Толкин и/или Льюис?
Мышонок без страха и укоризны,
Сэр Рипичип покидает отчизну...
о. Сергий Круглов.
Недавно, в комментариях к одному из постов christa-eselin (кто еще не зафрендил, горячо рекомендую, один из самых интересных людей в ЖЖ, ИМХО) возникла небольшая дискуссия, кто более наше все - Дж. Р. Р. Толкин или К. С. Льюис. У автора блога и большинства ее читателей, насколько я понимаю - Толкин. А у меня наоборот, но получилось это не сразу.
На самом деле, с творчеством обоих я познакомилась почти одновременно, и даже хорошо помню, как это было. Сначала в первом классе мне было скучно сидеть на продленке, и в руки мне попалась истрепанная книжка в мягкой обложке, на которой юноша-подросток мечом поражал в сердце огромного волка. Ну вы поняли. Проглотила я "Льва, колдунью и платяной шкаф" за один день. В конце книжки было указано, что есть и другие повести, и я долгие годы думала, где бы их прочитать (весь цикл я прочла только в 14, обливаясь, естественно, слезами). В том же году, когда я болела, меня заинтересовала скучного вида книжка под названием "Сказки старой Англии", где вместе с Киплингом, Крюсом и кем-то еще был "Племянник чародея", и я заставила взрослых читать мне ее вслух, и уже в процессе до меня дошло, что вторая книга того же автора - это приквел к первой.
Год спустя, летом, соседский мальчик выдал мне три книжки в коричневых обложках, на которых было написано интересное и загадочное "Властелин колец". На две недели я залипла, и в конце третьего тома, естественно, тоже обливалась слезами. Заодно я запомнила переводчиков, что впоследствии вылилось в импринтинг на Кистямура (так и не могу ничей другой перевод читать). Понравилось мне страшно, как и прочитанный позже "Хоббит " (дома нашлось старое советское издание, и тут я тоже додумалась, что это приквел).
Потом несколько лет меня не интересовали оба автора, а потом в нашей жизни случился Питер Джексон и его трилогия. Толкин немедленно был разыскан в нужном переводе в книжном магазине, и стал любимым автором (тем более, что он действительно потрясающе пишет), а Нарния осталась за бортом как сказочка для детей. Даже когда я в 14 лет, ночью. сквозь рыдания дочитывала "Последнюю битву" она все равно оставалась сказкой для детей. Несмотря на менад и Диониса (его умение переплетать античность и христианство стало восхищать меня много позже), сложные аллюзии, приключения, героев и прочее. Нарния казалась мне после Средиземья слишком маленькой, ненастоящей, игрушечной. Как будто мы придумали волшебную страну и играем в нее в детской, воображая, будто от стола до кровати не три метра, а тысячи миль. Средиземье, наоборот, казалось огромным, прекрасным и возвышенным, полным прекрасных и интересных людей, хоббитов, гномов и эльфов и великих задач по спасению мира.
Поворот оверштаг начался с "Сильмариллиона". Во-первых, он оказался скучным. Ну вот правда, скучным, написанным каким-то дубовым языком. Куда делась легкость и поэзия? Нет, какие-то проблески были, но в целом читала его только на силе воли, а во всякие генеалогические приложения даже не заглядывала. Во-вторых, там почти не было живых персонажей, которые вызывали бы отклик, к тому же героев оказалось столько, и с такими труднопроизносимыми именами, что хрен запомнишь (позже одному из учеников Толкина удалось преодолеть этот недостаток масштабных эпосов). В-третьих, как и в настоящей исторической хронике, тут не было единого сюжета, который бы держал читателя. Были отдельные прекрасные истории: Феанор и камни, Финголфин и Моргот, Берен и Лютиэн, Эарендил и поиски рая, Аредель и Эол, и наконец, единственная история, которая хоть как-то отсылает нас в реальные жестокие времена саг (про влияние скандинавского эпоса на Толкина и без меня тома написаны) - о детях Хурина. В-четвертых - по сравнению с той же Нарнией это довольно бледная попытка переложить Библию языком фэнтези. В-пятых - весь высокий эльфийский пафос оказался мне сильно чужд, а сами эльфы почти никогда не вызывают эмоционального отклика - кроме тех, кого я упоминала выше.
