Ювелир
Они познакомились поздней осенью. За ночь лужи покрывались тонким слоем льда, а днем выкатывалось тусклое оранжевое солнце и становилось жарко. Стояло бабье лето. Это было сумасшедшее время; каждый день они встречались, ездили по знакомым, целовались в подъезде, любили друг друга и были безумно счастливы. Он ей много рассказывал о своей жизни, но все его истории почему-то не были похожи на правду; то он с ледорубом преодолевал горные вершины, то на байдарке проплывал шумные пороги, то шел на лыжах зимним походом по лесу. Но самым неправдоподобным ей казалась его профессия - ювелир. Она знала людей самых разных профессий - врачей, музыкантов, инженеров, писателей, юристов. Но ювелир! Это казалось ей так интересно, красиво, тайно, дорого. - Нет, не может он быть ювелиром, он все придумывает! - думала Ира, но при этом продолжала с ним встречаться.
В то время ее единственным украшением было тонюсенькое обручальное кольцо, она считала золотые украшения мещанством и никогда их не носила. Но вот мать! Мать знала толк в украшениях, любила их, покупала, делала на заказ. У нее было много разных «гарнитуров» с бирюзой, жемчугом, кораллами. Все они были сделаны из серебра, золотых украшений у нее тогда не было. И были у матери сережки, которые нравились Ире больше всего - они изображали огромную хищную птицу, которая в своих когтях держала невероятных размеров сверкающий прозрачный камень. «Бриллиант», - думала Ира, ничего не понимающая в драгоценных камнях. - «Какая тонкая работа, какие они красивые!»
- Мам, дай мне сережки поносить! - попросила однажды Ира.
- Да бери, - ответила мать, не раздумывая. - Только не потеряй!
Наступила зима. На смену солнечной осени пришли зябкие мрачные дни. Вечером после работы Ира собиралась на свидание и нацепила мамины сережки, уж больно ей хотелось похвастаться перед ювелиром, покрасоваться перед ним своей обновкой.
Вечером он ждал ее у метро. Они медленно шли по грязной заснеженной улице, и вдруг он спросил:
- Ир, а ты чего с одной сережкой? Это сейчас так модно?
Ира потрогала ухо - сережки, и правда, не было.
- Ой, это же мамины! - вырвалось у нее признание, - она меня убъет!
Два часа они ходили взад и вперед по тому месту, где только что гуляли. Но было очень темно, снег, перемешанный с грязью и солью, да и вереницы прохожих, спешащих в метро, сделали свое черное дело - сережку они так и не нашли.
- Не плачь, - успокаивал он Иру. - Да сделаю я твою сережку!
- Как ты можешь сделать, - плакала Ира, ни на минуту не веря, что он на самом деле ювелир.
- Давай мне твою сережку, как сделаю - я тебе позвоню.
Прошел день, второй, он не звонил. Ира не находила себе места, все время думая, как признаться матери, что потеряла сережки. Она уже мысленно попрощалась с ними, но вдруг он позвонил и вечером приехал.
- Держи! - Он протянул ей две сережки.
Она не верила своим глазам - невозможно было отличить одну от другой!
Он рассказывал, что камень в лапах птицы - это огромный фианит, и ему потребовалось несколько дней, чтобы найти и купить такую большую заготовку фианита и такого же высокого качества, а потом огранить камень. А затем он всю ночь делал сережку - рисовал макет, резал, паял, крепил камень. Ира слушала и думала: - интересно, где он так быстро нашел такого классного ювелира?
А потом он ее спросил:
- А ты ничего не замечаешь?
- Нет, а что?
- Найди, чем они отличаются!
Ира крутила сережки, но ничего не находила, сережки были абсолютно одинаковые.
- Ну, смотри, птица должна смотреть на лицо, а я ночью этого не заметил и срисовал симметричную заготовку. И получилось, что когда одеваешь сережки, то они смотрят в противоположные стороны. Под утро, когда все уже было готово, я это обнаружил, и пришлось разрезать сережку и ее перепаивать, вот шов и остался.
Шов и правда был, рассказ звучал правдоподобно - под глазами у ювелира темнели круги от бессонной ночи, а в глазах горела любовь.
- Ты только матери не говори, она ничего и не узнает!
На следующий день Ира отдала серьги матери и ничего ей тогда не рассказала.
Прошло двадцать пять лет. Каждый год они ездили то в горы, то ходили на байдарках по сложным порогам и даже один раз он повел ее в зимний лыжный поход. Он дарил ей серьги, кольца, браслеты и цепочки; она их носила с удовольствием, но при этом продолжала себя обманывать, что драгоценности ей безразличны. Да и мать перестала носить серебро, она сменила все гарнитуры с бирюзой и кораллами на изящные кольца с голубыми и белыми камнями.
Однажды она спросила у матери:
- Мам, а где те серебряные сережки с птицой, которая в когтях держит камень?
- Какие сережки? Ах те…, нет, не знаю. Не помню.
Наверное, я их кому-то подарила.