Ловец (Семенов 4)
Оригинал взят у tsin46 в Ловец (Семенов 4)
Начало тут
О чем думает человек? Что за мысли крутятся в его голове? Может быть, рождается новая идея, способная перевернуть все мыслимые представления о существующем мире. А может, созревает очередной коварный план, способный принести людям горе. Может быть, сейчас кто-то ищет оправдания своим поступкам или придумывает очередные каверзы. Кого-то собственные мысли вгоняют в холодный пот, у кого-то вызывают отвращение, и он гонит их прочь из головы.
В своих мыслях человек разговаривает с собственным «я». Тут он такой, как есть. Тут он выбирает себе роль. Честный семьянин или изменщик коварный, герой любовник или ботаник-стесняшка. Первые мечты человеку приходят в мыслях. Вот, с кем он делится ими. Сначала только там. Это уже потом, если мысль укрепится, мечта произносится вслух. Если она приличная, эта мечта.
Ну, о чем, скажем, думает вон та женщина с седыми волосами, сидящая на скамейке в парке? Или пацан, проезжающий мимо нее на велосипеде? Стоп. Это частная территория. Невозможно заглянуть в чужие мысли. Нет?
Семенов уже несколько лет жил в Костромской области. Желание уехать из Москвы появилось давно. Столица, переполненная народом, с каждым годом становилась все менее пригодна для жизни. Работать, да, пожалуй, что это наиболее удачное место, но жить невыносимо.
«Сто сорок миллионов человек хотят жить в Москве», сказал как-то Семенову его старинный университетский друг. Пожалуй, этот аргумент победил, и Семенов уехал. Жить можно везде, главное определить свой статус и бюджет. С бюджетом было все ясно. Денег от сданной в Москве квартиры вполне хватало, чтобы жить в деревне в четырехстах километрах от столицы. Со статусом было сложнее. В свои пятьдесят лет Семенов не искал работу. Он находился в поисках себя. Кружок занимательной физики в соседнем селе для десятка школьников разного возраста раз в неделю. Вот, пожалуй, и все из обязательного. Остальное время было посвящено прогулкам с ружьем по лесу, медитации на поплавок в качающейся на легкой волне лодке, да мыслям о вечном за чашкой крепкого душистого чая в небольшой бревенчатой избе с русской печкой и лежанкой.
Гости приезжали к нему редко. Жена наведывалась только по выходным, да и то последнее время не каждый раз. То и дело находились какие-то дела в городе.
А когда наступала хандра, он укладывал в багажник мольберт и ехал на автомобиле к своему месту на берегу безымянной реки.
Последнее время Семенов часто вспоминал тот выезд. Странная женщина, странная картина, так внезапно появившаяся и также неожиданно пропавшая вместе с незнакомкой.
«Да, от такой экологии возможны и галлюцинации», - думал он, улыбаясь про себя.
Семенов вернулся из леса, накормил собаку, сам поел кислых щей, выпив рюмку местного самогона. Прилег. Но заснуть не смог. В деревню приехал трактор с повозкой наколотых дров. Кто-то кричал, громко смеялся, потом постучали Семенову в окно, предложили купить дрова. Обычная деревенская жизнь.
А Семенов загрустил. Что-то поменялось в настроении. То ли усталость так сказалась, то ли что-то в голове всколыхнуло давние воспоминания о беззаботной юности, о первой безответной любви. В который раз захотелось помочь себе самому, тому молодому парню из прошлого. Накатила безысходность. Захандрил. Что-то потянуло его к реке.
Глянул на мольберт, стоящий в углу, затем полез под кровать, достал оттуда этюдник. Он полегче. Автомобиль решил не брать. Пошел пешком по тропинке, напрямки. И через час уже был на своем заветном месте.
На противоположном берегу реки, может в километре, может в полутора из-за пригорка торчало несколько ветхих домишек деревни Козлы. А в трех километрах от нее уже отстраивалось новое поселение - Новые Козлы. От деревни до берега реки простиралось бывшее колхозное поле, сейчас поросшее молодыми сосенками да березками. На самом холме цвел люпин, да так, что весь холм был фиолетовым. Сам этот пейзаж с речкой, журчащей на переднем плане, вызывал умиление.
Семенов установил этюдник, взял в руки кисть. Через час он оторвался от работы, спустился к воде, умылся. Солнце начинало клониться к закату.
Семенов полез в карман спецовки за платком и наткнулся на небольшую картонку - визитку.
«Коберник Елена Николаевна» - было написано на одной стороне. Другая сторона была окрашена в черный цвет. Надписей на ней не было.
«Странная визитка», - подумал Семенов, «А где контакты? Где номер телефона или адрес электронной почты? Где?»
-- Добрый вечер, - услышал Семенов за спиной.
Сзади него опять стояла уже знакомая женщина. Только в этот раз она была в синих брюках в широкую белую полоску и в черной шелковой блузе. В этой одежде она скорее походила на жительницу города, чем на селянку, как показалось Семенову раньше.
