АВТОГРАФ ВЫСОЦКОГО и не только об этом
Программка спектакля московского Театра на Таганке с автографом Владимира Высоцкого, найденная в собственном архиве, недавно воскресила в памяти спектакли полувековой давности и некоторые ставшие уже историей детали жизни той далекой поры, которые вроде бы к заявленной теме отношения не имеют, но все-таки…
Во второй половине 1960-х специалистов ЧерноморНИИпроекта часто командировали в Москву, в том числе и меня, в то время старшего инженера отдела экономики и эксплуатации морского транспорта института. Все потому, что вырос объем работ дунайской тематики, головным исполнителем которых, а зачастую и их инициатором, выступал наш ЧерноморНИИпроект. А сфера международного судоходства требовала обязательного согласования сначала в головном институте отрасли СоюзморНИИпроекте, а затем при участии специалистов Советского Дунайского пароходства - в Министерстве морского флота. Кроме вполне понятного профессионального интереса, частые командировки в столицу (бывало - каждые полтора-два месяца) были интересны для меня по двум причинам.
Во-первых, из-за возможности приобретения хорошей литературы, которая, несмотря на огромные тиражи, в те времена была в Одессе дефицитом. Книги - старые книголюбы это хорошо помнят - приходилось не просто покупать, а «доставать», пользуясь добрыми отношениями с продавцами Дома книги на Дерибасовской или книжного магазина № 42 напротив института на проспекте Шевченко. Порой трудно было достать даже техническую литературу по морским специальностям.
По сравнению с Одессой в Москве с приобретением литературы повышенного спроса было легче. Поэтому небольшой книжный магазин на полпути между станцией метро «Аэропорт» и «СоюзморНИИпроектом» в Большом Коптевском проезде после каждой моей командировки в столицу ощутимо утяжелял дорожную сумку, сдаваемую в багаж перед вылетом в Одессу.
(В продолжение темы в скобках еще одно воспоминание. Спустя несколько лет, когда стали относительно регулярными командировки в придунайские страны в составе делегаций ММФ или СДП, возникла проблема противоположного характера. Магазины советской книги в Братиславе, Будапеште, Русе, других городах на Дунае располагали прекрасным ассортиментом книг. Но наши скудные суточные в валюте заставляли здорово напрягаться у книжных полок - ведь дома при тотальном дефиците в магазинах абсолютно всего семья ожидала твоего приезда из-за границы не только со стопкой книг…).
Второй интерес к частым командировкам в столицу был вызван желанием видеть спектакли московских театров. Самые знаменитые постановки, о которых говорили не только в столице, были почти недосягаемы. Билетик, случайно перехваченный в двух-трех кварталах от театра на «самого Ефремова» или «самого Высоцкого», надолго становился предметом особой гордости счастливчика.
Однако мне в этом отношении повезло. Один из сотрудников нашего института посоветовал обратиться в Театре на Таганке к билетеру Клаве, одесситке, недавно переехавшей в Москву, где ее муж моряк получил какую-то должность. Знакомство, подкрепленное именами обнаруженных нами общих знакомых в Одессе, оказалось полезным. Клава, симпатичная женщина средних лет, имела «свое» постоянное место (а возможно, места) в зрительном зале, и не где-нибудь, а почти в самом центре четвертого ряда. Коррупционная схема, участником которой я был целый ряд лет, выглядела следующим образом.
Поскольку домашнего телефона у Клавы не было (сей предмет быта в те годы даже в столице относился к категории дефицита), то, прилетев в Москву, я в тот же день к началу спектакля приходил в театр, вызывал Клаву и договаривался с ней о возможном посещении интересующих меня спектаклей в период пребывания в столице. Стоило это удовольствие 3 рубля, что, насколько помнится, было чуть больше официальной цены билета в первых рядах (2 руб. 50 коп.), но деньги, понятно, шли мимо кассы. Встречи с Клавой происходили у входа в театр за пятнадцать минут до начала. Она получала свою трешку и, подведя меня к интеллигентным старушкам на контроле, говорила: «Это ко мне». Те, молча пропускали, и далее я следовал самостоятельно на знакомое место в зрительном зале.
Так удалось посмотреть на «Таганке» несколько спектаклей (некоторые - дважды), начиная со знаменитого «Доброго человека из Сезуана» по Брехту - постановки, открывшей театральному миру режиссера Юрия Любимова и целую плеяду молодых талантливых актеров, в числе которых был и Владимир Высоцкий. Посмотрел также с его участием «Десять дней, которые потрясли мир». Этот спектакль, вопреки известному изречению, начинался не с вешалки, а прямо у входных дверей театра. На контроле, следуя революционной тематике постановки по произведению Джона Рида, вместо привычных старушек стояли перепоясанные пулеметными лентами революционные матросы. Они пристально, как на классовых врагов, смотрели на подходивших зрителей, отрывали от билетов полоски контроля и резко накалывали их на штык. Интеллигенция, втянув голову в плечи, спешно проскакивала в театр.
Особо сильным было желание увидеть еще один спектакль с участием Высоцкого - впервые поставленные «Таганкой» двумя годами раньше «Антимиры» по Андрею Вознесенскому. Этому поэту, знаковой фигуре тех лет, здесь уместно посвятить несколько строк.
