ХУТОРСКИЕ ИСТОРИИ. ВАЛЕРА И ПСИХОАНАЛИТИК
Все, что описано ниже, несколько лет назад произошло в действительности. Да и вообще, всё, что я буду время от времени выкладывать в разделе "Хуторские Истории" - не выдумки, а реальная жизнь моих друзей и знакомых.
Валера сидел за столом и мрачно выковыривал из миски капусту.
- Ушла, - констатировал я, оглядев хату.
- И детей забрала, сука, - поддакнул Валера.
- А чё? - поинтересовался я.
Хотя, вот с какой стати я поинтересовался? - и так же всё ясно:
- зарабатывала она в два раза больше;
- хата, свинья и дети были на ней;
- она ни разу не валялась пьяная в сугробе...
Я подумал, всё вспомнил и сказал:
- Ни разу. В лопухах летом я ее видел, а в сугробе - ни разу.
- Дак она ж, тварь, и не пила даже почти! - с обидой вскинулся Валера. - Поллитра - максимум. Попробовала б она, стерва, пить как я и не спать в сугробе. Вон даже медведи спят!
- Валера, - обиделся я, - ты не медведь, что ж я - совсем не понимаю?! Потому что медведь, он с осени нажрется и его из сугроба уже до весны не подымешь. А ты все-таки до дому доходил раньше, чем к весне...
- Я меру знаю, - кивнул Валера, - что я ей, алкоголик, что ли? Налей ещё, обидно...
Я налил.
- Чего делать будешь? - спросил я.
Я не просто так спросил: я всегда знал, что Валерка - он за крайние меры. Однажды, в третьем классе, мы, пыхтя под майским солнцем, тащили в школу ранцы. На лугу гоготали гуси. По-моему, они гоготали над нами.
- Мудак этот твой Ленин! - неожиданно сказал Валера, скидывая ранец и усаживаясь на траву.
У меня от неожиданности чуть пионерский галстук сам собой не развязался. Валера грыз травинку.
- Ты чё?! - возмущенно сказал я ему.
- А ничё... - спокойно ответил Валера. - Я вот подумал: не этот бы глупяк, не было б никакой революции, никакой школы, пасли б сейчас с тобой гусей и горя б не знали. А так теперь вон - восьмилетка, потом техникум, потом еще и в институт заставят. Уродство какое-то! Жить некогда, я из обреза не помню когда стрелял.
- Еще и в армию, - напомнил я, на всякий случай отодвигая неоднозначного Ленина и предлагая тему, наиболее близкую к обрезу.
- Вот именно, - сказал Валера. - А после армии меня матка женит сразу. Ты сам будешь жениться?
- Сам - не! - быстро сказал я. - Я вообще не понимаю, чё они все как с ума к восьмому классу сходят!
- Шо-то в этом есть, - медленно произнес Валера. - Я у Витьки Боровца голые карты видел...
- И как? - заинтересовался я, тем более, что про голые карты Витьки Боровца пацаны уже давно говорили.
- Да никак, - пожал плечами Валера, - не, ну посмотреть можно. Но не так, чтоб жениться...
- Пошли, - вздохнул я, вставая.
Мне хотелось сказать, что про жениться думать не надо, а надо идти в школу, чтоб не опоздать на природоведение.
Еще я хотел сказать, что лично я жениться вообще никогда не буду, потому что не вижу смысла, но при этом меня сильно озадачивает тот факт, что все поголовно женятся.
А еще, - самое главное, - я хотел донести до Валеры свою старую догадку, что вот мы с ним дети, а отдельно есть взрослые. И что они всегда останутся взрослыми, включая Ленина, а мы всегда будем детьми, так что про жениться нет смысла даже и размышлять.
Но я не умел излагать мысли так, как это делал Валерка, то есть, коротко и ясно. Поэтому я просто сказал:
- Вечером к Витьке сходим, посмотрим чё там к чему на голых картах...
