Как провожают теплоходы
Теплоход «Айвазовский», построенный по заказу бывшего СССР на французской судоверфи «Дебюжон Норманди», в 1977-ом году пополнил пассажирский флот Советского Дунайского пароходства. Оборудован он автоматическими успокоителями качки, комфортабельными ресторанами, барами, салонами и каютами, рассчитанными на одновременную перевозку 300 пассажиров. Совершал круизы на популярной в тот период в странах Западной и Восточной Европы дунайской линии «От Альп до Черного моря», являясь ее морским опционным дополнением, по маршруту Измаил - Стамбул - Ялта - Измаил.
Это было единственное пассажирское судно, которое строилось под конкретную линию - неограниченного района плавания, с малой осадкой - 4,5м, что давало возможность беспрепятственно проходить канал Прорва и обслуживать круизную линию «От Альп до Черного моря», которой не было ни у одной конкурирующей компании из других придунайских стран.
После 20-ти лет работы в Дунайском пароходстве в 1997-ом году круизный лайнер был зафрахтован немецкой компанией «Phoenix Reisen» и переименован в «Carina».
После продажи судна в 2000-ом году кипрской компании «Primexpress» он был переименован в «Primexpress Island» и использовался ею для игорных круизов, но уже в следующем году плавающее казино было арестовано в порту Лимассол из-за неоплаченных счетов.
В 2002-ом году три жилищных ассоциации Амстердама купили судно для использования в качестве гостиницы для проживания студентов.
После ремонта под названием «Rochdale One» теплоход прослужил в таком виде до 2009-го года, после чего его продали ливийской компании и в феврале 2012-го года отбуксировали в Триполи.
Неизвестно, как ливийцы использовали теплоход, но в итоге еще нестарое судно в конце июля этого года было направлено на разделку в турецкую Алиагу. По неофициальным данным, продали его по цене обычной моторной яхты итальянской постройки - 970 тысяч долларов, при нынешней цене на скраповый металл в районе 350 долларов за тонну…
В их жизни был «АЙВАЗОВСКИЙ»
Фото 1994 год
Именно так называют его те, кто в свое время работал на этом красавце-лайнере - гордости пассажирского флота Советского, а затем Украинского Дунайского пароходства. Новые названия, которые судну пришлось в силу разных обстоятельств менять, как-то не прижились. Так и останется в их памяти он «Айвазовским» - судном их молодости, давшим хороший старт во флотскую жизнь не одному моряку.
Печальная новость о том, что бывший флагман Дунайского пароходства своим ходом (!) проследовал в турецкую бухту Алиага для разделки на металлолом, а затем выбросился на отмель, растревожила души «айвазовцев».
- Нестерпимо больно расставаться с судном, в которое вложил столько сил, всю свою душу и сердце, - выразил общие чувства экипажа бывший второй помощник капитана Валерий Польшаков, организатор встречи «айвазовцев». - Это как расставание с родным человеком, когда от мысли, что ты его больше не увидишь, становится жутко. Поэтому и решили попрощаться с теплоходом, ушедшим в подлунный мир, достойно, по-христиански, как он того заслуживает.
В церкви святых Константина и Елены заказали молебен. Держа свечи, моряки молились о здравии живущих и упокоении усопших. Наместник монастыря равноапостольных Константина и Елены архимандрит отец Сергий, который провел богослужение, признался, что на его памяти это первый молебен по ушедшему в вечность судну.
Затем, в лучших морских традициях, теплоход мысленно проводили в последний путь у первого причала Измаильского морвокзала, к которому привычно швартовался «Айвазовский», извещая горожан о своем прибытии мощным, характерным только для него гудком. Женщины, сдерживая слезы, спустили на воду цветы…
Каждый в эти минуты вспоминал что-то свое, связанное с этим великолепным судном. Это не обязательно мостик, машинное отделение или камбуз. Это просто была их молодость, их мир - со своими законами, традициями, строем, своей этикой и своим языком, мир, которого не было ни до «Айвазовского», ни после него.
Теплым августовским вечером повзрослевшие, но не постаревшие душой ребята, перенесли этот светлый, искренний мир в уютное кафе на набережной морвокзала.