Вознесенский заявил о себе в конце 1950-х сначала на страницах центральных «толстых» журналов, а затем - выпусками авторских сборников стихов. Большинство любителей поэзии приняли его сразу же. Выпускник московского Архитектурного института многие свои произведения, казалось, создавал по законам модернистской архитектуры - строки были объемны, хотя и не всегда просты, сравнения были часто парадоксальны, но неожиданно точны, рифмы, как правило, легко запоминались и с удовольствием произносились.
Пишу об этом, опять-таки мысленно возвращаясь к 60-м годам прошлого века, и приведу только один пример. С десяток книголюбов, осведомленных о поступлении нового, какого - точно не помню, сборника стихов Андрея Вознесенского, ожидали открытия (как объявлено было - «после приема товара») небольшого магазина поэзии в «круглом» доме со стороны бывшей площади Мартыновского, нынче Греческой. Коротая время, не боясь повторов и не заботясь об уровне своего исполнения, читали друг другу по памяти то, что более всего нравилось в стихах поэта.
Аэропорт - озона и солнца
аккредитованное посольство!
Сто поколений
не смели такого коснуться -
Преодоленья
несущих конструкций.
Вместо каменных истуканов
стынет стакан синевы -
без стакана.
Сегодня в подобную ситуацию трудно поверить, но, как сказал Владимир Маяковский, «это было, было в Одессе».
Возвращаюсь к спектаклю «Таганки». В одну из командировок мне повезло: на период недолгого пребывания в столице пришелся вечер, когда на сцене театра шли «Антимиры».
…Я открываю сегодня сохранившуюся программку того давнего спектакля и сборник стихов Вознесенского «Антимиры», выпущенный издательством «Молодая гвардия» в 1964 году, - эта книжка послужила основой для сценического воплощения поэтических строк Юрием Любимовым. В программке перечислены два с половиной десятка стихотворений - треть произведений, вошедших в сборник. Более трех десятков исполнителей, среди них Владимир Высоцкий - центральная фигура на сцене. (Много позже на одном творческом вечере он сказал об этом спектакле так: «Мы читаем, играем и поем стихи
Вознесенского»). Смысл названия книги и спектакля по ней - в иронико-философских, по определению самого автора, строках:
Живет у нас сосед Букашкин,
Бухгалтер цвета промокашки,
Но, как воздушные шары,
Над ним горят
Антимиры!
………………………………..
Да здравствуют Антимиры!
Фантасты - посреди муры.
О том, что спектакль «Таганки» произвел огромное впечатление, можно и не говорить. (Сегодня в дебрях интернета можно разыскать фрагменты той постановки, но воспринимаются они как тусклая копия сценического оригинала). По окончании спектакля зрители в раздевалке и фойе продолжали обмениваться впечатлениями, расходились медленно.
Минут через двадцать после закрытия занавеса в фойе появился и направился к выходу по-зимнему одетый Владимир Высоцкий. Несколько человек, стоявшие на его пути, не растерялись - протянули программки, прося автограф.
Последовав их примеру, я тоже стал обладателем автографа, поставленного на программке «Антимиров» Высоцким. Под его четкой подписью стоит дата: 11.II.68 г.
В заключение - еще одно, более близкое по времени воспоминание. В июле 2003-го в Одессу приехал и выступил на сцене Русского театра со своими стихами, перемежая их исполнение ответами на вопросы зрителей, Андрей Вознесенский. Зал был переполнен. Сидя в боковой ложе бельэтажа, сверху нетрудно было определить состав зрителей.
Это были преимущественно, как и сам поэт, люди уже немолодые - те, для кого выход каждого сборника стихов Вознесенского был событием, кто знал и почитал творчество поэта давно, с той уже далекой поры 1960-х, когда поэтические вечера с участием Вознесенского, Евтушенко, Рождественского, Ахмадулиной в переполненном зале московского Политехнического музея становились событием всесоюзного масштаба. Многие зрители, пришедшие в Русский театр, держали в руках сборники стихов поэта, чтобы позже стать в цепочку желающих получить у него автограф.
Вознесенский на этом вечере был не в лучшей физической форме, сказывались годы и болезнь. Часто, читая свои стихи (были среди них и строки, звучавшие когда-то со сцены Театра на Таганке), поэт забывал текст. И тогда зал подсказывал. Подсказывал многими голосами, прощая поэту его забывчивость и - так мне показалось - невольно радуясь возможности лично поучаствовать в этом празднике поэзии. В моей памяти эти два разделенных десятилетиями вечера - в московской «Таганке» и в одесском Русском театре - соседствуют почему-то рядом. У памяти своя избирательная способность.
А театральную программку с автографом Владимира Высоцкого я передал в посвященный ему музей, который Вадим Костроменко в прошлом году создал при Одесской киностудии, - «Моряк Украины» об этом музее писал неоднократно. Среди многих экспонатов музея программка «Таганки» с автографом замечательного артиста и барда - единственная.
Яков ШПИГЕЛЬМАН, почетный работник транспорта Украины,
«МОРЯК УКРАИНЫ», № 7 от 22.02.2017-го