Мэр тяжловско-громовской эпохи раскрыл подноготную жизни Подмосковья
Гостем пресс-центра «Оки-инфо» стал бывший мэр Серпухова Николай Адушев.
«Не наливал, обижались»
На интервью Николай Алексеевич согласился сразу, хоть и удивился - раньше, мол, никогда не звали. Пришёл на 20 минут раньше назначенного времени, не отказался от кружки чая, рассказал про человека с образованием гинеколога, работавшего министром, и попросил спрашивать о том, что действительно интересно.
- Вот недавно поинтересовались: что было в 90-х, - развёл руками экс-мэр. - А что было? В девять часов приходил на работу - пили. В девять уходил - тоже пили.
- Хорошая работа.
- Хорошая, идёшь и главная мысль - как бы не напиться. Такое время мы переживали, никуда не денешься. Когда свершилась революция, коммунистическая партия ушла от власти, на территории бывшего Обкома КПСС Московской области были буфеты - там сразу стали продавать водку с утра. Я приезжал по делам, заходил, а в углу уже кто-то отмечал день рождения. Садись. А куда денешься?
- Ко мне в девять утра наведывались различные областные руководители. Если не наливал, обижались: «Мы тут приехали, слушай, а чего ты не наливаешь-то?». Говорю, что только девять же. В ответ - ну и что. Серьёзно стоял вопрос. Народ, по сути, сорвался - ведь был сухой закон, все из чайника пили, а потом вдруг сразу появились водки, коньяки, разные непонятные напитки. Страшно...
- А как работать-то после ста граммов с утра?
- А вот как хочешь, так и работай. В 97-м году я перестал пить вообще, и мне было проблемно. Все, кто приезжал, спрашивали: «Ты чего не пьёшь-то? Больной?». Ну да ладно, это вступление. Вы, кажется, спросили, чем сейчас занимаюсь? Кто-то ломает, кто-то строит. Я вот занимаюсь промышленным строительством. За прошедшее с 2000-го время пришлось около семи предприятий построить, сейчас ещё два строим. Мои функции как исполнительного директора - привлечь инвестора, доказать ему, что на нашей территории можно работать, обеспечить всем необходимым, регулировать вопросы по ходу строительства.
- Если рассуждать логически, сейчас вы должны получать больше, чем когда работали мэром…
- Незначительно больше, даже не в разы. Стараюсь цены не накручивать. Самая дорогая покупка? Я всегда стремился иметь дом - купил, сожалею, что так поздно, в 2006-м году. Никакая многоэтажка не сравнится, тем более, я вырос в деревне. Сам строю, ремонтирую, и это - какая-то частичка счастья. Люблю выращивать помидоры и огурцы. У меня в деревне, в родовом доме в Тарусском районе - 50 соток земли. Близкие, так сказать, стонут.
«Маша Распутина - интересная женщина»
- Раз уж зашёл разговор про Тарусский район, такой вопрос. У вас действительно чеченские корни?
- Господи боже. Это в своё время, когда я против местных бандитов воевал, они придумали такую ерунду. Есть такой Аушев, а есть Адушев. Но своего отца я не знаю. Бросил семью, когда мне ещё годика не было, уехал куда-то в Горьковскую область - алименты платил, я узнавал по адресу, где он. Ни разу его так и не видел. Как-то было желание съездить, но не получилось. Сначала мать возражала, потом не тянуло. Что касается мамы, она была хозяйственной - работала бригадиром в колхозе. К сожалению, заболела, а так, думаю, получила бы Героя Соцтруда. Зарабатывала неплохо, жили вдвоём, вели своё хозяйство - куры, овцы, коровы. В то же время она была очень жёсткой - это единственный человек, которого я когда-либо боялся. Порола, как же без этого.
***
- У меня, наверное, 15 степень футбольной и хоккейной шизофрении, - улыбается Адушев на вопрос о самых ярких детских впечатлениях. - Всё детство играли деревня на деревню. Вот сейчас приезжаю туда, сидят пацаны - жирные как коты. Спрашиваю, играют ли в футбол. Нет. Просто сидят на лавочке, у всех уже задницы каменные. А мы с утра до вечера гоняли мяч.
- На матчи ездите?
