Дмитрий Лукич, выкушавши с утра жбанчик простокваши, натянул на босы ноги болотные сапоги, опоясал чресла побитым молью шерстяным шарфом, пришпилил к свалявшимся волосам на голове ярко-красный кокошник, вплел в нечистую бороду зеленые нитки, взял в зубы милицейский свисток, и, залихватски в сей свисток присвистнув, сиганул в нераскрытое окно, вышибив начисто раму.
Упавши на теплый асфальт со своего девятого этажа, Дмитрий Лукич заметно поскучнел, но уже спустя пятнадцать минут встрепенулся, бодро вскочил на ноги и, с залихватской трелью свистка, помчался по улицам города, сшибая на пути зазевавшихся прохожих и шокированных собак.
И вскорости он оказался за городской чертой, где маленьким буреломом влетел в лес и скрылся в неизвестном направлении.
Более Дмитрия Лукича никто и никогда не видел.
Такие дела.