СТЕПАН АЛЕКЯН - ТРЕТИЙ ГЛАЗ «ДРАКОНА»
Между матросами и офицерами
Боцман - не менее специфическая фигура на флоте, чем капитан. Только капитана называют «папой» (если, конечно, любят), стармеха - «дедушкой», начальника рации - «морковкой» в память об одном из первых изобретателей радио Маркони. Боцмана же с петровских времен, когда и появилась эта должность, принято величать «драконом».
Не буди дракона, если не готов к встрече с ним, говорят китайцы. Не зли боцмана, по-доброму наставляют новичка на флоте в тон восточным мудрецам. Для начала, не садись на кнехт, потому что это - «голова боцмана».
Изучением особенностей этой морской специальности занимался в Украинском НИИ медицины транспорта исследователь Эдуард Псядло. По замечанию морского психолога, боцман на борту, занимая промежуточное положение между матросами и офицерами, остается одиночкой. И потому, кроме безукоризненного знания такелажных работ, судовых спасательных средств, шлюпочного и якорного оборудования и многого другого, чего требует уход за торговым судном, должен обладать недюжинной моральной силой. Иначе - дело швах!
Толковый боцман тот, у кого, когда в кладовых не найти и кандейки с краской, есть заначка, чтобы покрасить все судно.
Со всем этим Степан Алекян полностью согласен. Устремившись из родного Тбилиси к морю, он 10 лет отходил матросом на судах Черноморского пароходства. Затем прошел психологический отбор, окончил курсы и еще 10 лет был боцманом на танкерах, рудовозах, контейнеровозах, наконец, на «рысаках», где больше возможностей общения, необходимого для его кавказской души.
Noblesse oblige - положение обязывает
- Да, в пароходстве любили красить, - вспоминает он. - Палубная гвардия из 11 матросов весь переход орудовала шкрябками и оббивала старую краску и ржавчину. А потом, при возвращении домой, катками и кисточками освежали все от мачты до бортов. Смешно? Скорее поучительно!
После развала морской альма-матер он еще 20 лет отходил «под флагом», тоже на пассажирских лайнерах. И реализовал там не только плавательный опыт, но и… еще одно творческое качество. Но это - позже.
На иностранных судах «драконить» подопечных нет возможности. Из-за сокращенных экипажей у боцмана в подчинении только три матроса. Он так же стоит вахту у руля и работает с рядовыми наравне. Но это - пока не настанет аврал! И тут он снова превращается в одиночку.
- Положение обязывает самую сложную работу как старшему брать на себя, - говорит Степан Алекян. - Однажды нужно было укрепить самую верхушку мачты, где сигнальные огни. По сути, это труба, которая проржавела так, что вот-вот могла переломиться. Мне предстояло оборудовать рабочую площадку для сварщика. Послать на верхотуру человека я не мог. Перекрестился - и сам полез!
Точно так же никого не мог направить заделывать свищ, пробившийся в днище. Теснота, до подволока 70-80 см. Проползти может только проворный человек без наеденного животика. То есть, опять же, я. Свищ был сильный.
За проржавевшей донной обшивкой, истонченной, как папиросная бумага, пульсировал океан. Нужно было ползать на четвереньках с ведрами раствора, подаваемого сверху, пока не установил над пробоиной цементный ящик, не укрепил его досками и не зафиксировал струбциной.
Сожаление ушло, сочувствие осталось
Последний рейс у Алекяна был неудачным. Завершая 40-летнюю морскую эпопею в 2009-м, он сделал шестимесячный рейс, после которого судовладелец зажулил зарплату. С одной стороны, рейс был заманочкой заработать на доставке химикатов.
С другой, настораживало, что компания прислала совсем старого капитана. По своей ветхости он ел и дремал на мостике, одновременно закрывая глаза на многие нарушения перевозки груза. И постоянно курил, перед каждой затяжкой обмакивая фильтр сигареты в чашку с давно остывшим кофе. И так - до момента, пока не выяснилось, что судно гонят для продажи на металлолом. Последующая тяжба, длившаяся 4 года, закончилась только тратами на адвокатов.