-- Вот, нашел Вашу визитку, - почему-то начал оправдываться Семенов.
-- Хорошо, что позвонили, я ждала этого, - ответила женщина, очевидно, та самая Коберник Елена Николаевна.
-- Так я и не звонил, - неуверенно произнес Семенов.
-- Хм, интересная мысль, - показала Елена Николаевна на картину.
Семенов тоже посмотрел на свой «шедевр». Что на нем изображено, разобрать было невозможно. Семенов и сам не знает, что он рисовал. Кто-то неведомый руководил им, подбирал краски, располагал на холсте линии, набрасывал тени. Единственное с уверенностью можно сказать, что на картине не было ни реки, ни деревни Козлы, ни люпина.
-- А чем она интересна? - спросил Семенов женщину.
-- А Вы уверены, что хотите знать чужие мысли? В этом рисунке зашифрована не Ваша мысль. Вы всего лишь ловец. Ловец чужих мыслей. Отдайте мне все Ваши работы, я хорошо заплачу.
-- На них тоже не мои мысли? А чьи, черт побери? Что вообще происходит?
Какой еще ловец? Почему привычка к рисованию превращается в какую-то мистику? И что значит, ловец чужих мыслей? Это как?
Семенов не помнил, как добрался до дома, как лег спать. Проснулся в два часа ночи и долго не мог уснуть. Он снова и снова прокручивал в голове вечернюю встречу с незнакомой женщиной. Одна и та же загадочная фраза «ловец чужих мыслей» крутилась в мозгу. Когда стало рассветать, Семенов заснул и ему приснился сон.
Снилось, будто ехал он в троллейбусе в большом старинном городе. И, выходя из троллейбуса, забыл на сидении свой кожаный портфель. Французский, между прочим, как на нем было написано. Троллейбус еще стоял на остановке с открытыми дверями, когда Семенов опомнился и бросился к нему. Но двери, как водится, перед ним закрылись, и как он не кричал и не махал водителю, троллейбус уехал. Семенову было настолько жаль портфель, что он побежал за троллейбусом. В какой-то момент, он свернул в подворотню, чтобы срезать путь до следующей остановки. Это была незнакомая подворотня, красивые каменные дома с лепниной, широкие каменные перила на лестницах, какие-то каменные, не бетонные, ступеньки, брусчатая мостовая. Троллейбус он так и не догнал. Над ухом залаяла собака, что-то почуяв, Семенов проснулся.
Собака продолжала лаять на дверь. В нее, и правда, стучали.
Продолжение следует...
Начало тут
О чем думает человек? Что за мысли крутятся в его голове? Может быть, рождается новая идея, способная перевернуть все мыслимые представления о существующем мире. А может, созревает очередной коварный план, способный принести людям горе. Может быть, сейчас кто-то ищет оправдания своим поступкам или придумывает очередные каверзы. Кого-то собственные мысли вгоняют в холодный пот, у кого-то вызывают отвращение, и он гонит их прочь из головы.
В своих мыслях человек разговаривает с собственным «я». Тут он такой, как есть. Тут он выбирает себе роль. Честный семьянин или изменщик коварный, герой любовник или ботаник-стесняшка. Первые мечты человеку приходят в мыслях. Вот, с кем он делится ими. Сначала только там. Это уже потом, если мысль укрепится, мечта произносится вслух. Если она приличная, эта мечта.
Ну, о чем, скажем, думает вон та женщина с седыми волосами, сидящая на скамейке в парке? Или пацан, проезжающий мимо нее на велосипеде? Стоп. Это частная территория. Невозможно заглянуть в чужие мысли. Нет?
Семенов уже несколько лет жил в Костромской области. Желание уехать из Москвы появилось давно. Столица, переполненная народом, с каждым годом становилась все менее пригодна для жизни. Работать, да, пожалуй, что это наиболее удачное место, но жить невыносимо.
«Сто сорок миллионов человек хотят жить в Москве», сказал как-то Семенову его старинный университетский друг. Пожалуй, этот аргумент победил, и Семенов уехал. Жить можно везде, главное определить свой статус и бюджет. С бюджетом было все ясно. Денег от сданной в Москве квартиры вполне хватало, чтобы жить в деревне в четырехстах километрах от столицы. Со статусом было сложнее. В свои пятьдесят лет Семенов не искал работу. Он находился в поисках себя. Кружок занимательной физики в соседнем селе для десятка школьников разного возраста раз в неделю. Вот, пожалуй, и все из обязательного. Остальное время было посвящено прогулкам с ружьем по лесу, медитации на поплавок в качающейся на легкой волне лодке, да мыслям о вечном за чашкой крепкого душистого чая в небольшой бревенчатой избе с русской печкой и лежанкой.
Гости приезжали к нему редко. Жена наведывалась только по выходным, да и то последнее время не каждый раз. То и дело находились какие-то дела в городе.
А когда наступала хандра, он укладывал в багажник мольберт и ехал на автомобиле к своему месту на берегу безымянной реки.