Из Николаева приехал с женой (которую, кстати, встретил на “Айвазовском») и сыном Сергей Сантини, единственный из всех бывших судоводителей пассажирский капитан, работающий в иностранной компании, из Одессы - Валерий Михальков, штурман от Бога, а сегодня представитель частной компании, имеющей дело с морским бизнесом.
«Старое кафе, верные друзья… И ничего забыть нельзя…» - эта песня Александра Кальянова служила фоном встречи. Объятия, трогающие душу признания в непреходящей любви к теплоходу, который ни разу их не подвел, интеллигентная морская травля... Говорили о том, что судно им чуть ли не каждый день снится, обменивались новостями личной жизни, грустили и смеялись, вспоминая розыгрыши и курьезные случаи.
Аксакал «Айвазовского» Олег Лемехов, принимавший вместе с группой из 13-ти человек теплоход с постройки и проработавший на нем электриком от первого до последнего рейса, вспоминает:
- Мы жили в Париже, в гостинице на Елисейских полях. Душа пела от счастья. Дух свободы, когда не надо было ходить «тройками», опьянял и в переносном, и в прямом смысле. Капитан Владимир Николаевич Раховецкий (светлая память этому мудрому человеку) прекрасно понимал наше состояние и в таких случаях говорил: «Ребята, пока я здесь, ничего не бойтесь. Родина вас все равно простит».
Но особенно зацепила, заставив сжаться сердце, фраза, сказанная с особым проникновением: «Желаем каждому моряку, чтобы в их жизни был свой «Айвазовский»…
Могу предположить, что подразумевалось при этом. Наверное, чувство большой и дружной семьи, где не приживались лень, предательство, интриги, где каждый мог рассчитывать на плечо друга, в полной мере проявить свой талант, не вызывая зависти товарищей. Здесь умели слаженно, на полную катушку работать и красиво отдыхать.
У берегов Мальты
Команда молодости нашей
- Лучшего экипажа, чем на «Айвазовском», не было, нет и не будет. Ребята были - и в огонь, и в воду, - сказал при встрече в Измаиле Евгений Крючкович, капитан этого судна, проработавший на нем более десяти лет - половину трудового стажа теплохода в пароходстве.
- О судне невозможно говорить без слез, - продолжил, с большим трудом сдерживая подступивший к горлу ком, Евгений Григорьевич. - Это была действительно команда профессионалов. В кадровой политике я старался быть объективным, исходил из принципа, какую пользу человек приносит судну, а симпатии или антипатии - дело десятое.
У нас была лучшая кухня, благодаря шеф-повару Георгию Кононенко, лучшая самодеятельность, лучший ансамбль под управлением талантливейшего музыканта Виктора Власова. Судовые артисты могли давать два - три полноценных концерта, причем номера не повторялись. При отборе кадров на судно предпочтение отдавалось тому, кто не только классный специалист, но и мог петь или танцевать. Восторженно принимали туристы танец «Березки», театрализованное представление «Цыганский табор». Как тут не вспомнить дедушку Грабаря (светлая ему память), который выходил в шкуре медведя и делал стойку на руках! Когда объявляли, что «медведю» 60 лет и он снимал «морду», зал взрывался овациями.
«Айвазовский» был нашим вторым домом, до боли родным и близким существом. Экипаж ухаживал за ним с такой трогательной заботой, с какой порой не ухаживают за любимой женщиной. Мы все время что-то перестраивали, совершенствовали, собирали репродукции картин кисти Айвазовского. Спасибо руководству пароходства и лично Станиславу Самойлову, возглавлявшему службу пассажирского флота, которые поощряли инициативу, исправно оплачивали экипажу дополнительные работы, не препятствовали нам в желании облагородить интерьер судна.
Были и свои традиции, свой стиль, присущий только «Айвазовскому». Белые футболки под форменными рубашками, как у американских моряков, особый шик в сервисе. Здесь не принято было свысока смотреть на туристов или относиться к ним с легкой снисходительностью. Доброжелательная атмосфера, какая-то умиротворяющая энергетика чувствовались сразу, как только ты переступал борт судна.