- А как же! Я бело-голубой. К сожалению, в прошлом году «Динамо» вылетело из Премьер-лиги. Всегда мечтал пожить внутри профессионального футбола, и мечту исполнил. Я подружился с клубом, у меня там много друзей. Николай Толстых (бывший футболист, президент РФС, - Прим. ред.), например. Мой друг, скоро вот к нему собираюсь - и он сюда несколько раз приезжал. У нас же даже «Динамо-2» играло. Когда создавали ФК «Серпухов», договорились, что он будет нам помогать, и хотели сделать футбольную базу, купили для этого пионерский лагерь «Ласточка». Но, к сожалению, меня не выбрали, и «Ласточку» продали.
- На этот сезон есть абонемент?
- Нет. Раньше был, сидел в ВИП-ложе со звёздами. У нас там собиралась интересная компания - Слава Добрынин, Лёва Лещенко, Бесков, Толстых, Маша Распутина, - Адушев начинает звонко смеяться. - Интересная женщина. Мне кажется, она приходила на футбол, только чтобы выпить. Сидишь, ждёшь начала матча, влетает: «Так, где здесь коньяк, где виски?». Три стопки наливает: «Теперь можно идти смотреть».
- Нынешняя сборная по футболу в трёх словах?
- Как вся страна, так и сборная - слабая. Надо было везти на Евро молодых ребят, понятно, что эта команда уже бесперспективна. Съездить туда, пивка попить и погулять - это не то.
«В 86-м судьба искорёжилась»
Адушев отмечает, что беседа уходит слишком далеко от дня настоящего, но продолжает рассказ. Теперь уже про путь к позиции руководителя города.
- Начинал Рабочую деятельность шофёром в колхозе, от которого затем уехал учиться в Бауманское училище. Когда был на третьем курсе, сменился председатель колхоза. Пришёл молодой парень, вызывает к себе и говорит: «Ты мне не подходишь, ты не в состоянии сегодня работать инженером, так как институт непрофильный. Переводись в сельскохозяйственный». Съездил, посмотрел, что такое институт им. Горячкина, а в Бауманке посмеялись: «Ты дурак что ли?». Подумал, остался, из колхоза выгнали. Окончил институт, приехал в Серпухов на завод Химволокно, начал работать. А была такая практика: горком партии брал молодых ребят на стажировку. В один момент директор послал меня туда в промышленный отдел на месяц. Поработал, ушёл, через два дня вызывают обратно. Говорю, что не хочу, что не нравится партийная работа. Поставили ультиматум: перехожу к ним или выгоняют из партии. Перешёл, утвердили инструктором. Согласен, не согласен - пришлось.
- Отработал там 1,5 года, собирался уходить директором на завод им. Сольца, там как раз - договорился с заведующей - освобождалась должность, - продолжает собеседник, допивая чай. - И в последний момент сказали, что нельзя, надо идти в Исполком заместителем председателя. И в 86-м меня с четвёртого этажа опустили на второй. Хотя инструкторов туда обычно не назначали. С того момента моя судьба искорёжилась, и я прилип к этой работе. Это превратилось в болезнь.
«К подольской власти отношусь положительно»
- Как я возглавил город? Это длинная и в какой-то степени жестокая история. 89-й год, город готовится к 650-летию. Это был первый юбилей, который праздновали, начало праздников Дня города, раньше они не проводились. Готовили это дело, Иван Борисович Хазинов заболел - сердечные проблемы, Валька Смирнов погиб - разбился в автокатастрофе, и я исполнял обязанности председателя. Мне сказали: закончишь праздник, мы тебя назначаем председателем Исполкома. Согласился. Но так не получилось, Хазинов вернулся, а я остался на своём месте. Затем состоялись выборы, никто из наших не выиграл, победили демократы. Но меня подобрала партийная власть, несколько месяцев отсидел в Горкоме, а перед путчем перешёл в земельный комитет. Но внутри всё скребло, чувствовал себя незаконно изгнанным, хотелось обратно. Хазинов посмотрел на этот бардак и ушёл. Было 320 депутатов и чтобы принять какой-то вопрос, тратили несколько месяцев. Назначают новые выборы, в которых участвовали только я и мой друг Саша Попов, бывший главный инженер Автозавода. Я ему сразу предложил договориться, но он захотел бороться. В итоге посчитали голоса - 50 на 50. Было решено провести новое голосование через месяц, но уже без нашего участия. И здесь вносят закон, что главы городов будут назначаться. В итоге второго или третьего декабря 1991 года меня назначили главой. Приехал в Москву, уже ближе к полуночи губернатор вручил распоряжение. Вернулся сюда, показал документ, сел в кабинет и начал работать.