Последнее время Семенов часто вспоминал тот выезд. Странная женщина, странная картина, так внезапно появившаяся и также неожиданно пропавшая вместе с незнакомкой.
«Да, от такой экологии возможны и галлюцинации», - думал он, улыбаясь про себя.
Семенов вернулся из леса, накормил собаку, сам поел кислых щей, выпив рюмку местного самогона. Прилег. Но заснуть не смог. В деревню приехал трактор с повозкой наколотых дров. Кто-то кричал, громко смеялся, потом постучали Семенову в окно, предложили купить дрова. Обычная деревенская жизнь.
А Семенов загрустил. Что-то поменялось в настроении. То ли усталость так сказалась, то ли что-то в голове всколыхнуло давние воспоминания о беззаботной юности, о первой безответной любви. В который раз захотелось помочь себе самому, тому молодому парню из прошлого. Накатила безысходность. Захандрил. Что-то потянуло его к реке.
Глянул на мольберт, стоящий в углу, затем полез под кровать, достал оттуда этюдник. Он полегче. Автомобиль решил не брать. Пошел пешком по тропинке, напрямки. И через час уже был на своем заветном месте.
На противоположном берегу реки, может в километре, может в полутора из-за пригорка торчало несколько ветхих домишек деревни Козлы. А в трех километрах от нее уже отстраивалось новое поселение - Новые Козлы. От деревни до берега реки простиралось бывшее колхозное поле, сейчас поросшее молодыми сосенками да березками. На самом холме цвел люпин, да так, что весь холм был фиолетовым. Сам этот пейзаж с речкой, журчащей на переднем плане, вызывал умиление.
Семенов установил этюдник, взял в руки кисть. Через час он оторвался от работы, спустился к воде, умылся. Солнце начинало клониться к закату.
Семенов полез в карман спецовки за платком и наткнулся на небольшую картонку - визитку.
«Коберник Елена Николаевна» - было написано на одной стороне. Другая сторона была окрашена в черный цвет. Надписей на ней не было.
«Странная визитка», - подумал Семенов, «А где контакты? Где номер телефона или адрес электронной почты? Где?»
-- Добрый вечер, - услышал Семенов за спиной.
Сзади него опять стояла уже знакомая женщина. Только в этот раз она была в синих брюках в широкую белую полоску и в черной шелковой блузе. В этой одежде она скорее походила на жительницу города, чем на селянку, как показалось Семенову раньше.
-- Вот, нашел Вашу визитку, - почему-то начал оправдываться Семенов.
-- Хорошо, что позвонили, я ждала этого, - ответила женщина, очевидно, та самая Коберник Елена Николаевна.
-- Так я и не звонил, - неуверенно произнес Семенов.
-- Хм, интересная мысль, - показала Елена Николаевна на картину.
Семенов тоже посмотрел на свой «шедевр». Что на нем изображено, разобрать было невозможно. Семенов и сам не знает, что он рисовал. Кто-то неведомый руководил им, подбирал краски, располагал на холсте линии, набрасывал тени. Единственное с уверенностью можно сказать, что на картине не было ни реки, ни деревни Козлы, ни люпина.
-- А чем она интересна? - спросил Семенов женщину.
-- А Вы уверены, что хотите знать чужие мысли? В этом рисунке зашифрована не Ваша мысль. Вы всего лишь ловец. Ловец чужих мыслей. Отдайте мне все Ваши работы, я хорошо заплачу.
-- На них тоже не мои мысли? А чьи, черт побери? Что вообще происходит?
Какой еще ловец? Почему привычка к рисованию превращается в какую-то мистику? И что значит, ловец чужих мыслей? Это как?
Семенов не помнил, как добрался до дома, как лег спать. Проснулся в два часа ночи и долго не мог уснуть. Он снова и снова прокручивал в голове вечернюю встречу с незнакомой женщиной. Одна и та же загадочная фраза «ловец чужих мыслей» крутилась в мозгу. Когда стало рассветать, Семенов заснул и ему приснился сон.
Снилось, будто ехал он в троллейбусе в большом старинном городе. И, выходя из троллейбуса, забыл на сидении свой кожаный портфель. Французский, между прочим, как на нем было написано. Троллейбус еще стоял на остановке с открытыми дверями, когда Семенов опомнился и бросился к нему. Но двери, как водится, перед ним закрылись, и как он не кричал и не махал водителю, троллейбус уехал. Семенову было настолько жаль портфель, что он побежал за троллейбусом. В какой-то момент, он свернул в подворотню, чтобы срезать путь до следующей остановки. Это была незнакомая подворотня, красивые каменные дома с лепниной, широкие каменные перила на лестницах, какие-то каменные, не бетонные, ступеньки, брусчатая мостовая. Троллейбус он так и не догнал. Над ухом залаяла собака, что-то почуяв, Семенов проснулся.
Собака продолжала лаять на дверь. В нее, и правда, стучали.
Продолжение следует...