- Он и как мореход был замечательный, легкий в управлении, - вспоминает Евгений Крючкович, - я, как капитан, получал огромное удовольствие от швартовки. «Пассажиры» вообще красиво идут, а этот был как велосипедик - шустрый такой, юркий. В Ялте ему, единственному из судов подобного размера, разрешали разворачиваться без буксиров. Срывали аплодисменты, когда теплоход виртуозно, с точностью до сантиметра швартовался к причалу или, сделав изящное рондо, легко, как птица, буквально выпархивал из акватории порта. А при подходе к Стамбулу (мы всегда становились у первого причала в районе Каракёй) у нас была «фишка»: ставили стаканчик с водой на планшире - старались швартоваться так, чтобы вода даже не шелохнулась.
На всю жизнь запомнил такой случай. Мы работали с американскими туристами, которые сходили в Стамбуле. И вот один высокий мужчина средних лет, покидая теплоход, опустил в ящик для чаевых, стоявший в холле, 100 долларов, сказав, что он командир американского крейсера и ни разу такой ювелирной швартовки не видел. Оценка профи была для меня высшей похвалой.
В турецком порту Фетхие
Мистика удачливого лайнера
Остается добавить, что со дня постройки теплоход побывал практически во всех странах, пожалуй, только в Антарктику не ходил. Был на Карибах, возил из Эфиопии на Кубу детей-сирот, после работы на линии уходил на зимний период в трамп. Когда в связи с войной в бывшей Югославии линия «От Альп до Черного моря» прервалась, совершали трамповые перевозки пассажиров в Средиземном море, в Персидском заливе, работали с челночниками на Стамбул. Выполняли еврокруизы, базировались на Венецию, Монако, Амстердам. Судно высоко котировалось, было востребовано - и немцами, и россиянами. На его борту в 1991-ом году побывал Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, путешествовали артисты Савелий Крамаров, Маргарита Терехова, Людмила Касаткина, Феликс Дадаев, Ефим Шифрин и другие, одну из своих первых песен «Не тревожь мне душу, скрипка» пел в музыкальном салоне Валерий Меладзе.
Разговор с капитаном Крючковичем заслуживает отдельной статьи. Он воспоминал о злоключениях судна, рассуждал о флотских традициях, круизном судоходном бизнесе, о том, каким должен быть капитан.
Есть какая-то высшая несправедливость, написал кто-то на одном из морских форумов, в том, что 42-летняя калоша «Адриана», которую привели в Одессу с Дальнего Востока, работает, а красивый, еще крепкий теплоход, специально построенный для черноморских круизов, режут на гвозди. Ведь «Айвазовский» по совокупности своих параметров (и технических, и пассажирских) всегда идеально подходил для возрождения морского и туристического сообщения в Черном море, возможно, даже больше, чем какие-либо другие пассажирские суда, остававшиеся после распада СССР. Намного везучее оказался и «Александр Пушкин» постройки 1965-го года, ныне «Marco Polo», который работает «круизником» и по сей день.
Но есть какая-то мистика в судьбе «Айвазовского». Его конструктором была женщина - мадам Перли, которой теплоход обязан не только своим рождением, но и плавным изяществом линий. Наверняка она была романтиком. Иначе чем объяснить романтичный и даже, как отметил капитан Крючкович, сентиментальный характер судна? И свою кончину он встретил тоже рядом с женщиной - знаменитой «лодкой любви», круизным лайнером «Pacific Princess», вошедшим в историю тем, что с 1976-го по 1986-й гг. на борту лайнера снимался телесериал «Love Boat», который, как считается, изменил историю круизного бизнеса, вызвав к круизам невиданный до того интерес.
«Pacific Princess» оказалась дамой своенравной. Она до последнего противилась судьбе, отказываясь идти на заклание. Лайнер привели на буксире в Алиагу 6-го августа из Генуи в полуживом состоянии. Медленно заваливаясь на правый борт, постаревшая тихоокеанская красавица доверчиво прижалась к мужественному южанину, найдя в нем опору и спасение.
Так вместе они и встретили свои последние часы - две легенды, гордость стран, чьи флаги они когда-то носили, замерев, словно перед прыжком в будущее, в другое время. Время, в котором (очень хочется в это верить) они возродятся, как птицы Феникс, и станут современными белоснежными лайнерами. А если случится так, что часть металла переплавят на сувениры, то энергетику сильных стальных животных нельзя не почувствовать. И турецкая безделушка из металла вдруг навеет кому-то невиданные ранее образы морей и океанов, огромных волн и грохот якорей…
Людмила Пигарева
Фото Федора СИВАЧЕНКО, фотографа т/х «Айвазовский»