- Сейчас снова введена такая практика, глав опять назначают. Как к этому относитесь?
- Отрицательно. Надо бояться избирателя. Меня назначили, но я знал, что наступит такой момент, когда будут выборы. Если тебя выбрали, чувствуешь дыхание в спину, понимаешь, что избиратели оценивают каждое твое действие. Если назначили, то всё до балды. Ведь местное самоуправление - это не государственная норма, здесь глава муниципального образования защищает своих людей от государства. Наверху принимают решение повысить тариф, а я говорю, что люди столько платить не способны, поэтому буду их дотировать. Это как пример.
- Как относитесь к нынешней власти из Подольска?
- Положительно. Моё мнение, что этот мэр лучше, чем два предыдущих, особенно, чем последний. Вижу какие-то конструктивные моменты.
- При Залесове было совсем плохо?
- Сейчас такое время, когда к власти рвутся какие-то совсем непонятные люди. И это почему-то народ устраивает.
- Для вас его победа на выборах была ожидаема?
- Нет, это был просто шок.
«Наливать или не наливать?»
- Вы упомянули про первый День города. Мы знаем, как празднуют сейчас, но с трудом представляется, что было в 89-м…
- У фонтана, который называется «Слёзы Адушева», около ресторана «Центральный», была заложена капсула, сделали много дорог. Праздновали два дня. Сцены установили сразу в нескольких местах - на Площади Ленина, на «Спартаке». Центральная же площадка была под Соборной горой. Народу пришло столько, что меня охватила паника - море людей. Был первый салют. Привезли много звёзд, один товарищ нас просто замучил - то вино, то женщины. Они же тогда были дешёвыми, сменялись на сцене каждые десять минут. Самая же большая проблема - как пить вино. На тот момент сухой закон ещё никто не отменил. Наливать или не наливать? Сверху никто команду не даёт, а решать что-то надо, ведь приехали французы, финны, болгары из городов-побратимов, их надо угощать. Делал это на свой страх и риск, а партийная верхушка выпивала у меня в кабинете, вдали от народа.
«Капитан предупредил: завтра будут арестовывать»
- Это было тяжелейшее время - денег нет, кругом бартер, - Адушев вспоминает свой первый срок и начало 90-х. - Мы получали автомобили с Автозавода, меняли их на сахар, пытались двигать систему. Комбинации решали из 20 уровней - этот даёт одно, меняем на другое, получаем третье. Была сумасшедшая инфляция - 200-300 процентов в месяц, но мы как-то к ней привыкли, нам даже выгодно стало. Заключаем договор на ремонт детского садика на 20 тысяч рублей условно, а через два месяца эти тысячи превращались в копейки. Многие моменты не понимали, с трудом выговаривали слово «приватизация».
- Когда впервые довелось столкнуться с криминальными элементами?
- Когда начали продавать недвижимость - магазины или здания. Сразу появились люди, которые начали запугивать. В актовом зале администрации проходили торги, пускали имущество с молотка, поднимали флажки - кто больше готов дать. И участникам торгов угрожали - рядом с предпринимателями садились бандюки и говорили, что если флажок поднимешь, башку оторвут. Пришлось отменять торги и ставить милицию. К тому моменту в городе образовалась группировка, состоящая из бандитов и некоторых публичных людей - Михнеев, которого убили, Щетко, которого тоже убили, Гехт, который в бегах, Кузнецов, который построил «Корстон», Граф, Карп, потом к ним примкнул Жданов. Они были недовольны тем, что я у власти, мешал им. Они ждали выборы 2000-го и, по большому счёту, их выиграли.
***
- Не говорите, что вам не предлагали взятки...
- Расскажу интересный эпизод. Перед каждыми выборами требовались деньги, собирали их разными путями. У нас был свободный кусок земли на Чернышевского - договорились поспособствовать с ним в обмен на материальную помощь. Мне подарили мобильный телефон, который я отдал сыну. Затем начался процесс торгов, которые другая сторона записала на плёнку. За день до передачи денег дежурная докладывает, что в приёмной подвыпивший капитан милиции, хочет переговорить. Вышел к нему, говорит - я такой-то, принёс плёнку, на которую меня записали, завтра на вас будут надевать наручники, в 11 приедут. Удивился, почему он всё это мне рассказал. «Совесть замучила - вы мне вручали диплом, а я вас в ресторане записывал, не простил бы себе, если бы не предупредил», - говорит. Забрал у него кассеты, хотя так ни разу и не включал. На следующий день специально уехал в Москву, а за мной действительно приехали. Искали, не нашли, пили до вечера в «Руси», ждали, но так и уехали ни с чем.
