то заклинило, и они не смогли покинуть пылающий дом. Он ничего не сказал, но я увидел, как из глаз его потекли слезы. И каждая его слеза была как целительный бальзам для моей души. - Ну-ну, полно вам убиваться. Это конечно большая утрата. Но вы ведь не первый, кого она постигла. Взять хотя бы меня. Но я жил с этим почти десять лет. А вам остается потерпеть всего несколько минут. Кстати это не ваш песик был там во дворе? По вам сразу видно, как вы любите собачек. Зачастую домашние питомцы большее утешение в старости, чем дети. Я бы мог, конечно, взять его к себе на попечение, но когда я проходил через ваш дворик, то увидел, что песик мертв. Наверное, чем-то отравился бедняжка, - я посмотрел на часы, - впрочем, не смею вас больше задерживать. Мне пора. Я выстрелил ему в голову. Бросил пистолет на пол. И вышел из дома. С тех пор мне, слава богу, не сниться лицо этого гестаповца. -Да вы просто чудовище! - не выдержав, закричал Михаил Александрович - Как вы могли убить столько невинных людей ради мести?! Как вы могли убить ребенка?! -Во-первых, хочу напомнить, что мои близкие были не более виновны чем его. А во-вторых, с чего вы взяли, что я убивал невинных людей? -Но вы же... -Я его обманул. В отличие от вас, молодой человек, и моего старого знакомого, я не считаю, что честность - всегда самая лучшая политика. Старичок улыбнулся нам на прощанье и, опираясь на тросточку, медленно направился к выходу. Мы молча смотрели ему вслед.