Вторым важным фактором для меня оказались толкинисты, как ни странно. Я интуитивно чувствовала, что сумасшедшие девочки, любящие себя именовать непременно эльфами мужеска полу и беспробудное бухалово, а главное - зашкаливающий уровень серьезности и отсуствие самоиронии - это, мягко говоря, не совсем тот эскапизм, о котором писалось в знаменитом эссе "О волшебных сказках". На всякий случай для тех, кто решит обидеться за толкинистов - я утрирую :)
Третьим - и самым важным в этом повороте - был мой сознательный приход в Церковь в подростковом возрасте (когда-нибудь я хочу написать об этом подробно), завершающим этапом которого было обретение своего прихода и общины в 18 лет. И вот как раз тогда на волне православно-книжного шопоголизма в мои руки попалась тоненькая книжка с "Письмами Баламута" и "Расторжением брака". Это было невероятное открытие. Я читала и как будто пила из родника с живой водой. Маленькая сказочная страна вдруг разом, как от взрыва, расширилась до размеров вечности (а точнее, я просто поняла, с чего Льюис рисовал свою Нарнию и с Кого - Аслана. Не умом поняла - это было раньше, а сердцем). И самое главное - я услышала его голос, голос автора. Я поняла, что мы можем разговаривать, что это диалог, что он для меня живой человек - человек удивительного ума, вдохновения и внутренней красоты.
Потом были и другие книги, статьи, эссе, "Космическая трилогия", и третья ее часть "Мерзейшая мощь" - едва ли не лучшее, что было написано в литературе о христианском браке, и написанный кровью сердца после смерти Джой дневник "Боль утраты". И постепенно Льюис из просто писателя, а потом писателя христианского фэнтези превратился в - проводника, учителя, старшего друга, средство от уныния и печали.
Разумеется, это выглядит немного странно: ведь с духовной точки зрения католик Толкин должен был быть мне ближе протестанта Льюиса. Но почему-то этого не произошло, хотя чтение его письма к сыну и арка "Доктора Кто" "Человеческая природа" несколько оживили его в моих глазах. Почему так произошло? Я не знаю. Может быть потому, что Льюис смело писал апологию христианства в литературной форме, и писал здорово (ни до, ни после него уже никому так не удалось пройти по тоненькому мосту между сухой схоластикой и карамельным сиропом, и не свалиться), а Толкин свои христианские аллюзии маскировал толстым слоем фэнтезийной реальности. Может быть потому, что мне вообще сложно с глубокими интровертами. Может быть потому, что при более близком изучении биографий обоих оказалось, что идиллическое представление об их крепкой дружбы на поверку было иллюзией, а на самом деле это были довольно сложные отношения двух творческих людей. Может быть потому, что Толкин имеет несравненно более широкую славу среди самых разных людей, а Льюиса упорно пытаются засунуть в узкие рамки "христианской апологетики", и он до сих пор не имеет ни одной приличной экранизации. Конечно, на самом деле сравнивать их дело гиблое, и я могу сравнивать только собственное восприятие, и оно вот такое.
А Толкин был, есть и останется для меня одним из любимых писателей в жанре фэнтези. И каждый раз, читая сцену расставания в Серебристой гавани, я буду плакать. А когда я буду перечитывать "Хоббита", то буду слышать в своей голове знакомый раскатистый бархатистый нечеловеческий голос, похожий на смесь грома, пламени, виски и меда.
Ну и, в конце концов, если бы не он, мы бы никогда не прочитали "Песнь льда и пламени" ;)