Теплоход «Иван Франко»: из Гаваны с любовью
Советский Союз распался, и на лайнере «Иван Франко» перекрашивали трубу - красную полосу с серпом и молотом посредине заменили на синюю с трезубцем.
Осенью 1992-го мы закончили навигацию по Ближневосточной пассажирской линии. А в ноябре, по договору с российским военным ведомством, нам предстоял рейс на Кубу. До этого я был там в начале 1987 года на т/х «Леонид Собинов». Перевозили кубинских военных в Анголу, где в то время ожесточенно воевали за власть три политические группировки. Всех их поддерживали другие государства, преследуя свои интересы, - они активно помогали воюющим.
Этим занималась и Куба, воюя на стороне официальных властей - МПЛА, добившихся ранее независимости от Португалии. Советский Союз активно помогал Кубе - ежедневные вливания с его стороны составляли 6 миллионов долларов, значительную часть из которых составляли военные поставки. Кубинские офицеры учились в военных училищах Союза, войска были оснащены советским вооружением, и они довольно успешно воевали на территории Анголы. Контингент составлял 50 тысяч.
Рейс Луанда - Гавана
В порту Луанда я с палубы наблюдал, как кубинский офицер периодически бросал гранаты-лимонки советского производства в воду. Он вырывал кольцо, предварительно обернув боковую ручку бумагой, и резко бросал. Бумага в воде размокала, ручка раскрывалась, задействуя запал, и граната взрывалась на глубине. Отпугивали подводных диверсантов, которые могли подплыть к судну и взорвать его, что там однажды и случилось.
Официантка Лена в изумлении попросила кубинца дать ей гранату. Она ловко бросила ее в воду, и через некоторое время раздался взрыв, который вызвал у нее бурю восторга, а стоящие на палубе члены экипажа ей зааплодировали. Рядом со мной стоял судовой механик и, качая головой, повторял после каждого взрыва: «Семь рублей, семь рублей». На мой вопрос, что это значит, он ответил: «Ведь это наши гранаты, на наши деньги».
В тот же день мы приняли на борт кубинских военных и вечером отправились обратным рейсом на Кубу. Молодые ребята отличались дисциплиной и поднимались на борт судна с чувством выполненного долга воинов-интернационалистов; радовались, что возвращались на Родину. Рейс с кубинцами был без происшествий, они много пели, танцевали и занимались физическими упражнениями.
Перед приходом на остров меня попросили написать на кубинцев характеристики. Пришлось советоваться с капитаном Зиновьевым и помполитом Картамышевым. На испанский перевела администратор судна. Кстати, испанский оказался несложным.
В Гаване судно торжественно встречал кубинский генералитет, играл оркестр, нас благодарили за содействие и благополучные перевозки воинов-интернационалистов.
Рейс Новороссийск - Гавана
В балласте пришли из Одессы в Новороссийск. Погода была ненастной. Как обычно здесь, дул ветер норд-ост, который быстро превращался в штормовые порывы, могущие достигать и двенадцати баллов. Здесь он называется бора. Черные тучи сгущались. Пришвартовались на пассажирском причале, где рядом стояли несколько катеров с Андреевским флагом.
К нам на борт поднялись российские морские офицеры вместе с нашим начальником управления военных перевозок Владимиром Трапезниковым. На совещании сообщили, что будем вывозить российскую мотострелковую бригаду. Предпоследнюю часть, находящуюся на Кубе. Всего там было более трех тысяч человек, которые помогали обучать кубинцев общевойсковым специальностям. Часть контингента отправили самолетами, когда представлялась возможность.
Новое руководство России, по-видимому, стремилось угодить США (смягчить напряженность и, вероятно, получить кредиты), выводило оттуда остатки войск. Закрыли также радио-разведывательный центр России под предлогом, что космическая разведка более совершенна и эффективна.
А мы вскоре отошли от причала, погрузив ящики и бочки с грузом для российских военных. Новороссийск мигом заслонила пелена дождя с рваным ветром. Обычный двухнедельный переход, не по дуге большого круга, прошел в учебных тревогах, уборке, ремонте и подготовке к грядущему рейсу.
Другая Гавана
Подходим к столице Кубы Гаване. У входа в порт высятся две крепости: Ла Пунта и Эль Морро, построенные испанцами для охраны гавани от пиратов. При подходе к причалу видим, как подходят власти, их очень много, некоторые на поводке держат собак. Судовой плотник Юзов, стоя у трапа, в сердцах воскликнул: «Раньше нас встречали здесь цветами, а сейчас - собаками».