«Моя команда меня предала»
- Перед выборами в 2000 году нашу пиар-группу купили конкуренты, - рассказывает Адушев. - Кузнецов заплатил по тем временам шальные деньги - что-то около 50-100 тысяч долларов. И в итоге нас предали, сливали всю информацию из нашего штаба. Как всё раскрылось? Мы тогда боролись с фабрикой «Геркулес», её на торгах купил Михаил Ходорковский. В условиях значились реконструкция, улучшение производительности. Но проходит месяц-второй-третий, ничего не делается. Вызываю их руководство к себе, говорю, что договорённость есть, а дел нет. Пообещали всё выполнить, но ничего не сделали. Тогда сам поехал туда, провели встречу. Сказал, чтоб начинали работать или уходили к чёртовой матери, но они купили часть акций у рабочих и завладели блокирующим пакетом. Тогда мы заплатили из бюджета и выкупили эти акции - меня за это чуть в тюрьму не посадили, сказали, что для себя выкупаю. В итоге продали её нынешним владельцам - чайной фабрике. И вот они помогли на выборах. Рассказали, что в моей команде сидят жулики и предатели. Причём, в первый раз с этими же ребятами, с этой же командой из Калуги всё было хорошо - выборы выиграл. Вроде подружились, нормально им платили, но другие дали больше. Естественно, верить я им больше не мог.
- А тот момент, когда на выборах горожане проголосовали против всех? Случай-то вошёл во все учебники по пиару...
- Элемент предательства заключался в том, что консультанты посоветовали постараться отсечь всех сильных конкурентов. Это и сыграло со мной злую шутку. Если бы весной 2000 года кандидатами стали все желающие, то голоса за них, вероятнее всего, размылись бы, а я получил большинство.
Как Жириновский пробил стену
- Вы знакомы со многими политиками. Хотелось бы спросить о встрече с Владимиром Жириновским, о которой ещё долго напоминала дыра в стене Малого зала администрации.
- Получаю несколько телеграмм с красной полосой: едет в гости Жириновский. После первой депеши не приезжает, после второй... Думаю, и после третьей не приедет. Нахожусь в Москве по делам, звонят: он в Чехове, возвращайтесь. Вернулся. Думаю, так: слева от меня будет сидеть моя команда - замы, помы, милиция и все на свете. А справа - Жириновский. Подъезжает его автобус, мигалки сверкают, по коридору идут, шум-гам, он орёт. Открывается дверь: «Прокурора ко мне, начальника ФСБ, начальника милиции», и подходит ко мне. А до этого по телевизору показывали ролики, где он пляшет с девицами с голой задницей. Говорю: «Самому сексуальному депутату Госдумы пламенный привет». Отвечает, что так, мол, нельзя. Но в итоге присаживаемся. Открывается портсигар, достают большую сигару, кладут ему в зубы, подносят зажигалку, начинает курить. «Ну ты, щенок, ты знаешь, кто я? Я полковник! Я тебе сейчас здесь, сволочь, жопу твою так надеру», - обращается ко мне и дальше мат тюремный. Гляжу, мои женщины потихоньку встают и уходят. «Да ты, сержант!». А я-то тоже полковник, и что интересно, мы с ним значимся в одном Указе о присвоении звания. Уже ведём диалог, стоя, и тут он забегает за противоположный конец стола, но не подходит, боится, что по роже ему двину. Берёт бутылки и начинает ими в меня швырять. И одна пробкой попала в стену, потом вмятины долго оставались. Кидал-кидал, а потом выскочил и убежал. Помчался на площадь выступать, кричал, какая тут сволочь сидит, мол, вы должны его выгонять, раздавал людям деньги.
Проходит время, звонок из Госдумы, там был такой зампредседателя Исаев. Наш депутат, говорит, немного пошумел у вас, вы уж извините. Отвечаю, что напишу бумагу про встречу, разговор, мат. Предлагает поговорить с Жириновским по телефону, вроде как он хочет извиниться. Но я таких извинений не принимаю. Минут через 20 звонит его помощник. Сказал секретарше, чтобы передала - мне некогда. Раза 3-4 ещё он пытался дозвониться.
«Ах ты сука!»