...Вот и теперь, приехав в очередной раз на хутор, я понимал, что свою проблему Валерка будет рассматривать радикально. Как тогда с Лениным. Жена ушла, в хате разруха, а пить - уже почти не лезет.
- Тут вот что, - сказал он, отодвигая капусту. - Передачу я видел. Про Америку. Интересно. Знаешь там чего?
Я был в Америке раз пять. Но, вообще-то, не знаю, чего там. Во всяком случае, не знал, о чём говорил Валерка.
- Объясняю! - сказал он. - Вот мы все время пьём. Чуть что - пьём. Налей, кстати...
Я налил и мы выпили.
- Мы пьем, а американцы... - тут Валерка обозначил паузу, - а американцы идут к психоаналитику. Понял?
- Нет! - признался я.
- И не поймешь, потому что ты тоже русский. Водка не помогает, только хуже делает. Наливай...
Я опять налил и мы снова сделали хуже.
- В общем, я решил идти к психоаналитику, - твердо сказал он.
У меня чуть стакан не выпал:
- Какие на хуторе психоаналитики?! К кому тебе идти-то? Пока ещё Шкалик не спился, ты к нему ходил, а сейчас-то куда?
- Ты не понял, - серьезно сказал Валера. - Решение окончательное. Я в райбольнице направление в Брянск взял. К психоаналитику.
Он помахал у меня перед носом бумажкой:
- В пятницу еду. Кроме шуток.
Конечно, я не поверил. Все-таки, мы не в Америке. И Валера - ни разу не Бритни Спирс никаким боком. Поэтому я спокойно уехал в Москву, думая, что всё обойдется очередным терапевтическим залеганием в сугроб.
И всё же, не пойми с чего, а какой-то мелкий червяк меня жрал. Слишком хорошо я знал Валерку. Поэтому, приехав на хутор через месяц, я сразу отправился к нему.
- Водка? - бодро спросил он, рассматривая бутылку в моей руке. - Хорошо! Водка - вообще хорошо. Просто она не помогает ни от чего, а так - хорошо. Наливай. Помочь - не поможет, а выпить можно.
Я огляделся. В хате был суровый мужской порядок, чугунки и миски почти отмыты, у печки сложены дрова.
- Буду бассейн на огороде рыть, - деловито сообщил Валера, - себе и уткам.
- У тебя Горемля за огородом течёт, - напомнил я.
- Бассейн не помешает, - сказал Валера. - И телескоп в сарае поставлю. Луну смотреть.
- У тебя с сарая Луну и так видно, - сообщил я.
- С телескопом лучше, - отрезал Валера. - Не спорь.
Я отставил стакан в сторону:
- Рассказывай.
- Смотри, - воодушевленно сказал Валерка. - В магазине телескопы дорогие. Но я тут у мужиков собрал фотоаппараты старые, трубу уже мне Витька Боровец сварил. Я покажу...
- Да пошел ты со своим телескопом! - не выдержал я. - Дался он мне вместе с луной! Уток своих через него потом считать будешь. Лучше говори, что случилось.
- Ничего не случилось! - убежденно сказал Валерка. - Вообще ничего!
- Слушай, - заподозрил я неладное, - а ты ездил к психоаналитику-то?
Валерка хлопнул себя по лбу:
- Ой, блин! Забыл же ж совсем! Рассказываю!
Он вскочил, нарезал круг от стола до печки и обратно, и снова сел.
- Американцы не идиоты, - сказал он.
Я на всякий случай согласился, хотя в душе не был таким оптимистом.
- Рассказываю. Ты слушай, может, тебе тоже пригодится... Поехал я тогда в Брянск, в больницу. Добрался к полшестому. Ну, смотрю, очереди никакой. Ясно, все по домам пьют, у нас же не Америка... Захожу. Женщина там сидит в халате. Лет тридцать, видная такая: кольцы там, в ушах что-то висит, зубов золотых штук пять - хорошая... Психоаналитик. Садитесь, говорит.
