Пассажирка (2008)
Производство: Россия
Режиссер: Станислав Говорухин
В ролях: Анна Горшкова, Марат Башаров и прочие молодые и не очень люди
Попалось тут на глаза одно отнюдь неновое кинцо. Унылое название «Пассажирка», правда, насторожило, но имя режиссера вселяло определенную надежду на благоприятный исход предприятия.
Как оказалось - зря.
Итак, романтика, XIX век, «и вальсы Шуберта, и хруст французской булки». Красивое мачтово-парусное военное судно («Та-ра-пара-пара-пам» - прозвучала увертюра из «В поисках капитана Гранта»). Но тут совсем не шотландцы с французом наперевес, движимые благородной целью, тут наши. Хотя тоже в экранизации. И тоже - чисто благородные. Хотя бы чисто внешне.
Тут вам и старая гвардия на офицерских позициях, как например, Никоненко, Мадянов и Сухоруков с приклеенными усами и бакенбардами, так и какой-то неизвестный молодняк, который не запоминаешь даже в лицо. Не говоря уж об актерских качествах. Есть еще Марат Башаров с серьгой в ухе и страстными помыслами в геройском сердце.
И вот сия доблестная бригада должна отправиться по морям и океянам из Америки до Гонконгу. Перед самым выходом в море экипаж радуют неожиданным грузом - некой барышней блаХородного происхождения...
...и ее служанкой более плебейского пошива. Но зато с широкой кормой и прочими выдающимися частями такелажа.
Да-да, баба на корабле - скверная примета. А две бабы примету автоматически превращают в такую морскую трагедию, что даже крысы запасутся попкорном и задержатся посмотреть, чем все это дело закончится. Тем паче, что трагедия назревает с сексуальным оттенком.
Некогда безупречный, вышколенный экипаж опускается до положения своры, по меткому определению Жеглова, «кобелирующих личностей».
Умнее всех поступил герой Башарова, местный герой-любовник, - он прицелился и сразу стал хватать за выдающийся такелаж служанку, ибо конкуренция была минимальной.
А вот офицерский состав запал массово на ту самую пассажирку. Не запал только Никоненко - видимо, потому что старый. В смысле - зубр, мастодонт. Негоже Колобку всея Руси кобелей играть.
Кобелирующие личности, ясное дело, между собой совсем по-собачьи почти перегрызлись. Причем еще практически до появления предмета обожания на борту.
Сначала шуточки-прибауточки, а потом уже и посматривать друг на друга стали как на прямых конкурентов. Но без мордобоя. Таки это вам не нонче, в XIX веке все было приличней, все было чинно-блаХородно.
Больше всех старался мичман с садоводческой фамилией Цветков. Он успел быстрее всех барышню узреть и, на основе короткого знакомства, решил, что ему позволено больше, чем остальным.
Уже размечтался, подлец...
Это для него более выигрышный ракурс.
Барышня (молодая вдова самозастрелившегося американского гражданина), надо отдать ей должное, явного повода ни мичману, ни старпому, ни прочим господам офицерам не дает. Не дает… в смысле повода.
Вдовушка вообще почти весь фильм только и делает, что болтается по всем палубам да демонстрирует разные платья, которые для нее припасли костюмеры. А бывало и так: кадр - такое-то платье, такая-то прическа, следующий кадр - хоп! - уже другой прикид и куафюра посетила. Хоть бы показали, когда успела…
Но мичман, видимо, офицерское звание получил раньше, чем достиг половой зрелости. Поэтому слюней, которыми палубу вымыть можно, ни от кого не скрывает. Все остальные умнее - просто издалека смотрят. А те, которые совсем умные, так вообще просто эротические фотки втихую по каютам зырят.
Вдова садоводу и так, и эдак - не хочу, мол, тебя. Маленький еще, голос у тебя противный и вообще - не все, что надо, выросло.
А мичман упрямый - нет, выросло! И ведь, главное, подлец, продемонстрировать готов. А голос не слушай: "Закрой глаза и думай об Англии". Хотел, видимо, вдову измором взять, раз наскоком не получилось.