- Известен ещё один ваш конфликт - с Борисом Громовым, когда он только выбирался в губернаторы.
- Идёт 1999-й, предвыборный год. Приходит телеграмма, подписанная Громовым: «Принял решение, ставлю вас в известность, что выставляю свою кандидатуру на пост губернатора Московской области. Данное решение согласовано с Юрием Лужковым». А я знал, что Ельцин не любит Громова. Думаю, ну ладно. Тут же он приезжает в военное училище, посетил РАТЕП, но мне об этом никто не говорит. И вроде бы он обиделся, что я не приехал. Обиделся и обиделся. Проходит какое-то время, нагрянула ко мне группа молодых ребят, говорят, что хотят провести в городе акцию в поддержку «Лаборатории 200», которая в Ростове-на-Дону - там до сих пор лежат неопознанные трупы с Афганской и Чеченской воин. Попросили стадион - пожалуйста, проводите акцию, поможем, но одно условие: никакой политики, никаких Чубайсов, никого тут быть не должно. Не-не-не, никого не будет.
Приехали, собрали целый «Спартак», сцену огромную поставили, «Машина времени» пела. И тут мне докладывают: привезли Громова, стоит за сценой, окружённый десятью молодыми охранниками. Дают мне порядок выступающих - Зыкина поёт, потом отец Владимир выходит, потом я. Громова в списке нет. Захожу за кулисы, Зыкина спела, идёт вся мокрая: «Ой, Николай Алексеевич, жарко, солнце печёт». И вдруг на сцену выбегает Громов, начинает что-то говорить. Я ничего не слышу, у меня эмоции, всё трясётся, желваки заходили. И надо такому случиться, что после выступления он идёт в другую сторону, ко мне. Подходит, я ему: «Ах ты сука, ты зачем приехал? Ты здороваться хоть умеешь?». Он мне: «А ты кто такой?». «Я глава, я тебе сейчас как…», - и замахнулся на него, а он же маленький. Отец Владимир схватил за руку. «Вот, я сейчас поеду к Степашину, скажу, чтобы тебя отсюда выгнали!», - в ответ. «Сейчас я тебя выгоню. Ты хочешь быть губернатором на крови этих ребят? Во тебе, никогда такого не будет!». Сели они в машину и уехали. Я вышел на сцену, что-то промямлил. Концерт продолжался, но настроения уже никакого.
- «Ответочка» не могла не прийти…
- Проходит день-два, звонят из области, спрашивают, что творю, просят приехать. Приезжаю, рассказываю всё Тяжлову (Анатолий Степанович, губернатор Московской области с 1991 по 2000 г.г., - Прим. ред.). Тот спохватился. И вот начинаются выборы, нас вызывают на Старую площадь, выступает глава администрации президента Волошин, говорит, что собрал нас с определённой целью: мы должны сделать так, чтобы Громов не стал губернатором, они этого не хотят. Мужики предложили смастерить шапку, проголосовать. Нас 70 человек, за Громова отдали только три голоса, остальные - за его конкурента - Селезнёва. Понятно, кому быть губернатором. И вот тебе день выборов. После первого этапа Громов, по-моему, имел 20 процентов, Селезнёв - 40. На втором этапе 44 тысячи голосов в пользу Громова. И он выиграл. Все, кто ранее не голосовал за Селезнёва и за Громова, на втором этапе стали голосовать за Громова.
- И всё-таки «ответочка».
- Вы уж извините, что длинно. Идёт губернское собрание, Громов выступает уже как губернатор: «Ребята, конечно, у меня рубцы на сердце остались, но давайте договоримся так - я вам всем прощаю, начинаем с чистого листа, клянусь, как генерал». Но сразу понятно, кто приближённые - Химки, Мытищи, Балашиха, а кто мы - периферия - Ступино, Серпухов, Можайск. Скоро начинаются мои выборы, зам губернатора по безопасности, генерал-лейтенант КГБ вызывает на Старую площадь. Приезжаю - сидит какой-то мужик. Начали знакомиться, говорит: «Я директор гостиницы «Пекин». Слушай, уходи. Командир сказал, что ты должен уйти». Отвечаю, что будут выборы, народ скажет - уйдут. В ответ: «Ну ты чего, не понимаешь? Мы тебе сейчас…». Но мне чего бояться? А у Громова был штаб как раз в «Пекине», его Кобзон возглавлял. Через несколько месяцев этого персонажа убили, у него, по-моему, кличка была Адольф. Бандит из московской группировки. Больше встреч не было.
