на злобу дня
чего-то не хватает. и снято.
Вот есть тут одно тело. Просили люди с окраины позаботиться о нем. Ну оно спокойное, лежит себе, предается мечте...
Состояла я значит на службе. И состою до сих пор. Ноги затекают конешно, но мне не привыкать. Сапоги купила правильные. Не хотела как у всех и купила солдатские. Тяжелые, сцуко, но стоять-то удобнее. Еще чуть и упаду, но, думаю, выдержат. Они ж для войны, для грязи и страха.
Так вот. Состою значит и курю. Жду кофеина бесплатного. Мимо ездят по кафелю люди в кринолинах и безбожно стреляют сигареты. Выстрел - и тишина, как полагается. Ну я-то запаслась, разумеется. А вообще сапоги в тему очень оказались...
Я сливаюсь с кринолинами, утопаю в них и начинаю тихо петь. Ноль внимания. Всем и так комфортно: на тебе автомат с патронами, да еще и музыкальный.
Вдруг в ладошку кто-то монетку вкладывает. Да так заботливо, что я не успеваю улыбнуться, как только я и умею. Ну рот пением занят, а голова - мечтой. Монетка, значит. Мелкая такая. Я пока разглядывала ее, еще штук восемь упало.
Стыдно им стало, что ли? Поднимаю лицо, а они опускают.
У меня наворачиваются слезы. У них тоже. Только у меня без претензий так, медленно, лучше, чем у них всех...
И меня берут в кринолины. Теперь я в сапогах и кринолине. Странное такое оформление.
Состою опять же. Правда голову задрала и курить бросила, чтоб не повадно было. Монетки в кулачке держу и молчу.
Вдруг на ухо кто-то каак шепнет! Я от неожиданности утробным смехом засмеялась. Ко мне опять подходят и сапоги снимают. Я падаю. Ну тут такое начинается вообще: аплодисменты, цветы, шампанское, крики "бис" и "браво"...
А мне обидно: уже ведь как бы и не состою, а как могла!! Сразу разучилась плакать, смеяться и падать. Теперь только обещать стала и все ждут. Монеты уже девать некуда и просьбы их тоже некуда.
Ну я и ушла на окраины в цыганский табор. А меня выгнали оттуда и рассказ начинается сначала.
Селяви.
сентябрь 2008.