Но тут три недели круиза подошли к концу, берега Гонконга были почти достигнуты, барышня начала шляпки паковать, и все в порядке живой очереди ломанулись делать вдове предложение. Предложения были так себе - не из той оперы, от которых не отказываются, поэтому мадам всех красиво отбрила и отшила. Один из отбритых, в приступе товарищеской обиды и братской зависти к Цветкову, с грустным видом последнего и вломил по самое не балуйся. Чинно и опять таки максимально благородно. Мол, как судно в порт, так садовод летит опылять розы в местных цветниках. И так, мол, на каждой стоянке. Мужская солидарность, че. Крепкое морское братство. Песню про «третье мое плечо» и «случится, что он влюблен, а я на его пути» тогда еще, понятное дело, не сочинили, а сами офицеры не догоняли как-то, каким образом они должны себя вести.
«И шо тут началось!..» Хотелось бы воскликнуть, но накал страстей настолько не накал, что восклику не на чем базироваться.
«Ну чу-вырла!» - подумал Цветков и мужественно обозвал оппонента сплетницей. После чего оппонент вежливо пригласил его в тир. Просто сексуально-стрелковая революция, однако.
Только взгляните на это решительное лицо!
На кровь денег в бюджете уже не было: все ушло на шляпки и судно, которое красивое, конечно, но неясно как добралось до Гонконга. Ибо не покидало во время просмотра очучение, что оно тупо стоит на месте.
Вот странно… Раньше как-то тех же «В поисках капитана Гранта» снимали и «Графа Монте-Кристо», и бюджеты куда скромнее были, а масштабы - куда грандиознее, но корабли двигались! Рассекали носом волны.
А сейчас постоял - и будя. Картина Репина «Приплыли», то есть «Не ждали».
Итак, денег на кровушку не хватило, стало быть, на стрелковых занятиях по живым мишеням сэкономили. Дуэль замяли, кэпу ничего не сказали, садовода отправили не под трибунал, а на вахту. Где он, шляпа, проворонил шквал. Как в том анекдоте про индейцев: «Сидим в сарае час… сидим два… А на третий Соколиный Глаз заметил, что у сарая три стенки». Этот молний в открытом море не увидел - так задумался.
Кэп устроил ему разнос под это дело, за что был зван «бешеной собакой». Видимо, садоводу все же очень хотелось пострелять. И не важно в кого и за что.
Довыеживался в итоге Цветков до ареста. Ну картина ясна: любовь без отсидки, что допрос без пытки. Или трава без улитки… Или забор без калитки… (Все желающие могут присоединиться к стихийно возникшему поэтическому кружку).
А вдова тем временем, покидая борт, заслала ему прощальное письмецо, где призналась, что была таки немножко в него влюблена.
После этого у мичмана немножко срывает крышу. Он немножко бежит из-под ареста и начинает домогаться вдовы под сенью гостиничного номера. Она внезапно прозревает, видит, что он ее по-настоящему кохает и, прежде чем сдать бастионы, назначает ему разлуку-испытание в полгода. Мол, чуйства проверить. Затем бастионы падают, белый флаг выкинут, мичман, собака, таки побился того, чего хотел.
Думаете, здесь и сказочке конец? Думаете, что жили они долго и счастливо? А вот и нет.
Кронштадт, два года спустя. Садовод, которому так ничего и не сделали ни за побег, ни за оскорбление кэпа, поднялся до летехи и отрастил усы. И любит уже другую. Любит при живом муже. Не выдержал, стало быть, вдовушкиного испытания. Ушла любовь, завяли помидоры. Это повод женской половине зрительного зала произнести сакральное: «Все мужики - козлы!»
Да и вдова уже не вдова - замуж вышла за какого-то бравого моремана. Садовод встречает ее у своей телки пчелки и готов снова пустить слюни, но поезд его со всеми кораблями уже тю-тю.
Зи энд. И все так чинно, блаХородно.
И остается бедному, в очередной раз кинутому (или даже кинОтому) зрителю два вечных вопроса: «Зачем это сняли?» и «Что с этим делать?»