Знатный стёб, или «Гоголь. Начало» Егора Баранова, 2017
Тут недавно втоптали в грязь сериальное кино про Гоголя (от 2017 года + продолжения). Спорить смысла не имеет. Мне вот понравилось. Поэтому выкладываю свой взгляд. Только по первой части, однако последующие хороши ничуть не менее. По крайней мере, с моей точки зрения.
Жил-был графоман. Кропал романы, печатал за собственный счет, а потом выкупал весь тираж и… сжигал. Иногда сочинял поэмы. И с ними поступал аналогично.
Выпивал. Потому что слабохарактерный, а тут такие нервные нагрузки. Ну, вот как сожжет очередной роман - так и напьется. Или напьется - и сожжет.
Под псевдонимом писал - мол, некто Алов и Наумов. Картины из заграничной немецкой жизни. Вот, например, «Кюхельбекер», пардон, «Кюхельгартен». Но… в топку, все - в топку!
Да, еще у нашего героя фамилия была забавная - Гоголь. А звали обычно - Николай Васильевич.
И служил тот графоман писарем - вел следственные протоколы. Это ничего, что провинциальный дворянин; в столице провинциальных дворян - что грязи. Читать, писать умеет - вот и славно, вот и к делу!
А еще у писаря была нервическая болезнь - чуть где труп или просто непонятка какая, так сразу и видения одно другого ужаснее, а то и вовсе - падучая. И руки сами собою писать-рисовать принимаются. А что - и не понять никому. В общем, через то страдал он неимоверно - потому как начальство постоянно косилось. Того и гляди уволят. А он - дворянин провинциальный, то есть бедный. На что тогда очередной роман выкупать?
И вот как-то на вполне рядовое, можно даже сказать, рутинное, расследование является столичная знаменитость - Яков Петрович. Ну, кто ж не знает Якова Петровича? Это же Шерлок Холмс, только при должности! Вернее, Шерлок Холмс - это Яков Петрович, потому как наш раньше был. А тут, такой конфуз, возьми и случись падучая. И руки опять сами собою всякий вздор писать принялись. Хорошо, хоть не матом.
Яков Петрович полюбопытствовать изволил. И не откажешь ведь - знаменитость и начальство в одном лице. Смутил сильно. Но с той странной писаниной через свой дедуктивный метод убивство тут же и раскрыл. И писарем непутевым заинтересовался.
А на следующий день графоман наш пал Якову Петровичу в ноженьки - мол, возьми с собою на расследование в провинцию, я тебе пригожусь, а то тут уж совсем невмоготу. Тот и взял.
Зловещие серийные убийства молодых девушек! А и не молодых тоже, да и не девушек совсем. Как бы и не без нечистой силы. Кому же еще и расследовать, как не Шерлоку, тьфу ты, Якову Петровичу?
Тут сказка и начинается. А стеб продолжается. Но, ах, видели бы вы, какой это стеб - роскошный!
Шерлок наш Холмс с доктором Ватсоном (тут и музыкальная тема с толстым намеком на того «Шерлока», британского, с сильно умным Камбербэтчем), то бишь Яков Петрович с писарем Николаем Васильевичем прибывают в дыру, ну, то есть в село Диканька. Их там с хлебом-солью, а Яков Петрович… Ну, сибарит из столицы, чего вы хотите?
Сибарит сибаритом, а вскрытие своими руками - замараться не побоялся.
А в округе, ну, чисто «Дикая охота короля Стаха» (1979)! Только тут голой натуры не в пример больше, хотя эротической эстетики отчего-то все-таки меньше.
Невежественное население, такое же невежественное духовенство, пофигистическое начальство (дальше все равно не сошлют!), загадочный хозяин мрачного поместья, томящаяся молодка-барыня с Тайной, прелюбодеи, алкаши и демоны - как во всякой уважающей себя провинции во все времена принято было.
В общем, жизнь идет своим чередом - трупы множатся, а расследование топчется.
На помощь приходит местное общество. От интеллигенции - лекарь Леопольд Леопольдович, интеллектуал-алкоголик и нигилист. От богемы - кузнец Вакула, художник и химик-любитель. А крепостной Яким у Николая Васильевича и раньше был. Вполне достаточно для совета в Филях.
И где-то рядом в мире теней наше все - картежник, бабник, весельчак, ай да сукин сын, ай да Пушкин. Ну, как без него? Да и волшебное ускоряющее напутствие восходящему гению кто ж даст?
