К годовщине битвы на Каталаунских полях
"Среди союзников римлян выступили: бургунды, ланы... франки, саксы, рипариолы, брионы, сарматы, арморики, литициане и почти все народы Запада, вместе с которыми Аэций смог достойно выступить навстречу Аттиле, чтобы начать битву. Оба войска сошлись на Каталаунских полях..."
Павел Диакон, "Римская история".
Моё внимание в этом фрагменте больше всего привлекает словосочетание "народы Запада". Уж не знаю, вольность ли это переводчика или всего лишь синоним для Западной Римской империи, но это обобщение кажется мне символичным как раннее проявление антитезы "Запад-Восток", сыгравшей немалую роль в культуре всё того же Запада. Павел Диакон, к слову, жил в 8 веке.
А вообще, Каталаунская битва - один из тех исторических эпизодов, которые вызывают у меня придыхание и мурашки по коже, будто я там был. Ну, есть у меня такое дурацкое свойство. Всё это накладывается на невиданную эпичность события и его историческое значение. Впрочем, несколько "сбивают" эпическую однозначность события - и одновременно вскрывают масштабы творившегося бардака - и примечательный хаос самого сражения, и его в высшей степени "непонятный" итог, и то, что римский полководец Аэций, судя по всему, опасался своих союзников-вестготов не меньше, чем Аттилы.
Аттила, бич божий...
Не могу не привести его речь:
"Итак, происходила борьба за выгодную, как мы сказали, позицию того места. Аттила направляет своих, чтобы занять вершину горы, но его предупреждают Торисмунд и Аэций, которые, взобравшись на верхушку холма, оказались выше и с легкостью низвергли подошедших гуннов благодаря преимущественному положению на горе.
Тогда Аттила, увидев, что войско его по причине только что случившегося пришло в смятение, решил вовремя укрепить его следующими речами: «После побед над таким множеством племен, после того как весь мир - если вы устоите! - покорен, я считаю бесполезным побуждать вас словами как не смыслящих, в чем дело. Пусть ищет этого либо новый вождь, либо неопытное войско. И не подобает мне говорить об общеизвестном, а вам нет нужды слушать. Что же иное привычно вам, кроме войны? Что храбрецу слаще стремления платить врагу своей же рукой? Насыщать дух мщением - это великий дар природы! Итак, быстрые и легкие, нападем на врага, ибо всегда отважен тот, кто наносит удар. Презрите эти собравшиеся здесь разноязычные племена: признак страха- защищаться союзными силами. Смотрите! Вот уже до вашего натиска поражены враги ужасом: они ищут высот, занимают курганы и в позднем раскаянии молят об укреплениях в степи. Вам же известно, как легко оружие римлян: им тягостна не только первая рана, но сама пыль, когда идут они в боевом порядке и смыкают строй свой под черепахой щитов. Вы же боритесь, воодушевленные упорством, как вам привычно, пренебрегите пока их строем, нападайте на аланов, обрушивайтесь на везеготов. Нам надлежит искать быстрой победы там, где сосредоточена битва. Когда пересечены жилы, вскоре отпадают и члены, и тело не может стоять, если вытащить из него кости. Пусть воспрянет дух ваш, пусть вскипит свойственная вам ярость! Теперь гунны, употребите ваше разумение, примените ваше оружие! Ранен ли кто - пусть добивается смерти противника, невредим ли - пусть насытится кровью врагов. Идущих к победе не достигают никакие стрелы, а идущих к смерти рок повергает и во время мира. Наконец, к чему фортуна утвердила гуннов победителями стольких племен, если не для того, чтобы приготовить их к ликованию после этого боя? Кто же, наконец, открыл предкам нашим путь к Мэотидам, столько веков пребывавший замкнутым и сокровенным? Кто же заставил тогда перед безоружными отступить вооруженных? Лица гуннов не могло вынести все собравшееся множество. Я не сомневаюсь в исходе вот поле, которое сулили нам все наши удачи! И я первый пущу стрелу во врага. Кто может пребывать в покое, если Аттила сражается, тот уже похоронен!»
И зажженные этими словами все устремились в бой".