Начались выборы - первый тур нам не мешали. Когда проголосовали против всех, Кузнецов тут же поехал в Москву к Громову, просить выгнать Адушева. И на втором туре они здесь уже прилично потрудились, были моменты, когда меня уже хотели арестовывать. В понедельник решением областной избирательной комиссии меня сняли с выборов. Позвонил из облизбиркома человек, не представился, но я по голосу узнал. На том конце провода мне сказали: «Николай Алексеевич, иди в суд» и повесили трубку. Я так и поступил ив четверг вновь стал кандидатом. Как раз перед этим, как рассказывали, Громов якобы вызвал к себе людей и сказал им положить мне в багажник три гранаты, провести обыск и закрыть в СИЗО на три дня. Я уехал, сутки скрывался в лагере «Зелёный шум». У меня там знакомый был, про футбол разговаривали.
- Как вы общались с Павлом Ждановым до выборов? Его в своё время не слышно было и не видно, такой тихий директор.
- Этот момент очень тяжёлый для меня. Когда завод «Металлист» начал серьёзно отставать и появились проблемы, у меня состоялась встреча с Юрием Моисеевым (бывшим директором завода, - Прим. ред.). Поговорили довольно жёстко, он сказал, что уходит. Возник вопрос, кого ставить вместо. Главного инженера, виноватого в аварии, после которой разморозили город, я не хотел видеть на этой должности. Говорю, вот у вас есть Жданов. Моисеев улыбнулся и сказал: «Ты ещё пожалеешь». К чему это, я не понимал. Но ничего, начали формировать должность. Привёз Жданова показывать в область. Борис Балашов, министр по промышленности, говорит: «Слушай, ты чего ко мне сюда хохла привёз? Я с ним не буду работать. Хочешь, бери, но я не согласен». Ничего, взял, начали работать. Прошло время, намечается собрание акционеров, и тут на него совершают нападение - брюхо пропороли. Поставил всех на уши, спрашиваю, как так - какой-то сантехник напал в подъезде на Жданова.
- Тогда начальником милиции был Жеглов, прошу, чтоб разобрались и к вечеру мне доложил. Вечер проходит - ноль реакции. На следующий день приходит: «Жена зарезала твоего Жданова. Если он мужик, должен прийти и сам тебе об этом сказать. Бывает, так случается. Если не скажет, не ставь его директором. Если я не прав, снимаю погоны и ухожу». То есть, вот как произошло на самом деле - был выпускной вечер, он где-то прогулял, жена его за это пырнула ножом в ходе семейной ссоры. 11 вечера, он не знает, что делать - в животе дырка. Испугались, решили состряпать историю и отвезли его в Семашко. Прихожу к его жене - не разговаривает, сына увезли, тёщи нет, все скрываются. Ну, думаю, ладно. Отвезли его в Москву, пролечили, остаётся неделя до собрания акционеров, приезжает ко мне в деревню и как начнёт: «Вы мне безопасность должны создать». Я рассчитывал, что он придёт и по-человечески всё объяснит, а ничего не сказал. Решил простить, разошлись. Назначили его директором, через полгода прошу решить задачи - чтоб не было долгов, люди зарплаты получали, котельные работы. Проходит ещё полгода - ничего не сделано. Начинаю наезжать, а в ответ одни сказки. С этого момента он всё начал воспринимать по-другому, и дружба превратилась в конфликт. Потом они тайно поехали к Громову, договорились, и он благословил его на место главы Серпухова.
- Помните день, когда официально сложили полномочия?
- Тяжёлый день. Повстречались с Ждановым, договорились так: он садится в кресло главы, а я перехожу на «Металлист». Приходит через два дня: «Нет, тебя не могут допустить к секретной работе». И я ушёл, остался без работы. Но ещё год по закону выплачивали зарплату.
АНКЕТА «ЛЮБИМОЕ»
Фильм: не смотрю кино, у меня на телевизоре шесть кнопок - и на каждой футбол или хоккей
Музыка: шансон
Книга: исторические, документальные, сейчас читаю «Чеченский капкан»
Страна: Россия
Город: Серпухов
Блюдо: салат из огурцов и помидоров
Напиток: кефир
Марка машины: раньше относился к транспорту с трепетом, а но со временем это стало безразлично. Сейчас езжу на служебном «Фокусе», а личная - «Туарег»
Источник