Мы почувствовали, что, действительно, отношение к нам изменилось, и было от чего. Союз развалился, разбежалась единственная и направляющая - КПСС, с которой была скопирована кубинская компартия, прекратилась серьезная помощь Кубе. Руководители Страны Советов подводили кубинское руководство: сначала - Хрущев, создавший ядерную угрозу США завозом ядерных ракет на Кубу, а затем, не поставив в известность ее руководителя Фиделя Кастро, забрал их назад. А теперь Горбачев/Ельцин без согласования с Кубой выводили военный контингент.
Гаванский портовик Андреас Гарсиа в сердцах сказал мне, что помощь «великой страны» заканчивается беспомощностью острова перед «акулами империализма». Огорчало портовика, что никто даже не предупредил о выводе войск, и кубинское правительство даже официально заявило несогласие с такими действиями, о чем сообщали кубинские СМИ.
На борт прибыл представитель Морфлота Борис Трунов с данными о количестве садящихся на судно и порядке посадки. Должного порядка не было: садились ночью, то шли толпой, то по часу никто не являлся; уточнить порядок погрузки ни у кого не представлялось возможным. Наряду с военнослужащими оказался десяток пассажиров с билетами: наше судно из Гаваны направлялось в Ленинград.
У трапа кубинцы проверяли пассажиров и их багаж, так как было запрещено вывозить ценные предметы, сигары, оружие и попугаев. На причале стояла железная бочка и кубинские таможенники, обнаружив попугая, отрывали ему голову и бросали в эту бочку. Все же, оказалось, многим удалось проносить запрещенные предметы.
«Школа» и другие прелести спецрейсов
Очень многие вывозили собак, далматинцев вывозить не запрещалось. В «Атласе пород собак» Наймана и Новотного прочитал, что далматинец по своему типу напоминает высоконогую гончую и первоначально использовалась для охоты. Сейчас культивируется как комнатная собака. Пользовалась большим успехом, особенно у аристократического сословия, как элегантная, нарядная собака, белая с большими черными пятнами, сопровождавшая всадников и кареты. У нас платили большие деньги за этих породистых четвероногих друзей человека.
Все зарабатывали, и моряки, конечно, также. Валютная часть зарплаты была ничтожной, поэтому советские моряки занимались покупкой и перепродажей всего того, что пользовалось спросом. Будучи на Кубе, незаметно для властей и охраны проносили сигареты известных марок: «Монте Кристо», «Ромео и Джульетта», серебряные монеты - песо, уже не имеющие хождения на Кубе, и попугаев, если удавалось пронести незаметно. Если был традиционный заход на Канарские острова для пополнения топлива и воды, то там продавали или меняли эти предметы на часы, вещи, обувь.
«Спецрейсы» не были выгодны, и моряки старались на них не идти. А если и шли, то скудная жизнь дома заставляла заниматься куплей-продажей, которую среди моряков прозвали «школой». Такая «коммерция» поднимала моряков на сносный уровень жизни по сравнению с основной массой населения СССР.
Военные, похоже, тоже уловили сигналы черного рынка. Перед отходом судна на причале появился командир бригады генерал-майор Вячеслав Бибиков, который, не заходя на теплоход, говорил с нами прямо на берегу, убедившись, что посадка контингента заканчивается.
Рейс Гавана - Ленинград/Санкт-Петербург
Всего к нам село 827 человек, включая 12 пассажиров по билетам. Оформив документы, медленно проследовали из Гаванского порта. На берегу не было видно никого из провожающих. В туманной дымке была видна панорама постепенно уходящей столицы Кубы: набережная Малекон, величественное здание Капитолия - копия здания конгресса США в Вашингтоне, где сейчас находится Академия наук Республики Куба.
Начинаем разбираться, что же у нас делается на судне. Знакомлюсь с начальником эшелона полковником Виктором Литовченко. У него два помощника: по офицерам - Валерий Абрамов и по солдатам - Михаил Песенников, и еще административный помощник - Владимир Коршиков. Они постоянно в работе - контингент тяжелый, люди не всегда слушаются, напряженная жизнь на Кубе в трудных климатических и бытовых условиях дает о себе знать.
Несколько кают занято арестованными, которых будет судить военный трибунал дома, четыре каюты заняты под гауптвахту, три каюты предусмотрены под медицинский изолятор, несмотря на то, что на «Иване Франко» прекрасный медицинский блок: приемная, процедурная и два изолятора. Но у военнослужащих много заболеваний: чесотка, ожоги, травмы, гепатит, а еще тут большое количество собак-далматинцев.
