Земля Молока и Мёда. Петах Тиква.
Земля Молока и Мёда. Оглавление.
Итак мы приехали в Израиль с опозданием на час двадцать 25-го декабря, потому что наш самолет очищали от довольно толстого слоя льда. Костя, узнав что наш рейс задерживается, никуда не спешил, но мы как-то мгновенно проскочили границу в Бен Гурионе и теперь стояли, вызванивая нашего друга, с искренним интересом, где же его носит.
В четвертый раз нас встретил Костя, летняя на наш взгляд погода и вид на стройные ряды апельсиновых деревьев.
И мы отправились в новую двухуровневую квартиру с пентхаусом, которую Костик снял за месяц до нашего приезда в городе Петах Тикве. Дома нас ждала Алёна, теперь уже жена Кости.
Разговоры, ужин, взаимная радость, вот уже два с половиной года не виделись. Коська хвастался своими владениями, видом с крыши, студией, домашней студией, которую как-то незаметно подсобрал, в которой мы и засели с гитарами и прочими инструментами, включая литр Jameson'a, с диким желанием срочно сочинить и записать песню. Но о песнях позже.
Намеченная на утро программа об отвезении нас на завтрак в Герцлию накрылась медным тазом, так как литр алкоголя на двоих вызвал у одного из этих двоих сильнейший похмельный синдром. Поняв, что поднять моего друга не получится, лишенные местных "сиклей священных" мы втроем отправились на поиски обменника и прогулку по Петах Тикве.
В торговом центре, которые в Израиле называют каньонами, рядом с домом деньги мы обменять не смогли, но получили информацию на французском языке, что можно найти нужное нам учреждение в центре города. И мы, естественно, поперлись в противоположную сторону. Поплутав около часа по окраинам, мы все-таки решили воспользоваться услугами аборигенов, которые с периодичностью в десять минут указывали нам необходимое направление, иногда на родном нам языке.
Где-то через полчаса мы вышли к центру города, улице Хаим Озер. Обменяв деньги по курсу 3,65 за один доллар, мы вздохнули спокойно. Как всегда надвигалось обеденное время, время Лизкиной радости и родительской раздраженности. Не ходя далеко, мы уселись отведать швармы. Лизка была вя в ожидании, а Тата вся погрузилась в созерцание очень красивых юношей.
После обеда мы пошли шататься по городу. Но случилось так, что мне в этот приезд совсем не хотелось ничего фотографировать, а Татке ничего не падало на глаз, что бы она смогла захотеть что-нибудь купить, а Обезьяне ничего не оставалось, как болтаться с нами и вредничать.
Впоследствии мы еще не раз побывали в центре этого небольшого городка, где основная часть населения русскоязычная. Когда Наталья в очередной раз зашла в обменник и начала разговаривать по-английски в ответ она сразу же услышала родную речь.
Мы встречали совершенно местных школьников, явно не говорящих на русском, но использующих до боли знакомую нам лексику. Это смешило и раздражало одновременно.
Однажды Коська привез нас на рынок, почти такой же как и все наши рынки, только все абсолютно свежее. Я ощутил себя как-то слишком в знакомой обстановке, но может быть в этом и суть рынков...
Еще мы заходили в русскоязычный магазин, где угрюмые тетки продают угрюмый по израильским меркам бекон и свиную грудинку.
Мы болтались по магазинам, но все как-то было не то. От этого мы все трое испытывали некий дискомфорт, потому что советским людям нужно материальное подтверждение пребывания в том или ином месте, одними воспоминаниями сыт не будешь. И так мы метались от магазина к магазину, а бедный детеныш не знал куда себя девать, восхищая проходящих мимо людей, которые улыбаясь довольно громко проговаривали одно из известных нам слов на иврите: "Хамуда!"
Но что мне понравилось в Петах Тикве, как и во всем Израиле, так это невероятное количество каких-то современных скульптур, совершенно не вычурных и каких-то органичных, как та, что вы можете увидеть в начале поста, так и эта:
Еще раз оговорюсь, что фотографировать не хотелось, хотелось просто смотреть. И я видел каких-то лошадей, памятник трактору, выполненному из настоящего трактора, фигуры музыкантов ил стальных листов, стелла, на которой только с четвертого раза мы заметили часы, скульптуру вероятно посвященная борьбе с насилием, потому что выглядела она как пистолет размерами метр на два, дуло которого было как бы свернуто и на нем висел замок. Все это нехитрое искусство как-то очень здорово сочеталось со всем в округе: со зданиями, зеленью, дорогами и людьми.
Продолжение следует...