А вокруг суровая красота родной природы.
Тут-то талант Николая Васильевича в свою полную силу и разворачивается…
Талант как сыщика. А вы что подумали?
Жил-был графоман. Кропал романы, печатал за собственный счет, а потом выкупал весь тираж и… сжигал. Иногда сочинял поэмы. И с ними поступал аналогично.
Выпивал. Потому что слабохарактерный, а тут такие нервные нагрузки. Ну, вот как сожжет очередной роман - так и напьется. Или напьется - и сожжет.
Под псевдонимом писал - мол, некто Алов и Наумов. Картины из заграничной немецкой жизни. Вот, например, «Кюхельбекер», пардон, «Кюхельгартен». Но… в топку, все - в топку!
Да, еще у нашего героя фамилия была забавная - Гоголь. А звали обычно - Николай Васильевич.
И служил тот графоман писарем - вел следственные протоколы. Это ничего, что провинциальный дворянин; в столице провинциальных дворян - что грязи. Читать, писать умеет - вот и славно, вот и к делу!
А еще у писаря была нервическая болезнь - чуть где труп или просто непонятка какая, так сразу и видения одно другого ужаснее, а то и вовсе - падучая. И руки сами собою писать-рисовать принимаются. А что - и не понять никому. В общем, через то страдал он неимоверно - потому как начальство постоянно косилось. Того и гляди уволят. А он - дворянин провинциальный, то есть бедный. На что тогда очередной роман выкупать?
И вот как-то на вполне рядовое, можно даже сказать, рутинное, расследование является столичная знаменитость - Яков Петрович. Ну, кто ж не знает Якова Петровича? Это же Шерлок Холмс, только при должности! Вернее, Шерлок Холмс - это Яков Петрович, потому как наш раньше был. А тут, такой конфуз, возьми и случись падучая. И руки опять сами собою всякий вздор писать принялись. Хорошо, хоть не матом.
Яков Петрович полюбопытствовать изволил. И не откажешь ведь - знаменитость и начальство в одном лице. Смутил сильно. Но с той странной писаниной через свой дедуктивный метод убивство тут же и раскрыл. И писарем непутевым заинтересовался.
А на следующий день графоман наш пал Якову Петровичу в ноженьки - мол, возьми с собою на расследование в провинцию, я тебе пригожусь, а то тут уж совсем невмоготу. Тот и взял.
Зловещие серийные убийства молодых девушек! А и не молодых тоже, да и не девушек совсем. Как бы и не без нечистой силы. Кому же еще и расследовать, как не Шерлоку, тьфу ты, Якову Петровичу?
Тут сказка и начинается. А стеб продолжается. Но, ах, видели бы вы, какой это стеб - роскошный!
Шерлок наш Холмс с доктором Ватсоном (тут и музыкальная тема с толстым намеком на того «Шерлока», британского, с сильно умным Камбербэтчем), то бишь Яков Петрович с писарем Николаем Васильевичем прибывают в дыру, ну, то есть в село Диканька. Их там с хлебом-солью, а Яков Петрович… Ну, сибарит из столицы, чего вы хотите?
Сибарит сибаритом, а вскрытие своими руками - замараться не побоялся.
А в округе, ну, чисто «Дикая охота короля Стаха» (1979)! Только тут голой натуры не в пример больше, хотя эротической эстетики отчего-то все-таки меньше.
Невежественное население, такое же невежественное духовенство, пофигистическое начальство (дальше все равно не сошлют!), загадочный хозяин мрачного поместья, томящаяся молодка-барыня с Тайной, прелюбодеи, алкаши и демоны - как во всякой уважающей себя провинции во все времена принято было.
В общем, жизнь идет своим чередом - трупы множатся, а расследование топчется.
На помощь приходит местное общество. От интеллигенции - лекарь Леопольд Леопольдович, интеллектуал-алкоголик и нигилист. От богемы - кузнец Вакула, художник и химик-любитель. А крепостной Яким у Николая Васильевича и раньше был. Вполне достаточно для совета в Филях.
И где-то рядом в мире теней наше все - картежник, бабник, весельчак, ай да сукин сын, ай да Пушкин. Ну, как без него? Да и волшебное ускоряющее напутствие восходящему гению кто ж даст?
А вокруг суровая красота родной природы.
Тут-то талант Николая Васильевича в свою полную силу и разворачивается…
Талант как сыщика. А вы что подумали?