Иордан, "О происхождении и деяниях гетов".
PS. И да, я не могу поверить, что Толкин не вдохновлялся этим, когда писал про битву на Пеленнорских полях.
Павел Диакон, "Римская история".
Моё внимание в этом фрагменте больше всего привлекает словосочетание "народы Запада". Уж не знаю, вольность ли это переводчика или всего лишь синоним для Западной Римской империи, но это обобщение кажется мне символичным как раннее проявление антитезы "Запад-Восток", сыгравшей немалую роль в культуре всё того же Запада. Павел Диакон, к слову, жил в 8 веке.
А вообще, Каталаунская битва - один из тех исторических эпизодов, которые вызывают у меня придыхание и мурашки по коже, будто я там был. Ну, есть у меня такое дурацкое свойство. Всё это накладывается на невиданную эпичность события и его историческое значение. Впрочем, несколько "сбивают" эпическую однозначность события - и одновременно вскрывают масштабы творившегося бардака - и примечательный хаос самого сражения, и его в высшей степени "непонятный" итог, и то, что римский полководец Аэций, судя по всему, опасался своих союзников-вестготов не меньше, чем Аттилы.
Аттила, бич божий...
Не могу не привести его речь:
"Итак, происходила борьба за выгодную, как мы сказали, позицию того места. Аттила направляет своих, чтобы занять вершину горы, но его предупреждают Торисмунд и Аэций, которые, взобравшись на верхушку холма, оказались выше и с легкостью низвергли подошедших гуннов благодаря преимущественному положению на горе.
Тогда Аттила, увидев, что войско его по причине только что случившегося пришло в смятение, решил вовремя укрепить его следующими речами: «После побед над таким множеством племен, после того как весь мир - если вы устоите! - покорен, я считаю бесполезным побуждать вас словами как не смыслящих, в чем дело. Пусть ищет этого либо новый вождь, либо неопытное войско. И не подобает мне говорить об общеизвестном, а вам нет нужды слушать. Что же иное привычно вам, кроме войны? Что храбрецу слаще стремления платить врагу своей же рукой? Насыщать дух мщением - это великий дар природы! Итак, быстрые и легкие, нападем на врага, ибо всегда отважен тот, кто наносит удар. Презрите эти собравшиеся здесь разноязычные племена: признак страха- защищаться союзными силами. Смотрите! Вот уже до вашего натиска поражены враги ужасом: они ищут высот, занимают курганы и в позднем раскаянии молят об укреплениях в степи. Вам же известно, как легко оружие римлян: им тягостна не только первая рана, но сама пыль, когда идут они в боевом порядке и смыкают строй свой под черепахой щитов. Вы же боритесь, воодушевленные упорством, как вам привычно, пренебрегите пока их строем, нападайте на аланов, обрушивайтесь на везеготов. Нам надлежит искать быстрой победы там, где сосредоточена битва. Когда пересечены жилы, вскоре отпадают и члены, и тело не может стоять, если вытащить из него кости. Пусть воспрянет дух ваш, пусть вскипит свойственная вам ярость! Теперь гунны, употребите ваше разумение, примените ваше оружие! Ранен ли кто - пусть добивается смерти противника, невредим ли - пусть насытится кровью врагов. Идущих к победе не достигают никакие стрелы, а идущих к смерти рок повергает и во время мира. Наконец, к чему фортуна утвердила гуннов победителями стольких племен, если не для того, чтобы приготовить их к ликованию после этого боя? Кто же, наконец, открыл предкам нашим путь к Мэотидам, столько веков пребывавший замкнутым и сокровенным? Кто же заставил тогда перед безоружными отступить вооруженных? Лица гуннов не могло вынести все собравшееся множество. Я не сомневаюсь в исходе вот поле, которое сулили нам все наши удачи! И я первый пущу стрелу во врага. Кто может пребывать в покое, если Аттила сражается, тот уже похоронен!»
И зажженные этими словами все устремились в бой".
Иордан, "О происхождении и деяниях гетов".
PS. И да, я не могу поверить, что Толкин не вдохновлялся этим, когда писал про битву на Пеленнорских полях.