Ну, сел я. А знаешь, чувствую себя погано: ничё ж не болит, а сам в больнице сижу, как придурок. Ну, она туда-сюда, там, фамилию, возраст, всё такое, шо-то даже за сифилис спрашивала... Записала, говорит: чё, говорит, Вас беспокоит? Какие, мол, типа, проблемы с Вами? Вежливая, не то шо наш зубной.
Ну вот как тут что сказать? Я подумал-подумал, говорю... Слушайте, говорю, ну вот как-то не могу я так вот... Не по-людски это, в больнице - и за жизнь говорить. Все равно, говорю, у вас же ж рабочее время кончается, давайте поехаемте на второй Брянск. Там на вокзале ресторан хороший, посидим, я всё расскажу, а вы меня прям там и полечите.
Ну, она баба нормальная оказалась, согласилась. Действительно, говорит, чем тут, дак лучше по-любому в ресторане. Вообще сказала, им, психоаналитикам, даже хорошо, когда пациент в знакомой обстановке. Ну я тоже держусь: не стал говорить, что в основном пью не в ресторанах, а за трансформаторной будкой.
Приехали мы. Я себе водки взял пол-литра, ей - коньяка четыреста: всё ж таки женщина, хоть и врач. Выпил двести, чувствую, отпускает. Ну, и она выпила.
Вроде, как начинать пора. А с чего - непонятно. Ладно, говорю, рассказывайте, шо там у вас! Она еще сто пятьдесят выпила, смотрю - слёзы капают. Вот, говорит, представляете, Валерий, говорит, как в тридцать два года у человека жизнь может закончиться. Муж ушел к молодой, ребенок остался. Прихожу, говорит, ложусь в эту... в как её... в холодную постель, вот! Ну и всё такое. Смотрю: ладно, то слёзы были, а тут, глянь, прямо ревёт уже!
Я аж кулаком по столу так шарахнул, что официанты сбежались. Ну отогнал я их, понятно. И к ней. Дура ты, дура, говорю! Ты на себя-то глянь! Девка ты молодая, видная, грудь у тебя вон такая, что даже у Витьки Боровца сапоги и то на размер меньше. Попа, говорю, у тебя обхватистая! («жопа» не стал говорить, а «попа» еле вспомнил...) Шо ж ты себя, говорю, хоронишь?! Да за тобой стада мужиков бегать должны! Любого выбирай, хоть меня!
Ну это... допили, конечно, поехали к ней. Квартира двухкомнатная, телевизор плоский. Переспали мы. Заводная такая. Зубы блестят, кольцами всю спину ободрала - неделю потом чесалось. Огонь прямо! Утром она - на работу, я - на электричку.
Благодарила сильно. Если б, говорит, не Вы, Валерий, то прямо хоть в петлю. Спасибо Вам и всё такое. Хороший Вы, говорит, мужчина. Глаза, мол, говорит, мне на мир открыли. Он, вроде, и действительно прекрасный. Ну, я точно не помню, как-то так примерно сказала. Красиво как-то. Говорит, если, Валерий, у Вас с психикой опять какие проблемы будут - прямо ко мне, без очереди. Можно домой сразу.
Валерка глянул в окно и, не поворачиваясь ко мне, негромко проговорил:
- И знаешь, всю мою тоску, всю херню эту, что была - как рукой сняло. Шо значит - специалист...
- И чё? - ошарашенно спросил я.
- Да ничё, - пожал плечами Валерка, протягивая руку к бутылке. - Правы американцы. Не хрен пить. Другое время сейчас. Наука кругом. Психоанализ. Про какого-то она мне немца ночью рассказывала. Фамилия на "Фэ". Вроде короткая, а так не вспомню... Но великое это дело, оказывается - свой психоаналитик. Ты б тоже сходил бы...