- Сожалений уже нет. Но, осталось сочувствие к обманутым товарищам из экипажа, - говорит Степан Алекян. Он искреннее разделяет печаль украинских моряков, нередко зависимых от коммерческих прихотей хозяина, теснимых на рынке морского трудоустройства таиландцами, китайцами, филиппинцами… Но куда деть привычку «все понадкусювать», умение найти выпивку в любых невероятных условиях и несдержанное желание проявлять национальный гонор! А пока местные «бичи» называют конкурентов «узкоглазыми фильками», те, молчаливо улыбаясь, занимают рабочие места насмешников.
Обладание «третьим глазом»
Таковым для Алекяна давно стал объектив фотоаппарата. На море его повлекло не только желание посмотреть мир, но и запечатлеть его. Вначале было… разочарование.
Предвкушение чуда от первого рейса закончилось полугодичной стоянкой во Вьетнаме, где советские торговые суда, на которые не рисковали посягать американцы, создавали своеобразное заграждение на рейде, ржавея в простоях из политических соображений.
Но вот в руках оказалась старенькая, но добротная «Смена». Потом фотоаппарат «Зенит». Местом свободного времяпровождения стала судовая лаборатория, где не скучно было возиться с проявителем и фиксажем, заряжать кассеты, засунув руки в рукава матросской фуфайки, чтобы не засветить пленку.
Это - не нынешнее щелканье «цифровиком», это процедура долгоиграющая. И надо же было так пропитаться этой средой, чтобы из любителя поймать мгновенье, стать фотохудожником!
Учился заочно в Московском университете фотографии. Выучился на фотожурналиста, что при уровне оформления многих сегодняшних газет почти экзотическая специальность.
- Больше всего люблю портрет. Именно психологический портрет, раскрывающий характер личности, - говорит Степан Алекян. В таком амплуа он выставлял работы на 10 проведенных персональных выставках, первая прошла в одесском Дворце моряков. Внесен в каталог журналистского форума «World Press Photo».
Степан Алекян - член Национального союза фотохудожников Украины и Одесской Фотографической Ассоциации
Благо, флот предоставил ему возможность встретить огромное количество оригинальных лиц. Работая на пассажирских судах ЧМП «Федор Шаляпин», «Дмитрий Шоставкович», «Леонид Собинов», немного на лайнере «Лев Толстой», он, уже в качестве штатного фотографа, приносящего валюту в судовую кассу, снимал интуристов, танцующих миллионеров, отдыхающих возле бассейна примадонн, странствующих коммерсантов, людей искусства, руководителей высшего эшелона власти. Зарплату получал на уровне все той же боцманской.
Но дороже всего Алекяну было то, что он сопровождал экскурсантов. И вместе с ними побывал в лучших музеях и памятных местах Неаполя, Ватикана, Помпеи, словом, был тет-а-тет с художественной натурой просвещенной Европы. Вот уж сбылась так сбылась мечта посмотреть мир!
А еще в его огромной коллекции портреты грузчиков, стивидоров, погонщиков верблюдов, лодочников. Они составили серию фотографий «Из дальних странствий возвратясь».
- Каждая съемка - необыкновение, - вспоминает Степан. - В порту Карачи было запрещено фотографировать, но разве удержишься, когда на причале сидят седобородые докеры в восточных одеяниях!
Азарт сильнее запрета: оставалось достать фоторужье, открыть иллюминатор, направить объектив… И тут его предательски выдал скользнувший со стекла блик. Пакистанцы решили, что сейчас по ним начнут стрелять и подняли переполох. Потом пришлось объяснять агенту в присутствии капитана, что это не снайперская винтовка, а безобидный фотоаппарат. К тому же, задекларированный.
А люди, собравшиеся вокруг блюда с пловом, просто очень симпатичны, и захотелось оставить их трапезу на память.
Еще у Степана Алекяна большая серия фотографий «Люди искусства Одессы», в которой собраны портреты артистов, художников, писателей, культурных деятелей морского города.
- Для них у меня отдельный холодильник, - говорит он.
Что? Ну да - пленки хранятся нарезанными полосками по несколько кадров в конвертах, находящихся в холодильнике для лучшей сохранности. Полезет пытливый потомок за колбасой, а найдет кусочек истории нашего времени. Здорово!
- Степан, а что же вас нет на фотографиях? Вы против «селфи»?
- Автопортретов не делаю. И у фотографов есть свои суеверия, - отвечает он.
Владислав Китик,
«МОРЯК УКРАИНЫ», № 8 от 28.02.2018-го