Каждое утро собираю на инструктаж бортпроводниц и дневальных, убирающих каюты, требую тщательной уборки, санобработку и проявление личной осторожности с целью не допустить заболеваний и не заразиться самим. Кажется, пока все идет нормально. Между некоторыми солдатами происходят какие-то разборки - в каютах потеки крови. Предупреждаю Виктора Ивановича, поддерживаю с ним постоянный контакт. Он - эрудит и патриот, рассказывает много интересного. Считает, что новые советские каски, которые носят военнослужащие, лучшие в мире, таких в других армиях нет. По его мнению, автомат Калашникова лучше американской автоматической винтовки М-16. Последняя сложна в разборке, очистке и эксплуатации. Что касается автомата Калашникова, то мы его все знали и умели пользоваться, а вот лучше ли он М-16, существуют разные мнения.
Следовал с нами один капитан, которого задерживали кубинские власти в связи с тем, что он, садясь в самолет для следования домой, имел при себе пистолет Макарова. Это было запрещено, и его сняли с рейса. Садясь к нам на судно, он опасался, как бы его снова не сняли за прошлое нарушение, но все обошлось.
На второй день после отхода из Гаваны обнаружили «зайца» - кубинца С. Он признался, что провели его на судно два наших офицера, заведя к ним в бар «Фрегат», а затем в одну из кают, где его и оставили. С. рассказал, что окончил в Одессе высшую мореходку (ныне Морская академия, ОНМА) и работал на Кубе, однако в связи с полунищим существованием и несогласием с диктаторским режимом в стране решил ее покинуть. По-видимому, наши военнослужащие решили ему помочь. На Канарах его встретили представители эмигрантской общественной кубинской организации, и он сошел. Сошла и кубинка, следовавшая до Ленинграда, с двумя детьми.
Военнослужащим было запрещено выходить на берег. Члены экипажа выходили в город, в основном на рынок и в магазинчики, рассыпанные в большом количестве на этом острове. А для кого-то остров служил привлекательным курортным центром: повсюду были туристы из разных стран: скандинавы, немцы, англичане, американцы.
Набрав воды и топлива, т/х «Иван Франко» последовал в порт назначения - Ленинград, получивший свое первоначальное название Санкт-Петербург. На подходе к порту ко мне подошел один из солдат, водолаз по специальности, и спросил, будет ли таможня «шмонать». Он сказал, что кубинцы до того обнаглели, что ловили на территории расположения наших войск наших военнослужащих и обыскивали с целью нахождения долларов, которые были запрещены на Кубе. Он считает, что это беспредел, особенно после тесных дружеских отношений, тем более, что они обучали их людей. Я его успокоил, полагая, что у нас, наоборот, заинтересованы в притоке иностранной валюты, поэтому та небольшая сумма, которую они имеют, не будет подвержена конфискации. Хотя подумал, что и у нас полно дикостей и беспредела.
Видео: "Иван Франко", Гавана, 14.04.1992
Click to viewЗапорожские страдания
А что касается любви и дружбы, то на этом судне мне пришлось с этим встретиться. Еще перед отходом на Кубу, в Одессе, ко мне в каюту постучала возбужденная женщина лет пятидесяти. Она назвалась Марией Сергеевной из Запорожья и попросила, чтобы я взял на Кубе молодого человека по имени Серхио, который купит билет, если я не буду возражать, и приедет в Запорожье. Она стала настойчиво просить сделать это и умоляла помочь. На мои вопросы сказала, что Серхио влюблен «безумно» в ее дочь, а она в него. Дочь страшно переживает, плачет и тоскует. При этом Мария Сергеевна поставила на столик пару баночек закруток, сделанных ею. «От всего сердца, - сказала она, - помогите молодым». Ну что ж, надо помочь влюбленным, решил я и пообещал помочь.
В Гаване меня позвал к ограде порта симпатичный молодой человек, назвавшийся Серхио, который попросил разрешения взять билет, сказав, что все документы для поездки уже готовы. Я дал ему разрешение на поездку, и перед отходом он сел на борт судна, и я поместил его в каюту. В рейсе у меня не было времени для беседы с ним и, придя в конечный порт, он благополучно сошел. Я был доволен, что любящие люди теперь встретятся и что сделал доброе дело.
Прошло несколько лет, и я, просматривая свои бумаги и найдя адрес Марии Сергеевны, решил ей написать. Вскоре получил ответ. Она с сожалением написала, что Серхио уже не живет у них и что брак расторгнут. Не знаю, кто виноват в этом, но это мне напомнило любовь и дружбу с Кубой и песню, которую когда-то распевали в нашей стране: «Куба, любовь моя, остров зари багровой…»
Игорь Лукшин, Первый Генеральный консул Украины в Турции (1994-1997), ветеран ЧМП
Подготовила к печати Оксана Мамотенко
Раздел "Теплоход "Иван Франко" здесь